Гай Смит - Крабы-убийцы
Боль все-таки сделала свое дело, и он потерял сознание прежде, чем острые, как лезвие, резцы, которые ампутировали обе его ноги, добрались до шеи и обезглавили его.
Трое оставшихся в живых взобрались на днище перевернутой лодки, вода вокруг них пенилась и окрашивалась в красный цвет.
Затем они впервые увидели того, кто атаковал их. Две клешни размером больше якоря, который они бросали в воду, оперлись на корму перевернутой лодки, задрав ее нос. Безжалостные выпученные глаза словно подписывали людям приговор. Гигантский краб знал достаточно хорошо, что они не смогут держаться слишком долго и в конце концов соскользнут к нему.
— Краб! Боже, какой здоровый!
— Не может этого быть!
Все трое соскользнули как один, страх заставил их разжать пальцы, убивая все надежды на спасение. Их тела ударились о панцирь чудовища и упали в воду, где были разорваны на мелкие куски.
Глава третья
Каролина де Бруннер подняла изумленные глаза, когда дверь открылась и в комнату вошел Клин. Она лежала обнаженная на кровати, скинув бикини, в котором провела целый день на пляже. Ее кожа стала коричневой, кроме двух полосок, прикрытых купальником.
Она закрыла журнал, который листала, и посмотрела на своего посетителя.
— Так, так, — усмехнулась она. — Любовник собственной персоной. Я не слышала твоего стука.
— Потому что я не стучал. — Клин прислонился к запертой двери, устремив взгляд на соблазнительное тело. Ему был так хорошо знаком соблазн, таившийся между двух бедер. Она же в свою очередь вожделенно рассматривала выпуклость на его шортах.
— Ты чертовски самонадеян, — сказала она. — То, что я отдалась тебе, еще не значит, что я собираюсь раздвигать ноги каждый раз, когда ты войдешь вот так... без стука.
— Тебе ни с кем не было так хорошо, как со мной, — Клин улыбнулся и сел на кровать возле нее.
— Ты самонадеянный болван. Кроме того, ты глуп и нахален. Не забывай, что у меня было три мужа.
— Если бы хоть один из них трахал тебя, как я, ты бы до сих пор была замужем.
Теперь была ее очередь рассмеяться, напускная грубость улетучилась.
— Люблю простых мужиков. — Ее рука потянулась к его ширинке и опустилась на отвердевшую плоть на несколько секунд, словно изучая ее очертания.
Клин не отрывал глаз от ее сомкнутых бедер. Они раздвинулись не больше, чем на дюйм, но этого было достаточно, чтобы его прошиб нот. Клин ждал продолжения, но тщетно. Каролина де Бруннер не собиралась на этот раз отдаваться.
— Я люблю все большое, — она любовалась его возбуждением, поглаживая выцветшие шорты, но не делая попытки запустить свои длинные пальцы в ширинку. — Большие машины. Большие дома. Больших мужчин. Кстати, сегодня в отель въехал один такой парень. Я разговаривала с ним в баре после обеда. Он напоминает мне тебя.
— И ты, конечно, пригласила его в свою комнату.
— Еще нет. Но собираюсь. Он настоящий мужчина, охотник. Его зовут Логан. Он тоже любит все большое и. охотится на все большое. Он хочет убить акулу, большую белую акулу, и ищет кого-нибудь в проводники. Я рассказала ему о тебе.
— Я не охочусь за акулами, — все тело Клина напряглось в то время, как Каролина продолжала дразнить его, — я не трогаю их, пока они не трогают меня.
— Я бы тоже хотела поплыть с ним, — она подняла глаза. — Мне бы хотелось посмотреть на дуэль между таким парнем, как он, и настоящей акулой-монстром. Он настоящий мужик. Крутой.
— Я тоже.
— О да, Клин.
Проворным движением руки она расстегнула ширинку, ее пальцы коснулись отвердевшей пульсирующей плоти. Он охнул и завис над ней. Ритм движений ее пальцев ускорялся, тело напряглось.
— Рыбаки, охотники, они все приходят ко мне за одним и тем же. — Неожиданно ему пришлось опуститься с небес. Гнев" смешался с удивлением. Бедра сомкнулись в явном отказе ему в том, чего он хотел в этот момент больше всего.
— Ах ты, сука! — он грубо отстранил ее тонкие пальцы, возбуждавшие его. Ее левая рука ударила его по лицу со скоростью атакующей морской змеи. Едва успел затихнуть звук пощечины, как Клину пришлось перехватить ее вторую руку, собиравшуюся нанести еще более злой удар. Он подмял Каролину под себя и силой раздвинул ее ноги своими коленями. С ее алых влажных губ сорвался тяжелый вздох.
— Ублюдок! — она отворачивала лицо, чтобы избежать его поцелуев. — Черт тебя возьми, убирайся!
— Не-е-т!
— Я могу за это засадить тебя за решетку на пять лет.
— Может, это и удалось бы тебе в Техасе. Но мы на острове Хэймэн. Этот отель — единственное цивилизованное место на протяжении восьмидесяти миль дикого побережья. Ты только и думала о том, как затащить к себе к постель мужика. И вот он здесь, так какого же дьявола тебе еще нужно?
Она громко застонала, когда он наконец проник в нее. Клин с удовольствием почувствовал, как расслабились ее мышцы. Он отпустил ее запястья. Она больше не делала попыток ударить его. Руки мужчины начали ласкать ее грудь, пока соски не отвердели.
Клин двигался сначала медленно и размеренно, постепенно наращивая темп. Ее глаза закрылись, дыхание участилось, тело конвульсивно содрогнулось. Ноги Каролины обхватили его талию, пальцы впились в плечи. Через несколько секунд страсть лишила их разума. Она все вжималась в его тело, растворялась в нем...
Клин чувствовал, как все сильнее и сильнее разгорается ее пыл, подчиняясь дикому желанию, входил все глубже. Они то катались по постели, то она взбиралась на него и бешено дергалась, как в седле несущейся галопом лошади, наслаждаясь каждым движением,
Наконец она устало растянулась на нем. Страсть ушла, и Каролина разрыдалась. Ее тело дрожало, как в агонии, слезы заливали лицо.
— Ублюдок, — простонала она, — какой же ты ублюдок. О господи, зачем ты это сделал?
— Потому что ты хотела этого, и я хотел, — сказал он. — Это достаточная причина.
— Будь ты проклят, я хочу забыть тебя, Клин, — она подняла голову и посмотрела на него сквозь слезы. — Вот так всегда и происходит. Я поклялась, что больше никогда не выйду замуж.
— Я никогда и не думал о женитьбе, — ответил он, с удивлением отметив легкую дрожь в ее голосе. — Что я могу предложить жене, кроме маленького домика и старой посудины, которая теперь еще и вся в дырах от пуль.
— Господи, ты ничего не понял, — она перевернулась на спину, ее нижняя губа тряслась, она была готова вновь разрыдаться.
Так они пролежали всю ночь, и только когда первые лучи солнца стали проникать сквозь окно, Клин сел и потянулся за шортами.
— Ты действительно должен идти? — она лежала на боку, глядя на него.
— Да, — в его взгляде виднелась печаль, которую она не замечала раньше. — Я думаю, ты была права, Каролина. Может быть, тебе будет лучше с этим охотником.
