Дин Кунц - Сошествие тьмы
Он понимал, что истекает кровью. На вид рана пустяковая, но, видимо, оказалась она серьезней, чем он думал. Или так сказывалось действие болевого шока? Да, скорее всего, это был шок, просто шок, а никакое не кровотечение.
Но ведь от шока тоже умирают?
И все же он плыл. Плыл, освобожденный от боли, качаясь вниз-вверх на воде где-то в тропиках... пока сверху не раздались звуки стрельбы, а потом громкий крик, заставивший Карвера открыть глаза. Сначала он неясно увидел пустую комнату, потом часто-часто заморгал глазами и напряг зрение. Пелена рассеялась, и тут Карвер пожалел о том, что она рассеялась. Потому что в комнате он был не один.
Один из обитателей ямы был рядом с ним, и глаза его ярко горели.
В это время наверху Джек пробовал открыть дверь, за которой укрылся Лавелль. Она была заперта, но замок не отличался особой сложностью. Просто защелка. Кто же ставит в доме мощные, хитроумные замки?
Джек закричал:
— Лавелль, ты там?
Молчание.
— Открывай, не имеет смысла прятаться!
За дверью послышался звон разбитого стекла: похоже, он решил смыться через окно.
— Черт! — ругнулся Джек.
Он отошел немного назад и сильно ударил по двери подошвой ботинка. Но замок устоял. Ему пришлось грохнуть по двери четыре раза, прежде чем она распахнулась.
Он включил свет. Обычная спальня. Никаких следов Лавелля.
Одно окно выбито, занавески полощутся на холодном ветру. Джек проверил шкаф, чтобы быть уверенным, что Лавелль не выстрелит ему в спину. В шкафу никого не было.
Он подошел к окну и в полосе света, падавшем из окна спальни, увидел следы на крыше веранды. Они вели к краю крыши. Видимо, оттуда Лавелль спрыгнул вниз, во двор.
Джек протиснулся сквозь окно, цепляясь плащом за осколки стекла, и вылез на крышу веранды.
Уже не меньше восьмидесяти гоблинов окружили ограду алтаря. Позади них по проходу двигалось пополнение.
Отец Валоцкий молился, опустившись на колени, но, насколько видела Ребекка, молитвы эти не оказывали на гоблинов никакого видимого действия.
Более того, твари уже не были такими вялыми, они размахивали хвостами, крутили уродливыми головами, черные язычки их двигались быстрее. Плохой признак.
Ребекка подумала, что таким количеством они создали нечто вроде критической массы, преодолевающей действие добра, сконцентрированного в соборе. Теперь они могут напасть на свои жертвы. Появление каждого нового гоблина увеличивало дьявольскую энергию, и если баланс сил нарушится...
Один из гоблинов зашипел. До сих пор они молчали. Но теперь один из них зашипел. Тут же к нему присоединился другой, затем еще трое... Вскоре яростно шипели все твари.
Еще один плохой признак.
Карвер Хэмптон.
Когда он увидел в холле это адское существо, пол вдруг вновь обрел твердость. Его сердце сильно забилось, а убаюкивающие галлюцинации сменил реальный мир. Страшный и угрожающий.
Существо из холла направилось к арочному проходу в гостиную. Карверу показалось, что тварь была огромной, чуть ли не с него ростом, но потом он понял, что это эффект положения: смотрел-то он на монстра с пола. Но все равно, существо было достаточно большим. Голова размером с его собственный кулак, сегментированное червеобразное туловище было длиной с его руку. Оно цокало по полу крабоподобными клешнями. На уродливой морде выделялся губастый рот с множеством зубов и горящие глаза, о которых рассказывал Джек Доусон. Глаза с серебристо-белым огнем в них.
Откуда-то взялись у него силы двигаться, и он стал отползать назад, борясь с дикой болью и оставляя на полу за собой кровавый след. Практически сразу он уперся спиной в стену, а ведь поначалу ему казалось, что комната большая.
С пронзительным и громким визгом червеподобное существо через сводчатый проход поползло прямо к Хэмптону.
Спрыгнув с крыши веранды, Лавелль не устоял на ногах, поскользнулся на снегу и упал прямо на раненую руку. Всплеск боли был настолько силен, что на несколько мгновений он потерял сознание.
Почему все так вдруг разладилось? Он был испуган и зол, ощущал себя голым, беспомощным, выставленным на всеобщее посмешище. Это новое чувство, доселе неизведанное, решительно ему не нравилось.
Лавелль прополз по снегу несколько метров, прежде чем смог подняться. А встав на ноги, услышал, как с крыши веранды его окликает Доусон. Он не остановился и не стал дожидаться, пока его поймают, — ведь он был Баба Лавеллем, великим Бокором, а заковылял по задней лужайке к сараю.
Источник его сил был там, в яме, у богов тьмы. Он будет настаивать, чтобы они сказали ему, что происходит. Он будет требовать помощи.
Доусон выстрелил, но это, видимо, был предупреждающий выстрел, потому что пуля прошла далеко от Лавелля.
Ветер сбивал Лавелля с ног, швырял снег ему в лицо. Кровоточащая рана мешала бороться с ураганом, но в конце концов он добрался до сарая.
Распахнув дверь, Лавелль вскрикнул от ужаса — без него яма чудовищно увеличилась в диаметре. Теперь она занимала почти все маленькое строение, от одной стены до другой, а свет из ямы был уже не оранжевым, как раньше, а кроваво-красным и таким ярким, что хотелось закрыть глаза.
Теперь он понял, почему высокие покровители отвернулись от него, допустили его поражение. Они позволяли использовать себя до тех пор, пока он был им нужен. Он был их проводником в этот мир, инструментом их проникновения на землю. Но теперь у них был способ более совершенный, чем проводник, — теперь для них была открыта вся дверь в живой мир. Реальную возможность навсегда покинуть Подземелье они получили благодаря его стараниям. Он приоткрыл Ворота лишь чуть-чуть, уверенный в том, что сможет держать их в таком состоянии. Но, оказывается, незаметно для себя он потерял контроль, и теперь Ворота растворялись все шире. Сюда направлялись Древние боги. Они уже были в пути, почти рядом. Когда появятся здесь, ад переместится сюда, на землю.
Яма у его ног все увеличивалась и увеличивалась. Быстрее, еще быстрее.
Лавелль в ужасе смотрел на пульсирующий там огонь ненависти. В глубине этого ярко-красного сияния появилось нечто темное. Оно шевелилось, оно было огромным. И оно поднималось прямо к нему.
Джек спрыгнул с крыши веранды в снег, удачно приземлился и пустился вслед за Лавеллем. На середине лужайки он увидел, как Лавелль открыл дверь в железный сарай. Яркий алый свет, вырывавшийся наружу, мгновенно остановил Джека.
Там, конечно, была яма, которую описывал Хэмптон. Но, очевидно, совсем не такая маленькая, как он говорил, и свет из нее не был мягким и оранжевым.
