Алекс Норк - Подует ветер
Конторские служащие уже заканчивали работу, когда Энн прошла за полупрозрачную стенку в кабинет к отцу и протянула ему стопку платежных документов на подпись.
— Вот этот счет, — она отделила одну бумажку от прочих, — подписывать нельзя. Они недопоставили нам сто килограммов стирального порошка.
— Послушай, — мистер Тьюберг откинулся на спинку кресла и снисходительно скривил губы, — это старые партнеры, клянутся, что завтра привезут остаток.
— Вот завтра и перечислим им деньги, — спокойно проговорила дочь.
— Нет, все-таки вы, молодое поколение, совсем не похожи на нас, стариков, — произнес Тьюберг, с явным удовольствием поглядывая на умную красивую дочь. — Старых партнеров ты зажимаешь, а глупого бухгалтера уволить не даешь.
— Нам нужны не старые, а надежные партнеры, папа. А у бухгалтера уже хороший опыт работы, и нельзя увольнять людей направо и налево.
— Я всегда считал, что нельзя увольнять только по состоянию здоровья, а за глупость это обязательно нужно делать!
— Глупость — тоже состояние здоровья, папа.
— Ну ладно, поступай как знаешь. Пожалуй, я пройдусь по торговым залам.
Энн вышла в общее помещение, передала счета и, переговорив со служащими, направилась в свой кабинет, но через широкие ведущие в торговый зал стеклянные двери увидела Гамильтона и, чуть поколебавшись, направилась туда.
Войдя в супермаркет, лейтенант поспешил к тому отделу, где продавались готовые либо почти не требовавшие приготовления продукты и, как обычно с ним бывало, стал рыскать глазами по полкам, не очень хорошо понимая, чего же именно он хочет.
— Очень приятно, что первый полицейский города не пренебрегает нашим скромным ассортиментом, — прозвучал вдруг мелодичный голос у него за спиной.
— Энн… добрый вечер, — Гамильтон радостно улыбнулся этой единственно приятной за весь день встрече.
— Похоже, ты так хочешь есть, что не знаешь на что наброситься?
— Ты угадала, я целый день ничего не ел и озверел немного.
— Послушай, оставь эти банки в покое. Так и быть, приглашаю тебя поужинать в ресторанчике напротив. Да, да! — продолжила она, не дав ему времени на ответ. — А то от тебя ведь приглашения нескоро дождешься.
— Простите, мадам! — груженная пакетами тележка попробовала объехать Энн. — О, Фрэнк, ты тоже здесь… еще раз прошу прощения, мадам, — Гильберт неловко попытался отодвинуть тележку, которая застряла посередине между ними тремя.
— Познакомься, Энн, это мой старый школьный товарищ, Гильберт Хьюз.
— Очень приятно, — Энн протянула ему руку, — я вас раньше никогда не видела.
— Я не живу здесь уже много лет, приехал недавно и ненадолго.
Еще кто-то приблизился сзади и положил руку Гамильтону на плечо.
— Ха-ха, Фрэнк, рад вас приветствовать! — мистер Тьюберг был в отличном расположении духа, — давно вас не видел. Может, поднимемся в бар и махнем по рюмочке?
— Ты опоздал, папа, я уже пригласила его поужинать.
— Ну-у, тогда мне придется выпить одному, куда мне с ней тягаться, не так ли, господа.
— Кстати, мистер Тьюберг, — Гамильтон кивнул на застывшего по другую сторону Хьюза, — это Гильберт Хьюз. Может быть, помните мальчика из нашего города? Теперь он профессор, прибыл сюда из Токио.
Глаза Тьюберга на несколько секунд потеряли свое бойкое щегольское выражение, он приумолк и пауза чуть-чуть затянулась:
— Нет… разве упомнишь всех наших мальчишек и девчонок. Но, очень рад вашим успехам, сэр! — Он сделал движение, пытаясь протянуть Гильберту руку, но помешала неловко поставленная тележка и рука застряла в начале пути. — Ну что ж, не буду вам мешать, молодежь. — Тьюберг тут же разулыбался и с общим прощальным жестом исчез в глубинах торговых стеллажей и полок.
— Я тоже пойду, — сообщил Хьюз, — надеюсь, до скорой встречи.
* * *Красный солнечный диск сел краем на горизонт и, наступило недолгое время тишины и ласковых красок, которые всегда бывают чуть странными в начале осени, когда синий купол неба еще источает тепло, а земля не измучена дневным палящим зноем, и ей не нужен отдых от солнца. И все живущее на пространствах огромной пустыни чувствует это спокойствие и теплоту.
Пустыня начиналась сразу за автострадой с другой стороны от города, уютно раскинувшегося в зеленой долине. Природа устроила здесь все сама — городу никогда ничего не приходилось забирать у пустыни, и они жили своей жизнью, не нуждаясь друг в друге.
Красное солнце опиралось на горизонт, и человек с удовольствием смотрел на него. Он любил эти минуты, когда можно смотреть широко открытыми глазами на прекрасное светило. Это прибавляло сил, помогало собраться.
Он затянул молнии на высоких, доходящих до самого паха сапогах и присел, потом потопал ногами, проверяя, хорошо ли все подогнано. Поверхность у сапог была покрыта пластинками из очень тонкого темно-зеркального металла. Свободные от них места были только на сгибах у колен и щиколоток. Такие же длинные до локтя перчатки, только с внутренней их стороны на ладонях и пальцах отсутствовало защитное покрытие. Человек внимательно осмотрел каждый обтянутый эластичной материей палец, проверяя, нет ли хотя бы маленькой морщинки. Он остался доволен и позволил себе за это еще чуть-чуть посмотреть на красный солнечный диск. Потом быстро пристегнул к поясу небольшую сумку и покрутил в руках метровый стэк — все в порядке и все готово.
Почва здесь была песчанно-каменистая вперемежку с островками стелющихся колючих кустарников. Они, да еще отдельные груды камней больше всего интересовали человека.
К кустарникам, едва достигавшим его колен, он подходил осторожно, раздвигая крючковатым концом стэка на вытянутой руке колючие переплетения. Каменные скопления человек сначала обходил, и лишь потом резким энергичным движением стэка отворачивал отдельные камни, проверяя — что кроется под ними.
Гремучая змея — страшный противник, и особенно, когда она прячется в камнях. Тут гремучка чувствует себя запертой — ей некуда бежать — и она отчаянно нападает. Страшнее всего, что имея мощное, почти двухметровое тело, она может, опершись хвостом о камни, подняться на две трети в воздух и ударить страшными зубами в пах или даже в пояс. Тут яд подействует быстрее, чем сыворотка, которую нужно еще успеть достать из сумки.
Ходят слухи, что гремучка предупреждает о себе характерным треском. Бывает, что предупреждает, а бывает, что и нет.
В очередной куче камней было пусто и человек двинулся дальше. Все чаще под ногами стали попадаться норы грызунов, и это хорошо — значит, уже не очень долго ждать.
