Дмитрий Суслин - Дом на окраине
– Будем надеяться, что это произойдет, мечтательно произнесла мама.
Когда ехали в деревню, ее главным условием было, взять с собой телевизор и самую мощную антенну. Жизни без сериалов она себе просто не представляла.
– А мне никакой телевизор не нужен, – заявила Аня. – Я завтра тоже буду в печку смотреть. Когда смотришь в огонь, такие мысли хорошие приходят в голову.
– И какие мысли приходят в твою голову? – заинтересовалась Маша.
– Мне кажется, что я сказочная принцесса, – охотно ответила девочка, – сижу в старинном замке, который снаружи охраняет ужасный дракон, и жду рыцаря, который приедет, одолеет чудовище и освободит меня.
– Я тоже принцесса, – тут же сказала Маша, – и тоже сижу в старинном замке.
– Чего это ты присваиваешь мои фантазии? – возмутилась Аня.
– А что нельзя?
– Конечно нельзя! Придумай что-нибудь свое.
– А если не придумывается? Почему это ты решаешь, быть мне принцессой или не быть? Вот хочу и сижу в замке. Только в другом, совсем не в твоем, а в своем, и он намного лучше!
– Чего это он лучше?
– Девочки, не ссорьтесь! – стала успокаивать их мама. – Нашли из-за чего скандалить? Может домой захотели, в город?
– Да мы и не скандалим! – сестры тут же умолкли.
– Да и что не говорите, но замком это назвать нельзя даже при самой великой фантазии, – продолжала мама. – Это скорее избушка на курьих ножках. Того и гляди, появится Баба Яга и прикажет нам лезть в печку.
Дрова прогорели, и огонь стал гаснуть. За окнами была непроницаемая чернота. В доме тоже стало темно. Вдруг все почувствовали, как скопившаяся за целый день усталость, навалилась на них тяжелым грузом.
– Давайте ложится спать! – сказала мама и растолкала папу, который успел уснуть, приютившись головой на ее плече.
Стали укладываться.
– Чур, ты ложишься головой к окошку, – заявила Маша старшей сестре, и первая прыгнула на диван и улеглась головой к спинке кровати, на которой уже лежал папа.
– Это еще почему? – удивилась Аня, которая до этого момента об этом даже не задумывалась.
– Потому что я боюсь головой к окошку.
– Что за ерунда?
– Ничего не ерунда! Вдруг ночью кто-то полезет в окно? Я не хочу, чтобы он схватил первую меня.
У Ани сразу похолодела спина.
– А меня значит можно? – пробормотала она.
– Маша, ну что ты несешь глупости? – накинулась на младшую дочку мама. – Зачем ты пугаешь Аню?
– Разве я пугаю? Я просто так сказала.
– Тогда ты и спи головой к окну, – предложила Аня.
– Ни за что! – в голосе Маши появились слезы.
Ане надоело спорить, и она улеглась головой к окну.
– Если будешь елозить ногами и пинаться, – предупредила она Машу, – я сброшу тебя на пол.
Маша не ответила. Ее глаза уже были закрыты, и Аня услышала, как она сопит носом.
– Соня, – проворчала девочка и стала смотреть в печку, где красиво и таинственно переливались багровыми красками тлеющие угольки. Она смотрела на них, смотрела, и сама не заметила, как ее глаза закрылись, и пришел крепкий детский сон. Аня уснула последняя.
5
Аня проснулась неожиданно. Она открыла глаза, но ничего не увидела, потому что вокруг был непроницаемый мрак. Она попробовала пошевелить ногой и нащупать спящую рядом сестру, как вдруг обнаружила, что той нет рядом. Мощная ледяная волна страха так и накрыла девочку с головой. Она почувствовала, как ее затрясло от ужаса.
«Где же Машка? – подумала она. – Куда она подевалась? Неужели с ней что-то случилось?»
Так она лежала, тряслась от страха и думала, куда могла деться младшая сестра. На всякий случай, очень осторожно, потому что боялась сделать лишнее движение, она обшарила всю кровать, но никого не нашла.
Стало еще страшнее.
– Мама! – закричала Аня, но не услышала собственного голоса. Он куда-то пропал, так и оставшись в глубине ее.
А вокруг по-прежнему было темно, и глаза никак не могли привыкнуть к мраку и хоть что-нибудь разглядеть.
И вдруг Аня облегченно вздохнула. Она поняла, куда пропала Маша. Конечно же она проснулась, перепугалась темноты и запросилась к родителям в постель и теперь радостная лежит с ними и спокойненько себе спит, когда она тут умирает от беспокойства за нее. Девочка даже улыбнулась от радости, что все так просто объясняется.
«Машка, противная, – лежала и думала Аня, – могла бы меня и разбудить. Мне ведь одной тоже совсем не по себе спать в такой темноте и тишине».
И тут новая мысль пронзила ее мозг.
«Тишина!»
Вокруг действительно было не только темно, но и тихо. Невероятно тихо. Не слышно совершенно ничьего дыхания. А ведь так не бывает. Машка, когда спит, любит сопеть и чмокать губами во сне, папа так тот вообще похрапывает, словно рассерженный медведь в берлоге. Даже мама не спит молча, а постоянно ворочается и вздыхает. Почему же никого не слышно?
Аня подскочила и поднялась. Скинула с себя мамину ветровку, которой они с Машей укрылись на ночь, и опустила ноги на пол. Хотела нащупать шлепанцы, но их не было. Куда же они подевались, ведь вечером Аня была в них?
Но шлепанец не было. Аня искала их ногами и не находила. Только ледяной пол пронизывал холодом все ее тело.
От страха Аня опять забралась на диван и укрылась ветровкой. И опять она хотела крикнуть, позвать родителей и сестру и опять не смогла. Тогда, чувствуя, что сейчас умрет, если не сделает этого, она быстро поползла по дивану туда, где должна была стоять кровать с родителями.
К счастью кровать была на месте. Но когда Аня перелезла через ее высокую спинку и плюхнулась на мягкую пружинную поверхность, то кровать оказалась совершенно пуста. Ни родителей, ни сестры в ней не было. Слезы ручьем хлынули по ее лицу. Она волчком крутилась на кровати, обшаривала ее, но никого не находила.
А вокруг было по-прежнему темно. Очень темно.
И вдруг Аня остановилась, потому что услышала, как за ее спиной кто-то глубоко вздохнул. Она обернулась и увидела два маленьких красных огонька, которые были близко друг от друга и поблескивали в темноте.
«Это же глаза! – сообразила Аня. – Конечно же это глаза! И они смотрят на меня! Кто же это такой? Мамочка!»
И тут во мраке стали постепенно проявляться очертания предметов. Темные тени. Но первым проявился черный силуэт вокруг двух огоньков. А Аня поняла, что она не ошиблась. Это действительно были глаза. На девочку со злобой и ненавистью сквозь стекло окна, прижавшись к нему огромным расплывшимся пятачком, смотрела та самая свинья, что была в огороде, а потом мелькнула и за машиной.
