Кирстен Миллер - Всё, чего ты желаешь
— Но мы же не умрем от голода? — нервно рассмеялась Хейвен. — Наверняка какие-то деньги на черный день у тебя отложены.
— Да, — кивнул Йейн. — Но навечно их не хватит.
— Но у нас есть мой бутик. Проживем на доходы от продаж.
— Магазин закроют. Здание и все прочее было куплено на деньги Морроу. Ты испугана, — добавил он, заметив панику Хейвен. — Не бойся. Я всегда смогу слетать в Нью-Йорк. У меня остались кое-какие связи. Попробую раздобыть немного наличности на то время, пока мы будем воевать в суде.
— С каких это пор мертвецы могут похвастаться связями? — Хейвен вздохнула и прижалась щекой к груди Йейна. Его сердце по-прежнему билось медленно и ровно. «Интересно, что должно произойти, чтобы оно разбушевалось, как мое?» — подумала она.
— Знаешь, мне нужно, чтобы ты был здесь, со мной. Пусть Вирджиния Морроу забирает наши деньги, но я не позволю ей разлучить нас.
Йейн поцеловал ее в шею.
— Моя мать не отберет у нас ни цента. Она лишь осложнит нашу жизнь. Но мы и раньше бывали бедны. Как-нибудь прорвемся.
— Конечно, — пробормотала Хейвен, хотя мысль об экономии ее вовсе не радовала. Она уже гадала, как будет просить взаймы у своей жуткой бабки, живущей в Сноуп-сити.
— Станем вести себя осторожно, не будем выписывать чеки на крупные суммы.
Последние два слова Хейвен ощутила, как удар под дых. Она вырвалась из объятий Йейна и отшатнулась от него.
— Господи! — ахнула она. — Я ведь послала чек как раз перед тем, как мы с тобой улетели в Рим. Он, наверное, еще не дошел…
— За что ты расплатилась? — осведомился он.
— За учебу Бью. Платить надо на следующей неделе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Неужели это Хейвен Мур, бывшая жительница Сноуп-сити, штат Теннесси? Чем обязан столь редкостному удовольствию?
Бархатный баритон Бью успокоил Хейвен. Теперь они чаще общались посредством электронной почты, а лично она с Бью не виделась уже полгода. Она и не предполагала, что так сильно соскучится по нему. Разлука с Бью немного ее угнетала. В течение почти десяти лет они встречались каждый день. Хейвен до сих пор не верилось, что она лишилась возможности сесть в материнскую машину и доехать до старинного фермерского дома Декеров, как только ей взбредет в голову поболтать с Бью.
Он стал для нее родным человеком с первого дня, как только они познакомились, а когда Хейвен поняла, что прежде он был ее братом, то она ни капельки не удивилась. Бью знал обо всех ее недостатках, но, как и полагается брату, все равно любил ее. Поэтому, унаследовав капиталы семейства Морроу после мнимой смерти Йейна, она первым делом выписала чек за обучение Бью в университете. Это было самым малым, чем она могла отблагодарить его. А сейчас ей предстояло сообщить Бью о том, что деньги Морроу под арестом. И ничего тут не поделаешь.
— Хотелось бы тебя порадовать, но, к сожалению, у меня невеселые новости, — сказала Хейвен, невольно прислушиваясь к своему голосу. Беседуя с Бью, она, сама того не замечая, переходила на южный выговор — медлительное, с растяжкой произношение. — Так что ты лучше приготовься.
— Ой-ой-ой, — протянул Бью. Какое бы у него ни было настроение — хорошее или плохое, — было непонятно. Пока его голос звучал непоколебимо весело. Хейвен слышала, как ее друг бродит по комнате. Звякнули проволочные вешалки в шкафу.
«Он собирается домой», — с тоской подумала она.
— Ну, а у меня — хорошие вести, — заявил Бью, — поэтому наши новости друг дружку уравняют. Но позвонила ты, поэтому давай выкладывай.
— Речь о твоем обучении, — начала Хейвен и умолкла.
— А, ты вот о чем… — беззаботно проговорил Бью. — Сегодня утром звонила секретарша из Вандербильта. И объявила, что твой чек на весенний семестр недействителен. Я сказал ей, что это, конечно, ошибка…
— Нет, так и есть.
Бурная деятельность на другом конце провода внезапно прервалась.
— Погоди-ка. Я ни разу не видел, чтобы ты покупала что-то, кроме швейных принадлежностей, капучино и выпрямителя для волос. Неужели ты профукала все свое состояние, потратив его на тряпки?
В голосе Бью до сих пор не было тревоги.
— Мои счета заморожены, — выдавила Хейвен. — Мать Йейна обвиняет меня в подделке документов.
— В подделке? — Бью закашлялся. — Тебя?
— Она утверждает, что я каким-то образом ухитрилась подделать завещание Йейна.
— Что? Кем она тебя считает? Преступным гением?
— Понятия не имею. Но, похоже, она нашла в Нью-Йорке судью, который готов ей поверить. Я только что разговаривала со своим адвокатом. Возможно, мне придется встретиться с Вирджинией Морроу в суде.
— Мне кажется, тебе следовало бы потолковать с ней, как женщине с женщиной.
— Шутишь? — выдохнула Хейвен. — Если я попытаюсь ей позвонить, она трубку бросит.
— А я тебе не предлагаю ей звонить. Мать Йейна живет в Италии, верно? Почему бы тебе не съездить к ней? Вдруг ты ее убедишь? А если нет — ну, тогда врежешь ей от души. Или вручишь толстую пачку наличных. Скорее всего она именно за ними охотится.
— Неплохая идея, — задумчиво произнесла Хейвен.
Вирджиния Морроу жила в Тоскане, не так далеко от Флоренции. Ее адрес попадался Хейвен в бумагах, которые она подписывала после мнимой смерти Йейна.
— А может, тебе просто сказать миссис Морроу, что ее сын на самом деле не умер? Пожалуй, тогда ее планы дали бы сильный крен.
Именно такой план Хейвен предложила Йейну до разговора с Бью, но юноша решительно отказался. Он не доверял своей матери и не собирался вводить ее в курс дела.
— Йейн считает, что это не выход, — дипломатично ответила Хейвен, оглянувшись на любимого.
Йейн до сих пор не снял облегающий темно-синий костюм, в котором он был в ресторане, сосредоточенно уставился в ноутбук. Он просматривал документы, присланные по электронной почте адвокатом, и искал решение возникшей проблемы. Уверенность Йейна обычно была заразительна, но на сей раз Хейвен не сомневалась: быстрых ответов не будет.
— Бью, мы что-нибудь придумаем и оплатим твое обучение. Нужно немножко подождать, а сейчас я чертовски мало могу сделать.
— Не переживай. Все нормально, — успокоил ее Бью. — Я, так или иначе, собирался сделать небольшой перерывчик.
— Перерывчик? — переспросила Хейвен. — Зачем?
— Ну… Это и есть моя новость, — сказал Бью. — Я кое с кем познакомился.
— Волшебно! — воскликнула Хейвен с деланым энтузиазмом.
В Сноуп-сити Бью являлся единственным геем, не скрывавшим своей ориентации, но за четыре года учебы в старших классах у него не было ни одного свидания. «Сухому закону» пришел конец, когда Бью поступил в университет. Там нашлось немало студентов, способных по достоинству оценить обаяние южанина с внешностью скандинавского бога. Однако Бью вскоре понял, что любовные отношения для него — не спорт. Во втором семестре его сердце было разбито, и Хейвен хотелось верить, что печальный опыт научит ее друга осторожности.
