Нана Блик - Наоми
Я поворачиваюсь в сторону лифта и вижу, как мой лучший водитель, охранник и друг в едином обличье сжимает худенькое тело Энджи, плотно приставив к её горлу огромный охотничий нож.
Испуг – это всё, что поначалу почувствовал я. Тело стало как ватное, а ноги слегка подкосились. Курьёзность и нелепость всей ситуации просто не давала мне покоя, заставляя все извилины мозга судорожно шевелиться. Я не мог никак себе объяснить и отыскать весомую причину происходящего. Майкл работал со мной уже, как мне показалось, сто лет, я исправно и много ему платил, закрывая глаза на многие мелочи и невинные шалости. Ему не за что на меня злиться и жаловаться.
– Прости друг! Ты тут совсем ни при чём! – голос Майкла скрипит, выдавая свою невменяемость.
– Как раз и при чём! Энджи – моя невеста и будущая жена. Отпусти её, и я тебе помогу, – произношу я как можно мягче, чтобы внушить ему больше доверия.
– Ох, глупец, я спасаю тебя! Эта девка испортила всю мою жизнь! – кричал он как бешеный.
– Мы же были детьми! – смогла как-то выкрикнуть Энджи, поплатившись при этом целостностью своей нежной кожи на шее. Алая струйка проложила себе путь по удлинённой наклоном шее, обрамляя кремового цвета кардиган.
– Детьми! Разве может ребёнок, унизить и растоптать человека, учась в пятом классе? Ты, Энджи, не ребёнок, ты – монстр! И я не позволю тебе счастливо жить, испортив при этом ещё одну душу!
Майкл ещё сильнее прижимает к горлу Энджи нож, увеличивая поток крови, который буквально заливает кардиган, скапывая неистовой струйкой на холодный бетонный пол гаража. Не в силах больше терпеть это, я делаю выпад вперёд, нанося одной рукой слабый удар по лицу Майкла, а другой – выхватываю из его опущенных рук огромный уже окровавленный тесак. Энджи сгибается, хватаясь руками за горло. Я пытаюсь её приподнять, но падаю назад, получив увесистый удар рукояткой пистолета в висок. Майкл хватает Энджи за горло, пытаясь задушить, хотя мог просто застрелить нас обоих. В это время я вскакиваю, собравшись с последними силами, и наношу ему отличный удар по корпусу, отшвыривая Энджи в ту же секунду в сторону лифта так сильно, что она ударяется головою о стену и падает. Теперь она находится именно в том месте, которое хорошо просматривается сразу несколькими камерами, а сам продолжаю находиться в невидимой зоне со своим мнимым другом и обидчиком. Я выбрасываю демонстративно нож и наношу одним за другим удары по его уже неузнаваемому от побоев лицу без малейшей возможности и желания остановиться. Я так зол на него, что просто не имею на это право, хотя в спорте меня учили совсем иным постулатам. Неожиданно меня с ног сбивает один из охранников, заваливая на землю, а два других, наваливаясь на меня, сковывают кое-как наручники за моей могучей спиной. Я кричу как дикий зверь, позабыв обо всём, что меня окружает, но постепенно всё-таки возвращаюсь обратно к существующей жизни.
– Помогите Энджи, он её порезал! – кричу я им, но они даже не обращают на меня никакого внимания.
Спустя какое-то время, я вижу огоньки камер сотрудников прессы, пытающихся прорваться сюда, но охрана действует слажено и моментально опускает гаражные входные ворота, отгораживаясь от всего насущного мира. Через каких-то пару минут они подходят к лежащей на полу Энджи, пытаясь привести её в чувство.
– Мисс Смит, как вы? – пытается растормошить её охранник, но она только стонет, хотя и пытается встать. – Служба спасения уже в пути к нам, потерпите, пожалуйста.
– Энджи! – не вытерпев, я выкрикиваю её имя, но она, к моему удивлению, поворачивается ко мне испуганным каменным лицом полным непонимания и просто молчит.
– Кто вы и что мы вам сделали? За что вы напали на нас с Майклом? – каскад обвинительных вопросов зазвучал из её невинного ротика, который недавно ещё сказал мне короткое «да».
– Энджи, что ты несёшь? – кричал я, но вопросы всё сыпались и сыпались из её уст, раня меня в самое сердце.
Я, не выдержав такого расклада, просто обмяк, впадая в обморочную безмятежность, но продолжаю следить за всем происходящим, словно выглядывая из-за прозрачной с моей стороны ширмы. Наблюдая за тем, как служба спасения увезла с собой Энджи, а охранники погрузили меня в тесный полицейский микроавтобус, отправляя ночевать в холодный сырой изолятор, мне было уже глубоко плевать на всё то, что со мной сейчас делают эти люди. Я просто ещё не мог осознать и принять, что всё это происходит именно со мной, а не с кем-то другим.
Месяцы пребывания в камере и тяжёлое запутанное расследование окончились страшным судом. Мой хрупкий мир рухнул! Всё, что я годами наживал и выстраивал, плавно исчезало, просачиваясь сквозь пальцы. Я терял всё: себя, карьеру профессионального боксёра, Энджи, будущую семью и, в общем-то, жизнь. Оказывается, жизнь взрослого мужчины может разрушиться всего лишь от маленькой детской и даже не твоей шалости.
Суд состоялся тридцать первого октября в половине второго. День был ужасный. Нескончаемый ливень и град размером с куриное яйцо освежил наш прибрежный городок своей сумбурной внезапностью. Энджи на судебном заседании не присутствовала. Она, оказывается, после моего спасительного бросания её к лифту сильно ударилась головой, и всё, что она теперь помнит, сводится к первым семнадцати годам её жизни, поэтому показания никакие она дать не смогла. Но я за это её не виню, я счастлив, что Энджи хотя бы жива и почти что здорова.
Поначалу я отрицал всё, полагаясь на записи камер, но они запечатлели совсем не то, что мне было нужно. Одна камера зафиксировала то, как мы с Энджи входили в гараж, другая – мою остановку напротив отсека с авто, третья – то, как я с ножом в руке толкаю Энджи в сторону лифта. Перечислять дальше нет смысла, потому что все записи демонстрируют меня не с лучшей стороны, хотя и оголяют неправду, но кому до этого дело. Может, Энджи когда-нибудь вспомнит всё это и освободит меня из тюрьмы государства и собственного затворничества. Я мечтаю об этом и смею надеяться, что это произойдёт быстрее, чем я сломаюсь от горя.
Кстати, на ноже найдут лишь мои отпечатки, Майкл умело работал в перчатках. Талантливый парень! Всё подстроил и срежиссировал так, что и комар носу не подточит, что говорить о простых смертных людях. А его речь на суде была просто божественна. Некий добрый отзывчивый мальчик, спасающий свою бывшую одноклассницу от боксёра-ревнивца, заподозрившего её в измене. Якобы между ними вспыхнули прежние школьные чувства, но Энджи, захотев сделать всё как можно честнее, рассказала мне обо всём и захотела уйти, а я, взбесившись, что какой-то водитель обыграл меня на этом поприще, ударил Энджи ножом. Хорошо, что Майкл поджидал свою любовь неподалёку и смог прийти ей на помощь, потому что, если бы не он, неизвестно чем бы всё это закончилось. Он плакал перед присяжными, говоря, что безумно расстроен, что Энджи не помнит об их заново вспыхнувшем романе, а только презирает его за школьную драму, произошедшую с ними ещё в пятом классе, хотя и благодарна ему за спасение. Под конец заседания я уже просто молчал, зная, что все мои выкрики и слова просто бессмысленны – я не в силах ничего изменить!
