Владимир Колышкин - Атолл
Джон подумал: "Уж не рехнулся ли этот странный Хэнк Питерс? бывший хипач, бывший губернатор... Что он такое несет?"
Но постепенно с глаз будто спадала пелена, и теперь, уж в который раз! Хэнк Питерс предстает в новом свете. Он что, в самом деле тут главный? Джон взглянул на доктора и по выражению его лица понял, что доктор думает то же самое.
- Хэнк Питерс, вы кто?! - по возможности грозно спросил Джон Кейн, на правах хозяина судна и вообще, как не последнее действующее лицо в этом... этой... не то фарсе, не то трагедии.
- Хэнк Питерс лежит в холодильнике эсминца, - охотно отозвался губернатор. - А меня зовут Хэрси Джексон.
Все обомлели и застыли в странных позах. Как в пьесе Гоголя, успел подумать Джон Кейн. И тут же ужаснулся чудовищности положения.
- Мы давно с ним поменялись именами, - охотно пояснил Джексон. - Так удобнее было вести наш бизнес и управлять островом. Хорошая схема, не правда ли?
Джексон зловеще улыбнулся. Словно холодом от него повеяло. Все невольно поёжились. Этот дьявольский старик - как не крути, годы-то никуда не денешь, - внушал какой-то мистический ужас. Таким мог быть скандинавский бог Один, подумал Джон. То добрый, мягкий, то вдруг злой, безжалостный, неумолимый. "Да что за бред ты несешь!, - воскликнула мятежная часть его существа. - Этот старик опасный бандит, но он все же старик, ты можешь скрутить его одной левой. Даже этой левой, которая все еще болит".
Опытный Джексон, однако, легко понял намерения писателя, вдруг поднявшегося с дивана.
- Сидеть! - приказал Джексон, и в руке его появился (как у фокусника кролик) маленький пистолет.
Пистолет был мал, но не менее опасен.
- Шеф, вы развяжите меня? - спросил Борзак.
- А зачем ты мне сдался? - презрительно ответил Джексон.
Джону все не верилось в реальность происходящего, вернее, не хотелось верить. Ему казалось, что сейчас проснется и весь этот кошмар исчезнет туда, куда исчезают все кошмары, когда человек просыпается.
Но Нью-Джексон был реален, и пистолет его мог убить кого угодно. У этого человека не дрогнет рука убить всех. В том числе и бывшего помощника своего. Вот что вдруг понял Джон, и весь похолодел от такого понимания. Одно то, что Джексон говорил открытым текстом про ракеты (Бог мой, я ведь так и думал!), означает, что он никого из свидетелей не оставит в живых.
"Ладно, спокойно, спокойно, подумаем, что может предпринять Джексон? Он не умеет управлять яхтой. Кажется, не умеет. По этому пока он никого убивать не станет. А когда он сможет всех нас убить? Когда мы прибудем в порт Онаэганы? Глупость. Это сделать ему выгодно посреди океана... Значит, за ним должны прислать катер. Кто должен прислать? Джексон... тьфу, Хэнк Питерс со своим слугой мертвы. Это они хотели уйти с острова на катере, спрятанном в потайной пещере...
К какому выводу мы приходим? Помощи с острова Джексону ждать нечего. Но он её, безусловно, ждет. Значит, помощь к нему придет извне. Или он прикажет вести яхту к какому-нибудь убежищу на другом острове. У серьезных людей, а Джексон - серьезный человек, всегда есть, как это называют летчики, запасной аэродром. Тут Джону по ассоциации пришла в голову еще одна довольно неприятная мысль. Эту мысль следовало всестороне обдумать.
- Я хочу знать, что вы, собственно, намерены делать? - задал Джон Кейн прямой вопрос Джексону.
- Убраться отсюда, как можно быстрей, - ответил главный бандит.
- Чем я вам могу помочь?
- У вас есть рация?
- Её разбил ваш помощник, - с некоторым злорадством ответил владелец яхты.
- Идиот! - выругался Джексон. - А запасная?
- Н-нет, - ответил Джон, часто моргая глазами. Осознав это, взял из стакана, стоявшего на столе, салфетку, вытер якобы засорившийся глаз.
Джексон с нехорошим прищуром взглянул на писателя, некоторое время изучал его, как энтомолог изучает какую-нибудь бабочку, потом, увидев, что бабочка тоже в свою очередь изучает энтомолога, расслабился, усмехнулся. Присев на краешек стола, стоявший в центре каюты, объявил:
- Ладно, применим другую тактику. Для начала я хотел бы взглянуть на план судна.
- В каком смысле? - удивился Джон.
- В том смысле, что тащите сюда все бумаги, касающиеся яхты "Барокка": чертежи, планы расположения кают, отсеков и все в таком роде.
Джон Кейн оторопел. Это был сильный ход со стороны Джексона. А старый бандит смотрел своими самоцветными глазами и улыбался, как бы говоря, да, я делаю только сильные ходы.
И вдруг Джон охватила злость. Он аж весь затрясся. Уже этот жалкий пистолетик не казался ему таким страшным. Ну, ранит... Мне бы только достать кулаком до его мерзкой рожи... а там, если, что, подключится доктор... А может, просто не подчиняться. Может, он только угрожает, а оружие применить - кишка тонка. В своем ослеплении Джон уже забыл, что думал по поводу характера Джексона несколько минут назад. Наконец взял себе в руки, Джон примирительно предложил альтернативу:
- Давайте так, я обязуюсь доставить вас в порт Онаэганы или в место, с моей точки зрения безопасное для меня и моей команды... и я обязуюсь и, думаю, мои друзья поддержат меня, ничего не сообщать властям о вашей персоне. Живите себе... как знаете... принимаете ли вы такое предложение?
- Хэрси Джексон никогда не полагался на чужое честное слово, - заявил о себе бандит. - Иначе мне никогда бы не стать тем, кем я на сегодня являюсь.
Джон взглядом постарался выразить свое сегодняшнее видение Джексона. Противник понял это и обозлился:
- Тащите чертежи!
- Нет! - решительно ответил Джон.
Джексон направил пистолет на ребенка, которого держала Аниту. Потом поднял руку с расставленной пятерней.
- Пять секунд, - объявил бандит и поджал большой палец, - раз!
Джона бросило в пот.
- Два! - Джексон поджал второй палец.
"Блефует, не выстрелит"
- Три! - поджался третий палец. Джексон показывал любимый знак хиппи "виктория".
Вместо слова "четыре" Джексон выстрелил. И сразу направил пистолет на Джона, пригвоздил его к месту. Аниту закричала.
- Мразь! - сказал Джон, поднимаясь. Джексон выстрелил. Джон упал назад на сидение, на котором появилась дырка. Джексон ухмылялся. Теперь все увидели, что и в первый раз он нарочно стрелял мимо, и там на диване, где сидела Аниту с ребенком, тоже все увидели отверстие в обшивке. От грохота пистолета ребенок залился плачем.
- Четыре, - невозмутимо произнес Джексон.
Джон окончательно понял, что главарями становятся только безжалостные люди, вернее, нелюди.
