Дж. Уорд - Вечный любовник
Джон отдернул руку, придя в легкое замешательство из-за внезапного внимания Беллы.
— Он здешний, — сказала Мэри. — Здесь родился. Здесь и живет.
— А где его родители?
Мэри повернулась лицом к подруге, удивляясь ее напористости.
— У него нет родителей.
— Совсем?
— Он говорил, что вырос в приюте. Так, Джон?
Джон кивнул, сильно прижав руку к себе, словно защищая браслет.
— Эти знаки, — не унималась Белла. — Ты знаешь их смысл?
Мальчишка покачал головой, затем вздрогнул и потер виски. Минуту спустя его руки неторопливо задвигались.
— Говорит, они ничего не значат, это из снов. Ему нравится, как они выглядят, — перевела Мэри. — Белла! Что, если тебе — чуть полегче?
Та осеклась.
— Простите… Не знаю, что на меня нашло.
Мэри взглянула на Джона и попыталась разрядить обстановку.
— Так какие ты еще фильмы любишь?
Белла поднялась на ноги, наспех обула кроссовки. Носки остались лежать.
— Я отойду на минуточку. Скоро вернусь.
Мэри не успела ответить: Белла уже пересекала луг. Когда она ушла достаточно далеко, Джон посмотрел на Мэри. Он до сих пор вздрагивал.
«Мне пора».
— Болит голова?
Джон потер рукой переносицу.
«Горло дерет, словно я только что слишком быстро слопал мороженое».
— Когда ты последний раз ел?
Он пожал плечами.
«Не помню».
Скорее всего, у бедняжки понижен уровень сахара в крови.
— Послушай, может, зайдешь ко мне? Поужинаем вместе? Я немного перекусила в обед, но прошло уже часов восемь.
Он гордо покачал головой.
«Я не голоден».
— Тогда посиди со мной, пока я буду ужинать.
Может быть, так у нее получится уговорить поесть и его.
Джон поднялся и предложил руку, помогая встать. Мэри сжала его крошечную ладонь и оперлась на нее, поднимаясь с места. Держа ботинки в руках, они пошли к черному входу, оставляя на холодной плитке возле бассейна мокрые следы босых ног.
Белла забежала на кухню и встала как вкопанная. Когда она решила уйти, никакого плана у нее не было. Но что-то необходимо предпринять.
Джон представлял собой проблему. И очень серьезную.
Просто не верилось, что она не сразу его распознала. Правда, он еще не подвергся превращению. А то зачем бы вампиру околачиваться во дворе у Мэри?
Белла чуть не расхохоталась. Она сама постоянно околачивалась во дворе у Мэри. А другим нельзя?
Она охватила руками талию и уставилась в пол. Ну и что прикажете делать? Она успела покопаться в мыслях Джона, но ничего интересного не нашла. Он не знал ни о своей расе, ни о своем народе и его традициях. Пребывал в абсолютном неведении, не догадывался, кем является и кем может стать. Действительно, понятия не имел о значении тех символов.
Зато она знала. Это было слово ТЭРРОР, написанное на древнем языке. Имя воина.
Как получилось, что он оказался среди людей? Сколько еще ему осталось до превращения? На вид ему около двадцати, так что, возможно, у него есть пара лет в запасе. Но вдруг она ошибается и ему почти двадцать пять?
Тогда над ним нависла серьезная угроза. Если женщина-вампир не поможет ему перенести превращение, он умрет.
Она чуть не позвонила своему брату. Ривенджу. Он может найти выход из любой ситуации. Но вот загвоздка: от него потом не отвяжешься — так и будет совать свой нос куда не надо. И пугать всех до полусмерти.
Но есть еще Хаверс! Она может обратиться к Хаверсу. Как врач, он определит, сколько пареньку осталось до превращения. Может быть, Джону удастся побыть в клинике, пока все это не случится.
Правда, он не болен, а находится в переходном состоянии, характерном для мужской особи, и поэтому слаб физически. Белла учуяла бы болезнь. Что до Хаверса, то он заправляет медицинским факультетом, а не дает приют всем подряд.
Но вот имя… Оно принадлежит воину…
«Ну конечно же!»
Белла перешла из кухни в гостиную и взяла в руки телефонный справочник. На последней его странице был записан номер, который уже с десяток лет был вроде притчи во языцех. Если верить слухам, стоит его набрать, и дозвонишься до Братства черного кинжала. До воинов.
Наверняка им нелишне будет узнать, что объявился брошенный на произвол судьбы парнишка, на браслете которого начертано имя, принадлежащее Братству. Вдруг они возьмут Джона к себе.
Вспотевшими руками она подняла телефонную трубку. Либо никто не ответит, либо велят катиться ко всем чертям, подумала она. Но вместо этого заговорил автоответчик, повторяя набранный номер. Потом последовал гудок.
— Хм… меня зовут Белла. Я пытаюсь связаться с Братством. Мне нужна… помощь.
Продиктовав свой номер, она повесила трубку. Сообщено достаточно. Ей не хотелось оставлять на чьем-то автоответчике более подробную информацию — на случай ошибки.
Она посмотрела в окно, бросив взгляд на луг и свет в окнах Мэри. Белла понятия не имела, когда братья дадут о себе знать. Если это вообще произойдет. Возможно, ей стоит вернуться и разузнать, где мальчик живет и как он познакомился с Мэри.
О господи, Мэри! Опять эта ужасная болезнь. Когда Белла учуяла ее возвращение, она не знала, как поступить. Но Мэри сама пару дней назад упомянула про медосмотр. И сегодня Белла как раз хотела расспросить ее насчет этих дел. Вдруг она смогла бы чем-то помочь…
Она быстро подошла к французским дверям, выходящим на луг. Она побольше узнает о Джоне, и…
Зазвонил телефон.
Так скоро? Не может быть.
Она перегнулась через кухонную столешницу и взяла телефонную трубку.
— Алло?
— Белла? — произнес низкий мужской голос. Командным тоном.
— Да.
— Ты нам звонила.
Надо же! Ведь сработало.
Она откашлялась. Как и любой другой мирный вампир, она знала о братьях все. Их имена, репутации, победы и легенды о них. Но ей никогда не приходилось встречаться с ними вживую. Поэтому ей с трудом верилось, что она сейчас торчит на кухне и говорит по телефону с одним из воинов.
«Не отвлекайся от главного», — мысленно приказала себе она.
— Э… вот какое дело.
Она пересказала мужчине все, что успела узнать о Джоне.
На минуту воцарилась тишина.
— Привезешь его к нам завтра вечером.
Проклятье! Каким образом?
— Но, видите ли… он не говорит. Но слышит. Так что ему нужен переводчик.
— Возьмешь переводчика с собой.
Она подумала о том, как отнесется Мэри к их вампирскому миру.
— Это человеческая женщина.
— Мы позаботимся о ее памяти.
— Как до вас добраться?
— Мы пришлем машину. К девяти часам.
— Я живу…
