Лариса Капицына - Дело №346
– Конечно, не случится, – и добавила тихо, – если мы будем сидеть сложа руки.
Я спросил осторожно:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь. – ответила она и посмотрела мне прямо в глаза. – Ты ведь думаешь о том же, о чем и я?
Я сказал с благоговейным страхом:
– Ты сумасшедшая.
Она рассмеялась непринужденно:
– Вовсе нет. Просто мне все осточертело. Ты хоть знаешь, каково это – двадцать лет зависеть от злобного ничтожества, выпрашивать жалкие подачки, считать каждую копейку? Задыхаться от бессилия и ненависти?
Я рассказал ей о своей плане. Я сказал, что не могу просто убить жену и, воспользовавшись ее связью с Федотовым, свалить все на него. В это никто не поверит. Я буду первым, на кого падет подозрение. И я сказал, что придется убрать ее мужа. Это часть плана. И ждал ее реакции. Все же оставались сомнения, она прожила с ним двадцать лет, целую жизнь! Но она не возмутилась и не испугалась, она была в восторге. Она сказала: «Пусть принесет хоть какую-то пользу!». Она его ненавидела.
Прежде всего, следовало свести мою жену и Федотова. И это оказалось не так легко, как мне думалось. Но я проявил упорство. Я просил жену чаще приезжать на работу, оставлял их вдвоем в кабинете, выходя, якобы по срочному делу. И однажды, пока они мило щебетали в комнате для отдыха, спустился вниз и проколол ей колесо, чтобы попросить его довезти ее до дома. Все эти мелкие уловки ужасно меня утомляли. Они оказались очень робкими, нерешительными, вялыми, портили мне планы и тянули время. Она боялась нарушить супружескую верность, а он считал ее не слишком привлекательной и его, вероятно, пугало, что она жена его босса.
Но однажды они все-таки сошлись. Я понял это по тому виноватому взгляду, с которым она стала смотреть на меня и по той приниженности, с которой она говорила со мной. Я вздохнул с облегчением. Теперь нужно было устроить так, чтобы об этой связи узнал Тучков. Но тут мне не пришлось особенно напрягаться. Он случайно застал их вместе, когда они, думая, что их никто не видит, наверное, обнимались или просто говорили. Нелли сказала, что Тучков непременно воспользуется случаем и станет его шантажировать. И судя по тому, что Федотов накинулся на него с кулаками, я понял, что не ошибся.
Но пока это были только первые шаги. Мы в любой момент могли передумать и оставить все как есть. У нас еще была такая возможность. Но она вдруг стала проявлять нетерпение, подгонять меня, сказала, что устала от нищеты, от Тучкова и я решил, что пора действовать.
– Это вы придумали использовать свою душевнобольную тетку?
– А! Фрося!… – Черных улыбнулся. – Вы уже видели ее, конечно? Милая женщина, правда? Внешне ужасно неприятная, но в душе совершенный ребенок. Она и мухи не обидит. Однажды Нелли спросила почему у меня нет детей. Я ответил и рассказал ей о дурной наследственности. Это ее позабавило, в отличии от моей жены, которая неделю дрожала от отвращения и побежала на аборт. Нелли сказала, что Тучков умер бы от страха, если бы столкнулся с ней где-нибудь один на один. И мы решили, что это будет забавно и позволит нам обеспечить друг другу алиби, если возникнут вопросы. Вечером, когда Тучков лег спать, она подсыпала ему в бутылку коньяка один препарат, который в сочатании с алкоголем дает ощущение паники и неадекватного восприятия реальности. Препарат ей дал я. Она расчитывала, что он станет пить на работе, потому что ему будет нечем заняться и его никто не будет видеть. Но он взбодрился еще дома и едва добрался на работу. Она даже боялась, что он попадет под машину или свалиться где-нибудь с сердечным приступом. Она проследила за ним до остановки и видела, что он топчется на месте, разговаривает сам с собой и что люди шарахаются от него. Я заехал за ней, Фрося была со мной. И я ужасно торопился, потому что мне нужно было прийти раньше вахтерши, которая приходила на десять минут раньше положенного времени. Я оставил Нелли в своем кабинете и уехал. Мне нужно было организовать фуршет на даче, но, разумеется, мне было не до фуршета. Я думал, чем все это закончится. Хотя волноваться было не о чем. Кристина часто уходила, а если не уходила, то разговаривала по телефону и не замечала ничего вокруг. А Вахтерша никогда бы не стала подниматься наверх, и уж тем более заходить в мой кабинет. Это было строго запрещено.
Тучков явился после обеда, прошел в свой кабинет и сидел там тише воды. Когда Кристина ушла, а он остался один, Нелли просто впихнула Фросю в кабинет… Она рассказывала мне, потешаясь, что слышала, как он трусливо говорил с теткой, пытался ей что-то объяснить. Она умирала со смеху.
Когда вахтерша ушла, я приехал за ними. Сначала отвез Нелли на работу, ведь ей тоже было необходимо алиби. А потом поехал к Тучкову, открыл дверь ключом, который дала мне Нелли и подтолкнул Фросю вперед. Он что-то крикнул из кухни и она послушно пошла на голос. Она всегда очень послушная и в отличии от нормальных людей ни разу не доставила мне хлопот.
Я знал, что он сделает это. Он всегда был трусом, мнительным ничтожеством. Фрося внушала ему такой ужас, а ведь достаточно было просто взять ее за руку! Правда, когда Фрося пошла на мой голос, из квартиры напротив вышла соседка. Мне пришлось бросить Фросю и спрятаться за лифтом. Когда соседка, испугавшись, захлопнула дверь, я позвал ее и она пошла за мной. Мы спустились пешком и вышли из дома, где на нас, конечно, уже никто не обращал внимания, потому что все столпились вокруг Тучкова и ждали, когда подъедет полиция…
После того, как это случилось, мы решили, что нам не нужно встречаться пока. Но при встрече обсудили дальнейшие планы. Я сказал, что когда к ней придут, ей не нужно изображать сожаление. Все знали, что у них была за пара. Лучше вести себя естественно. И она согласилась со мной. Она была удивительно спокойна. После того, как вы ушли от нее утром, я позвонил ей, и она рассказала подробно о вашем разговоре, описала вас обоих. И, по-моему, вы произвели на нее впечатление не слишком умных людей. Она сказала, что мне нечего опасаться и велела мне не нервничать.
Первая часть плана осуществилась. И теперь нельзя было ничего остановить. К тому же моей целью был не Тучков, а моя жена. По-моему, они с Федотовым уже не встречались. Или встречались, но редко. Может быть, она уже раскаивалась в том, что пошла на эту связь. Но она ходила с виноватым видом и я боялся, что она затеет ненужный разговор, надумает признаваться мне в чем-либо, а это может поставить под угрозу план, часть которого была уже осуществлена.
Утром, я сказал ей, что ухожу и предупредил ее, что фотосессия переносится на десять часов утра. Мне нужно было, чтобы она выглядела так, что готова к выходу. Пока она принимала душ, потом одевалась, я ждал в комнате и когда она вошла в ванную, прошел за ней следом. Она очень удивилась, что я не уехал… Я сделал это, запихнул ее в багажник своей машины и решил, что ночью свезу тело на пустырь. Разъезжая с трупом в багажнике машины, я ужасно рисковал, но другого способа я не придумал. Я сделал несколько звонков с ее телефона, так чтобы у вас сложилось впечатление, что до трех часов дня она была жива. В начале четвертого я позвонил с ее телефона Федотову. Он ответил, но услышав молчание в трубке, сбросил звонок. Но мне повезло и он, очевидно, после некоторых колебаний, перезвонил на ее номер. Я, конечно, ему не ответил, но пока он истерически кричал: «Алло! Почему ты молчишь?», я держал трубку. Потом удалил его звонки, потому что знал, что вы получите распечатку, и эти звонки обнаружите.
