Валерий Моисеев - Сфинкс
Ужасная мумия, лежащая внутри саркофага, уже тлела, распространяя вокруг себя отвратительный запах горящей человеческой плоти. Несмотря на это, Абу не желал уходить ни с чем. Взгляд его упал на предметы, которые сжимали корявые руки дымящегося мертвеца. Брови Абу от изумления взлетели вверх, чтобы в следующее мгновение громко затрещать и вспыхнуть. Молодой вор, невзирая на страшный жар, ломая пальцы мумии, вырвал из ее рук раскаленный золотой ящичек и уже начавший тлеть папирус, намотанный на драгоценный лазуритовый стержень.
Он был вынужден тут же швырнуть свои трофеи на пол, так как вещи успели раскалиться. Мокрые тряпки на руках Абу почти высохли, и от них валил пар. Понимая, что еще немного и ему придется убраться из гробницы ни с чем, молодой вор, невзирая на боль в обожженных пальцах, схватил золотой ларец и папирусный свиток. Уже выбегая, он успел заметить валяющуюся на полу золотую посмертную маску мумии и забрал ее с собой тоже. После этого Абу из последних сил бросился к лестнице ведущей наверх.
Неловко ударившись головой об низкий свод лаза он, тяжело вывалился наружу. Швырнув золотой ящичек и все еще продолжавший тлеть папирус на землю, он сорвал с лица тряпку. После этого он схватил бурдюк с водой, вынул зубами пробку и полил на свои покрывшиеся волдырями от ожога руки. Подвывая от боли, он начал поливать тлеющий драгоценный папирус, пока тот не перестал дымить и не пропитался водой.
Схватив в охапку свои, так дорого доставшиеся ему, находки, он, отбежав подальше от входа, рухнул на землю, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле с пугающей частотой. Несмотря на то, что он пролежал на земле довольно долго, оно никак не хотело умерить свой бег, а напротив начало бешеную скачку. Абу трясло, ему было холодно, несмотря на невыносимую жару. Ледяной пот сочился из всех его пор. Сердце выделывало невообразимые кульбиты. Временами оно совсем останавливалось, чтобы через несколько мгновений с новыми силами пуститься вскачь.
Молодой вор скрипел зубами, не желая сдаваться. После всего того что он вытерпел, после того как он стал обладателем стольких драгоценностей из древней могилы, умирать по его мнению было верхом глупости и несправедливости. Холодеющими губами он бормотал про себя слова молитвы к всеблагой Изиде, которой его научила мать.
Неожиданно где-то глубоко под землей послышался нарастающий гул. Несмотря на то, что Абу было совсем худо, он почувствовал, как подземный гул приближается. Молодой вор, холодея от ужаса, несмотря на страшную жару, понял, что началось землетрясение. Краем уплывающего сознания Абу успел заметить, как внутри гробницы произошел чудовищный взрыв, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Скалы вздыбились и приподнялись, словно что-то расперло их изнутри, для того чтобы через миг осыпаться и рухнуть вниз горой щебня и огромных кусков камня. Оскверненная грабителями древняя гробница прекратила свое существование погребенная под невообразимой массой скальной породы и грунта.
— 6 —
Довольно скоро сэр Роберт с изрядной долей иронии прочитал в «Таймс» о том, что в Центральное агентство новостей Великобритании, якобы поступило письмо от некоего ужасного душегуба. Вышеозначенный джентльмен, взял на себя наглость утверждать, что все кровавые убийства, произошедшие в Лондоне за последнее время — это его рук дело. Самозванец подписал свое послание, как «Джек Потрошитель».
Сэра Роберта слегка покоробил дурной вкус, проявленный при выборе псевдонима этим псевдоубийцей. По его мнению, Джек Потрошитель, мало чем отличался от героя шотландских сказок Джека Победителя Великанов. И от него за милю несло коровьим навозом, шотландским виски и грязными немытыми крестьянами. Лично он предпочел бы что-нибудь менее прозаическое и более инфернальное. Например, «Бальтазар Черная Рука» или на худой конец «Дьявол из Уайтчепла».
У сэра Роберта были сильные подозрения по поводу того, что данное письмо родилось в недрах редакции столичной газеты. Ему представлялось весьма вероятным, что шайка предприимчивых борзописцев, поспешила воспользоваться благоприятной ситуацией и создала Джека Потрошителя, единственно для того, чтобы увеличить тираж. Впрочем, сэр Роберт не был в претензии. В конце концов, он делал свое дело, а газетчики свое.
Сэр Роберт диву давался, как ему ранее не пришла в голов светлая мысль перебраться в столицу. Здесь в извилистых грязных закоулках человеческого муравейника ему с Томми ничего не стоило затеряться, после кровавой ночной охоты. В Лондоне даже не было нужды прятать трупы убитых ими несчастных женщин. Истерзанные тела оставлялись прямо там, где Томми удовлетворял свой растущий с каждым днем, поистине волчий аппетит. Лишь по истечении полутора месяцев сэр Роберт понял, что совершал большую ошибку, поступая столь легкомысленным образом.
Общественное мнение британской столицы, искусственно подогреваемое газетами, которые неустанно раздували благородное негодование, чередой жестоких злодейских убийств, наконец, принесло свои плоды. Жители не только Лондона, но и прилегающих к нему многолюдных предместий в одночасье нежданно-негаданно превратились в самодеятельных детективов. Обвинив полицию в молчаливом попустительстве этому чудовищу Джеку Потрошителю, люди создавали отряды народной милиции и ночами дежурили на окрестных улицах. Однажды сэр Роберт был вынужден пробродить несколько часов кряду, прежде чем ему удалось-таки найти безопасное место и ту, с помощью которой, он наконец-то смог накормить бедного голодного Томми.
Ситуация день ото дня накалялась, точно также, как и лондонская земля под ногами сэра Роберта. Каждый ночной выход в город был сопряжен с риском для жизни. Озверевшие мастеровые если бы они застали сэра Роберта с малышом Томми на месте преступления, очень просто могли забить его до смерти, своими тяжелыми дубовыми палками, невзирая на высокое положение в обществе и титул.
В связи с этим, нужно было срочно предпринимать какие-то шаги и сэр Роберт начал подумывать о том, как бы ему перебраться на материк. К тому времени, маленькое членистоногое чудовище изрядно разъевшееся от регулярной кормежки значительно увеличилось в размерах и весьма ощутимо округлилось, Томми теперь уже не умещался в докторский саквояж, и выносить его на охоту приходилось в огромном чемодане. Появление хорошо одетого господина с вышеозначенным багажом на ночных улицах, вдали от вокзала, приковывало к себе ненужное внимание прохожих, в том числе и всякого нечистого на руку отребья. Кроме того вес Томми также значительно увеличился и теперь тяжелый чемодан ощутимо оттягивал руку сэра Роберта.
