Наталья Лебедева - Крысиная башня
Они ели, погрузившись в молчание.
Александра принесла горячий чай и большой яблочный пирог, разрезанный на пять частей. Мельник расслабленно откинулся назад, и в спину ему врезалось что-то твердое, что лежало в кармане его пальто. Это была маленькая баночка меда. Мельник поставил ее на стол, и Айсылу положила каждому по ложке прямо в чай. Когда Мельник сделал глоток, огонь растекся по его телу. Голоса ушли, и окончательно отступил холод. Он был готов к борьбе.
— Теперь я могу его впустить? — спросила Александра.
— Давно он там? — вопросом на вопрос ответил Мельник.
— Да, почти с самого начала, как только добрался. И он настойчив. Стучал уже несколько раз.
— Кто? — спросила ундина. — Я не слышала стука.
— Я не пустила стук, — устало ответила Александра, — потому что нам нужно было отдохнуть.
— Впускай, — сказал Мельник.
Звякнул колокольчик над дверью. Почти не хромая, поигрывая в воздухе тростью, в «Мельницу» вошел Соколов. Мельник хмуро двинулся к нему, остановился в трех шагах. Женщины остались за столом.
— Я ожидал ножа к горлу или чего-нибудь в этом роде, — весело сказал Соколов. — А вы, оказывается, гуманист.
— Нет, — ответил Мельник.
— Нет? — переспросил Соколов, картинно поднимая бровь.
— Нет.
— И это ваш ответ? Просто — «нет»?
— Да.
Улыбка сошла с лица Соколова. Трость опустилась и уперлась в пол. Обе руки легли на набалдашник.
— Выходи, — сказал Соколов, — и сдавайся полиции. Сколько ты будешь здесь сидеть? Тут, конечно, есть еда и хорошая компания, но это не жизнь…
— А какое тебе дело? Ты — герой, я — преступник. Зрители меня ненавидят, а тебя обожают. Оставь же меня в покое!
— А ты? Оставишь ли ты в покое меня — вот в чем вопрос. Или ты хочешь сказать, что не попытаешься меня достать?
— Конечно, попытаюсь. Так же, как и ты меня.
— Это значит — ни дня покоя, вечное напряжение, вечный страх.
— Я и из тюрьмы попытаюсь достать тебя. Не понимаю, в чем тут разница.
— Они не оставят тебе сил, высосут до последней капли. И некому будет тебе помочь с восстановлением — в тюрьму твой гарем не пустят, — Соколов бросил цепкий взгляд на женщин. Они выпрямились и поджали губы, будто готовясь защищаться, и только ундина быстро захлопала глазами, стараясь не заплакать.
Мельник молчал.
— Это значит «нет»? — Соколов хмурился. Ситуация раздражала его все больше и больше.
Мельник молчал.
— Ну хорошо, — Соколов сдерживался, но в голосе его все равно проскальзывали истеричные нотки. — И все-таки ты выйдешь.
— Не вижу причины.
— Как и причины убить меня?
— Как и причины убить тебя сейчас. Если я сделаю это, то останусь в глазах людей преступником. Они подумают, что я отомстил доносчику.
— А я все-таки назову тебе причину выйти. Помнишь нашего друга? Твоего помощника, которого полиция ищет вместе с тобой? Его зовут Борис. Он сегодня утром решил вдруг прокатиться в Тверь. И теперь он уже в городе. Он знает нужный адрес, Мельник. Ты меня понял?
Мельник замолчал, обдумывая слова Соколова. Серебристая крыса металась с одного его плеча на другое.
— Блеф, — сказал он наконец.
— Вовсе нет.
— Блеф.
— Нет!
— Он — слабое и трусливое существо. Как он сможет вломиться в квартиру, где кроме Саши есть ее отец и мать? Поддержки твоей у него не будет — я не позволю, ты сам знаешь.
— Трусливый, да. И слабый. Но с больной женщиной справится. А больше никого дома нет. Знаешь, так случайно вышло, что родители ее сегодня утром отчего-то решили, что им нужен отдых. Кроме того, они давно не были в городе на Неве. Мама, кажется, желала освежить впечатления об Эрмитаже. Впрочем, это не важно. Важно то, что они уже в часе езды от Петербурга, а это значит, что у Бориса восемь или девять часов, в течение которых он спокойно может решить мои проблемы. И это только при условии, что они опомнятся и вернутся домой. А могут ведь и остаться…
— Он что, будет ломать дверь? Кто-нибудь услышит и вызовет полицию.
— Нет, дверь он ломать не станет. Папа перед уходом вспомнил, что, когда был маленький, оставлял ключ под ковриком, чтобы не потерялся в школе. И — о, магическая сила привычки! — перед отъездом в Северную столицу сделал то же самое.
Мельник схватился за телефон. Соколов положил свою холодную ладонь на его горячую руку.
— Не стоит, — сказал он, — Боря уже в подъезде у ее квартиры. Если ты предупредишь ее, я велю ему войти.
Мельник опустил руку. Челюсти его судорожно сжимались, между бровями залегла глубокая складка.
— Я не выйду наружу, — сказал он, — Если в тюрьме у меня, как ты говоришь, не будет сил действовать, то я не смогу держать ее сердце. И она умрет.
— Тогда она умрет прямо сейчас.
3— Так, может быть, поединок? — Мельник пожал плечом, словно подвергая сомнению способность соперника принять вызов, — Я не собираюсь выходить. Ты тоже давно убил бы и Сашу, и меня, если бы мог. Мне кажется, это единственный выход.
Крыса разразилась ликующим стрекотом. Соколов прищурился, раздумывая. Глаза его от напряжения стали темными.
— Решим все наши проблемы раз и навсегда. Там, у мельницы. Я все равно не сдамся, убьешь ты Сашу или нет.
— Я согласен, — сказал наконец Соколов. — Но учти: ты не один. И я тоже буду там не один. По рукам?
— По рукам, — сказал Мельник.
Соколов вышел за дверь. Рук они друг другу так и не подали.
Мельник обернулся к женщинам. Они смотрели на него взволнованно и с тревогой.
— Мы поможем, улым, — сказала Айсылу.
Мельник подошел к ней, наклонился и поцеловал мягкие, теплые, пахнущие медом ладони.
— Я очень на это надеюсь, — сказал он. — Только обещай, что вы будете осторожны. Если это станет опасно, гори оно синим пламенем, Айсылу. Ты поняла меня, ты обещаешь?
— Обещаю, улым, все сделать, чтобы никого он больше не тронул. Вот это я тебе обещаю.
Она встала, поднялась на цыпочки, обняла его за шею, притянула к себе и крепко поцеловала в щеку. Мельник закрыл глаза, вдохнул ее запах — запах чистоты и дома, и словно вернулся к матери. Горло его свело от странной смеси счастья и горя.
— Ты нам скажешь, что делать? — спросила, подходя, Иринка.
Мельник кивнул, и они втроем уселись за стол. Ундина осталась в стороне. Айсылу видела, как она смотрит на Мельника: пристально, внимательно, с обожанием.
Александра за столом не осталась. Пока Мельник объяснял Иринке и Айсылу, чего ждет от них, она собрала грязную посуду и ушла на кухню.
— А ты, — обратился Мельник к ундине после того, как разговор был окончен, — побудь здесь. Если все будет хорошо, я постараюсь тебе помочь. Если нет — Александра выведет тебя отсюда.
