Нина Ненова - Формула счастья
Я был потрясен. Ведь это же чудовищно! До чего же мы дошли?
— Возможно, что Фаулер и Штейн стали случайными жертвами какой-то их реакционной группировки, — монотонно бубнил он. — Возможно, эти двое по какой-то причине стали им неудобны, возможно, в конце концов, появился какой-то сумасшедший юс… Все возможно. Но чтобы там ни было, это их дело. Мы не дураки, чтобы голыми руками таскать каштаны из огня!
— Вы и меня не вытащите, если я попаду в него, — вставил я.
Зунг шутливо погрозил мне пальцем:
— Эх, Тервел, какой же ты недоверчивый! Сразу видно, школа Медведева. Ну, ничего. Это неплохо. «Сомнение — уже половина мудрости», как говорили древние римляне, — улыбнулся он и подмигнул мне. Потом снова принял строгий вид. — Поговорим серьезно, Тервел! Если тебе и угрожает какая-то опасность, то едва ли со стороны юсов. Вероятнее всего, они не связаны с этим инцидентом. Но, если даже и связаны, что из того? Пока ты в их звездолете, они, естественно, тебя не тронут. На Эйрене — тем более. Да ведь если с тобой что-то случится, это же будет откровенным признанием их участия в убийстве двух других! И что самое важное: если это совершили юсы, то они постарались сделать так, чтобы не бояться разоблачения. И тогда?
Даже если бы он говорил не о юсах, а о людях, и тогда не было логики в его словах. Сейчас же они звучали абсолютно бессмысленно, и он очень хорошо это знал… И вообще, проклятый летный Костюм становился мне все более неудобным, ухо у меня горело, физиономия вряд ли похорошела от мордобоя, д в довершение я должен выслушивать его глупости!
— По крайней мере, Тервел, два факта бесспорны, — бесцеремонно сменил Зунг тему — Во-первых, юсы весьма заинтересованы в заселении, и у нас тоже достаточно оснований быть заинтересованными в нем. Во-вторых, если мы пока не можем вмешиваться в их дела, то, по крайней мере, можем разведать о них, не так ли?
— Может быть, и так, — ответил я, — но зачем вы мне это говорите? Моя специальность — расследовать преступления, а что касается «разведывания» дел юсов, то это всегда было в компетенции исключительно Совета безопасности. Высами неоднократно настаивали на этом.
— Да, настаивал, но ситуация изменилась. Да и не стоит себя обманывать, Тервел: твой шеф никогда не считался с моими требованиями. Секретные архивы МБР, наверное, переполнены материалами о юсах.
— Может быть, может быть… — Я прищурился точно в его манере. — Только я не знаком с этими материалами. Моя работа этого не требовала.
— Я знаю, что у тебя была за работа, Тервел, — нагло заявил Зунг.
— Что ж, тогда вам ясно, что она не связана и никогда не была связана с юсами. И что я знаю о них не больше, чем обыкновенный человек. То есть почти ничего, благодаря сверхсекретности, которой вы окружаете свою дипломатическую деятельность.
— Иронизируешь, — скривился он. — А не задумываешься, до какого массового психоза могло дойти, если бы мне не удалось ценой неимоверных усилий добиться этой «сверхсекретности».
— Очень часто именно неосведомленность порождает психоз, — заметил я. — И примеров тому предостаточно.
— Однако примеров тому, что породила бы осведомленность, пока нет, ведь так?
— Вот по этому вопросу я не могу спорить с вами, — сказал я, — так как мои знания о юсах ничтожны.
— Да, Тервел! Я убежден, что именно это, конечно вместе с оценкой твоих личных качеств, повлияло на решение Медведева направить тебя на Эйрену. Он совершенно правильно рассудил, что сейчас там нужен непредубежденный человек, который воспринял бы все так, как есть на самом деле. Объективно!
— Если бы это было так, он встретился бы со мной и сказал мне это, а не посылал две строчки по факсу.
— Твой шеф вчера был очень далеко…
— А сегодня?
— Сегодня? — нимало не смутился Зунг. — Сам видишь, сегодня у тебя просто нет времени для встреч.
— Мне кажется, что причина не в недостатке времени, господин Зунг.
— Тервел?!
Не обратив внимания на его наигранно оскорбленный возглас, я продолжал:
— И все же вы отдаете себе отчет, что если я вообще соглашусь с вами сотрудничать, то это будет только после того, как вы предоставите мне всю информацию о юсах, которой располагаете? Она едва ли повлияет на мою «непредубежденность».
— В сущности, я не располагаю информацией. Тер-вел, — снова удивил меня своей наглостью Зунг. — Да, я собрал кое-что, но только так, что-то услышанное, увиденное, описанное и непонятое. А можно ли непонятое назвать информацией?
— Давайте не доходить до крайностей! — сказал я с досадой. — Ведь как только юсы появились, вы обязали наши самые авторитетные академии и институты, наших самых известных ученых именно анализировать увиденное, услышанное и прочее. Как оказалось, даже и в ЦКИ, в этой вроде бы вполне автономной организации, тоже работают на вас.
— И как ты думаешь, что я имею на настоящий момент? Только всяческие туманные догадки и сомнительные гипотезы. В этом смысле, Тервел, все, чем я располагаю, тебе уже передано. — Зунг указал на чемодан рядом со мной.
— Но я ведь после обеда отправляюсь. Когда же я все изучу?!
— Да, да, после обеда! Будешь изучать в дороге…
— Послушайте, господин Зунг, давайте рассуждать разумно…
— Но у нас в самом деле нет информации, Тервел, — внезапно упавшим голосом промолвил он. — А в таком случае на основании чего мы будем строить свои рассуждения?
Потом он едва заметно пожал плечами и укоризненно вздохнул. Мне сразу стало ясно, что с дальнейшими возражениями нужно повременить: Чрезвычайный Председатель Совета безопасности начинал вживаться в свою очередную роль. Его фигура трогательно съежилась, руки беспомощно, как бы в поисках опоры, опустились на подлокотники кресла, которое, казалось, вдруг приобрел подавляюще огромные размеры. Зунг хотел было еще что-то сказать, но не смог, как будто в этот напряженный для него миг его оставили последние силы. Из груди его снова вырвался вздох страдания, он уронил голову на грудь и устало смежил веки. Передо мной теперь сидел измученный, надломленный страшной тревогой человек. Я сначала следил за ним с досадой и нетерпением, но постепенно в мое сознание проникла мысль, что, находясь больше десяти лет на таком посту, он действительно не мог чувствовать себя хорошо.
— Да-а-а, дорогой Тервел, на мне лежит большая ответственность, — начал Зунг и артистично согнул спину. — Ах, какая ответственность! Нужно принимать решения. Важные решения. Или даже роковые! А будут ли они правильными, в большой степени зависит от тебя, Тервел. Ни в коем случае не ограничивайся только расследованием! Есть много других вещей, которые для нас более важны. Столько лет мы живем вслепую. Так дальше не может продолжаться! Верно, пока юсы были довольны доброжелательными. Но до каких пор? Психологически они уже подавили нас своим превосходством… Сразу при своем появлении они породили у нас комплексы! Помнишь?
