Станислав Гавриков - Тевтон
Я стал осторожно пересекать двор и обходить здание электроподстанции торчавшей по среди двора. Завернув за угол, остановился в недоумении. Третий был здесь. С раздавленной кем-то головой. Именно раздавленной, как будто её сплюснули с двух сторон и с силой сдавили. День был к счастью солнечный. Это меня и спасло.
Увидел, как тень на земле изменилась. Как будто кто-то к краю крыши подошёл и высунулся. А солнце в спину высветило. Уж не знаю, что меня дёрнуло вперёд и в бок отпрыгнуть, а не разворачиваться посмотреть, что за спиной. Только поэтому, наверное, жив и остался.
Не уверен, что шлем защитил бы меня от этой твари. Похоже, именно она-то третьего упокоила.
Отпрыгнул я не очень удачно, споткнувшись, растянулся на земле и потерял клевец. Хорошо, хоть на спину упал. А тварь, недолго думая, снова прыгнула на меня. И нанесла такой удар своей лапой! Забрало у шлема аж прогнулось и слегка заклинило – потом еле снял. Голова мотнулась так, что в шее что-то хрустнуло – думал, оторвётся.
Бессознательно дернул левой рукой, подтягивая к себе щит, заодно смазав мутанту кромкой щита по башке и попытался закрыться. Из-за погнутого забрала было видно лишь фрагментарно, поэтому то, что я сумел подтянуть щит и прикрыть лицо, меня реально спасло. Тварь скребла когтями щит, пыталась отогнуть его или вырвать. Я изо всех сил упирался. Но понимал, что это конец. Оружия нет. Кистень, чтобы нанести удар, ещё раскрутить надо. Да и чтоб воспользоваться им, надо снять с руки щит. А это пока единственное что меня сейчас и спасает. Второго такого удара я точно не переживу. Сил надолго у меня не хватит, уже устаю его удерживать. Тут тварь как-то странно дёрнулась, из пасти вырвался поток какой-то слизи и крови плеснувшей мне в шлем сквозь забрало, залив лицо и затекая мне в рот и в ноздри.
Еле сдерживаясь, чтобы не блевануть прямо в шлем, я мгновенно вывернулся из-под странно обмякшей прямо на мне туши и, отплевываясь, попытался сорвать с себя, этот чертов хундсгугель. С трудом мне это удалось, лишь стукнув многострадальной кромкой щита по штифту, удерживающему забрало в закрытом положении. По-другому искорёженный шлем не очень-то и снимался.
Какими словами я тогда выражал свой испуг, счастье, облегчение и прочий коктейль из эмоций, я приводить сейчас не буду. Просто не смогу всё вспомнить и повторить. В этот момент, я ни о чём не думал, просто не мог. Ни о других возможных тварях. Ни об ответственности. Ни о том, кто упокоил тварь и спас меня. Я только хотел содрать этот проклятый шлем и вытереть лицо от этой пОгани.
Наконец содрав шлем, и начав утирать лицо, я осознал, что за миг до кончины твари я услышал выстрел неподалёку и крик. Нормальный человеческий крик. Причем отнюдь не крик ужаса или вопль обречённого. Кстати и, сейчас, чуть избавившись от звона в ушах после удара, я отлично слышал родные семиэтажные конструкции, обращённые, по-видимому, именно ко мне.
Найдя глазами источник звука, я увидел человека с автоматом, на балконе четвёртого этажа второго жилого дома. Он орал, чтобы я немедленно, хватал задницу в горсть и бежал к подъезду, пока он будет прикрывать меня от поваливших на выстрелы беспокойников. Схватив свои вещи и подобрав недалеко отлетевший клевец, я рванулся к подъезду, на который указывал мужчина. На двери, крупными цифрами был намалёван код и всего одно слово – «Зачищено». Дрожащими пальцами я набрал код, и ввалился в подъезд. Захлопнув за собой дверь, бросил шлем на пол и сразу взял на изготовку щит с клевцом. Не настолько я доверчив, чтобы всяким надписям доверять.
Спустя минуту послышался звук отпираемой двери. А затем…
– Эй, Крестоносец, ты ещё жив там? Поднимайся на четвёртый этаж. Здесь чисто. Друзья ручались. А они слов на ветер не бросают.
– Да жив я, жив. И даже не поцарапан. Спасибо вам. Без вас мне конец был бы. – Сказав это, я скептически осмотрел кованое из 2,5 мм стали забрало и, смятое всего одним ударом, словно это была не калёная сталь СТ45, а алюминиевая жестянка из-под кока-колы, и начал подниматься по лестнице.
У двери меня встретил мужик. И вот что странно в нём было, он был колясочником. Инвалид, а как с автоматом управляется? Мелькнула у меня мысль. Кстати, откуда он него?
– Будем здоровы, я Палыч – Произнёс колясочник и протянул мне руку.
– А я Миша. – И сняв перчатку, пожал протянутую руку.
– Заходи, гостем будешь. – Посторонился хозяин. Я зашёл в квартиру, а хозяин быстро запер за мной дверь. И поставил в угол прихожей ружьё которое я сначала за автомат принял. Больно уж они похожи. Только у автомата не бывает такого большого калибра.
– Ранен? Проходи в ванну, умоем тебя и раной займёмся. Всё лицо в крови.
– Это не моя кровь. А той твари, что вы упокоили.
– Хреново. – Резко помрачнел хозяин. – Теперь тоже тварью станешь. Жаль тебя парень.
– С чего вы взяли? – Мне резко поплохело от этого его заявления.
– Когда соседи подъезд чистили, с одним такая же фигня приключилась. В рот кровь и мозги твари попали. Подъезд зачистили, уже собрались выходить, а он обращаться стал. Пришлось и его упокоить. А тебя в карантин придётся поместить. Умойся, и пойдём на кухню. Чайку попьём. Пока ты ещё можешь. Расскажешь, откуда это ты такой металлический здесь взялся. Я людей последний раз здесь видел недели две назад.
Мы попили чайку, поговорили. Я рассказал ему свою историю и про запертых в соседнем дворе детишек с воспитательницами. Хреново всё это. Если обратишься, то я им ничем помочь не смогу. Сам видишь, из квартиры не ходок. О себе рассказал, что инвалид чеченской войны. Осколок в позвоночнике застрял, теперь ходить не может. До катастрофы друзья помогали, не бросали его. Периодически проведывали, привозили продукты. Оружие ещё с тех пор осталось, когда здоров был. Большим любителем охоты он оказался. Когда произошла катастрофа, в их подъезде оказалось заблокировано несколько семей. Неделю все сидели по квартирам, ждали спасателей. А затем, три соседа скооперировались, и зачистили подъезд. Они были дружны с Палычем как раз на почве охоты. Поскольку один из них погиб, а мест в машинах с трудом хватало только для членов семей, было решено, что Палыч пока останется здесь. Ему оставили весьма немаленький запас продуктов и патронов, пообещав заехать за ним, как только найдут, где в безопасности можно оставить семьи. Хотя бы на время. С тех пор прошло уже две недели. Потом Палыч запер меня в одной из комнат, без доспехов и оружия.
Через час у меня поднялась температура и снова начало лихорадить. Но всё обошлось, к вечеру я был обессилен, зато жив и здоров. Палыч конечно удивился. Хотя и обрадовался изрядно, что не пришлось меня упокаивать. А ещё тому, что и эту заразу можно пережить. Что хотя бы у некоторых есть иммунитет от неё.
