Андрей Тепляков - Пустошь
Линда захлопнула холодильник.
— Я оставлю вас не надолго, — сказала она. — Сбегаю в душ. Из-за этой жары, я чувствую себя сваренной в собственном соку.
— Да, конечно.
Линда упорхнула наверх.
Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Анна вышла на крыльцо, вылила остатки пива в песок и положила бутылку в мусорный бак. Покончив с этим, она вернулась на кухню и уселась за стол.
Линда появилась спустя четверть часа. На этот раз на ней были красные выцветшие на солнце шорты и белая майка.
— Фу, как снова родилась! Если хотите, можете воспользоваться душем. Это на втором этаже. Полотенца и все прочее в шкафу. Не стесняйтесь.
— Спасибо.
— Не за что. А я пока сварганю что-нибудь на ужин.
Стоя под струей прохладной воды, Анна поняла, что ей не хватало именно этого. Каждый миллиметр ее кожи раскрылся и задышал. Нет, она не собиралась укладываться в пятнадцать минут. На самом деле, ей с трудом хватило получаса.
Завернувшись в полотенце, она спустилась вниз. Линда сидела на стуле, положив скрещенные ноги на стол, и читала какой-то журнал.
— Ну как, полегчало? — спросила она.
— Не то слово! Я переоденусь и вернусь.
— Конечно, все готово.
На ужин была курица. Аромат от нее исходил чудесный, и, на время еды, о разговорах было забыто. Поглощая содержимое своей тарелки, Анна подумала о том, какое странное существо человек. Вокруг него мир может разваливаться на куски, но, если в животе урчит, а перед носом стоит ужин — то прошу извинить. После ужина, пожалуйста, хоть конец света. Но на время еды — пусть он подождет.
Когда с ужином было покончено, и Линда, удовлетворенно похлопав себя по животу, откинулась на стуле, Анна не выдержала.
— Чарли сказал, что мне опасно выходить из дома. Сказал, что меня может остановить патруль.
— Не берите в голову, Чарли — перестраховщик. Есть, конечно, опасность, что вас остановят, но совсем не большая. Солдаты здесь сонные — делать-то у нас особенно нечего.
— А я бы хотела пройтись по магазинам. Впереди еще целый день — не сидеть же на одном месте.
— Точно! Сделаем так: Чарли завтра уезжает рано, у него дела в городе. Я поеду около девяти. Если хотите, подкину вас до центра. А вечером подберу.
— Спасибо!
— Да не за что! Если соскучитесь — заходите ко мне. Я работаю в магазине Лайана на площади. Городок у нас маленький, но кое-что имеется — и магазинчики, и кафешки. Получите удовольствие. Гарантирую.
Линда подалась на стуле вперед.
— А вы серьезно решили ехать?
— Да.
— Не боитесь?
— Боюсь. Но мне действительно очень нужно.
— Я верю. А кто вас повезет?
— Майкл.
— Док? — удивилась Линда. — Правда что ли? Да он вас не возьмет!
— Мы его уже уговорили.
— Ого! Вы должны были сказать что-то чертовски убедительное!
Анна хотела ответить, но слов не нашла. Линда была хорошая девчонка, но рассказывать ей о своих делах не хотелось. Причины ехать были очень личные, и даже самой ей не совсем понятные. Ее рассказ вряд ли показался бы Линде чем-нибудь большим, чем занимательная история из жизни. Анна не хотела рассказывать занимательные истории и промолчала.
— Ладно, я не лезу. Это ваши дела, и меня они не касаются.
— А вам никогда не хотелось поехать туда? — неожиданно спросила Анна.
— Нет! — неожиданно резко ответила Линда. — На самом деле я и вам не советую туда соваться. Вы…
Входная дверь скрипнула, и она замолчала.
— Привет, — сказал Чарли. — Смотрю, вы уже познакомились.
— Да, — хором ответили женщины.
— Садись. У нас сегодня курица.
Поужинав и перемыв посуду, все трое собрались у крыльца. Чарли принес еще два кресла и упаковку пива. На темнеющем небе стали появляться первые звезды.
— Чарли, вы сказали, что Хорек срезался, — произнесла Анна. — А что с ним произошло?
Чарли откинулся на спинку кресла; Линда закурила сигарету и стала смотреть куда-то вдаль. Анна не была уверена, что хочет узнать эту историю, но выхода не было — она должна знать.
— Чарли?
— Да. Хорошо. Хорек, на самом деле его зовут Бенжамин, был первым, кому удалось пересечь пустошь и единственным человеком, кто хоть что-то знал о ней, поэтому военные его не трогали и даже снабдили рацией. Линда стала его диспетчером.
Анна удивленно посмотрела на нее. Линда молча курила, не глядя ни на кого из них. Вся ее жизнерадостность померкла. Она как будто превратилась в тень.
— Он был женихом Линды. Они должны были пожениться.
Плечи Линды затряслись. Она беззвучно плакала. Чарли обнял ее одной рукой.
— Не плачь сестренка. Не плачь. Мы ведь не знаем наверняка. Ну?
Она не ответила, только покачала головой. Плечи у нее вздрагивали. Анна почувствовала себя очень неловко.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Линда, я не думала…
— Ничего, — прошептала та. — Ладно. Это было давно.
Дрожащими пальцами она поднесла сигарету ко рту и затянулась.
— Продолжай, Чарли. Пусть она знает.
— Бен пропал во время одной из своих поездок на пути в Кубу. Первые полчаса Линда приняла две его передачи. Все было прекрасно — он просто болтал. А потом у него пробило колесо.
Чарли замолчал.
— Дай ей пленку. Пусть послушает, — сказала Линда.
Чарли кивнул и ушел в дом.
— Какую пленку?
— Я записывала все передачи. Хочу, чтобы ты послушала. Это будет честно. Я считаю, что ты должна все знать, прежде чем отправишься в это проклятое место.
— Линда, если тебе тяжело, я могу…
— Нет. Ничего. Я смирилась. Это было давно.
Она улыбнулась Анне.
— Просто я такая плакса. Ничего не могу с собой поделать.
Вернулся Чарли. Он принес с собой маленький магнитофон и передал его Анне. Линда кивнула.
— Давай.
Анна нажала «Play».
— Третье февраля 2008 года. Семь часов двадцать девять минут утра, — произнес голос Чарли. Другой голос Анна не узнала — скорее всего, он принадлежал Хорьку.
— Детка, тебе надо это видеть! В следующий раз поедем вместе. Здесь до хрена красивой чертовщины!
— Не отвлекайся, Бен, — это был голос Линды. Звучал он весело. — А то слетишь с дороги.
— Бенжамин Флай никогда не слетает с дороги! Бенжамин Флай лучший водила в этих местах!
— Бенжамин Флай самый большой хвастун в Нью Мексико!
— Бенни любит Линду! И у Бенни есть большая машина.
— Заткнись, Бен!
— Я приеду, крошка!
— Третье февраля 2008 года. Семь часов сорок четыре минуты утра.
— Черт! Черт!
— Бенни, что случилось?
— Что за хрень! Твою мать!
