Елена Артамонова - Большая книга ужасов 54 (сборник)
— Убирайся прочь! Мне не нужен обещанный тобою покой, он хуже смерти. Я хочу жить, чувствовать, любить, бояться, ненавидеть, смеяться и плакать! Пусть за это придется дорого заплатить, но лучше бояться смерти, чем превратиться в автомат без чувств и души! Убирайся! — я оттолкнул чудовище и внезапно почувствовал, что падаю…
К счастью, полет оказался коротким — окончательно проснувшись, я обнаружил, что лежу в обнимку с одеялом возле собственной кровати. Такого не случалось со мной уже много лет и потому показалось забавным. Поняв, что жуткие события в лифте оказались обычным кошмарным сном, я залез на постель, устроился поудобней и закрыл глаза.
День двенадцатый. Неожиданное предательство
Будильник показывал шесть утра, за окном вовсю распевали птицы, ночные кошмары утратили былую яркость, а на душе впервые за много дней было спокойно и радостно. Я сладко потянулся, перевернулся на другой бок, собираясь соснуть еще пару часиков, и вдруг с ужасом вспомнил, что проспал встречу с Ариной. В голове не укладывалось, как можно было забыть о таком важном событии, но тем не менее это случилось и разрушило все наши планы. Наскоро одевшись, я сказал встававшему ни свет ни заря деду, что собираюсь совершить небольшую пробежку, и стремглав вылетел из дома. Теперь, когда все закончилось, торопиться было в общем — то некуда, но мне все же не терпелось добраться до музея и попробовать угадать по каким — нибудь приметам, что там произошло этой ночью. Я дважды обошел сонный, укрытый приползшим с реки туманом особняк, но не заметил ничего подозрительного — старый дом не желал открывать своих секретов.
— А вы, господин Толкачев, оказывается, мастер поспать, — раздался за спиной недовольный голос.
— Арина?
— Ты ожидал увидеть кого — то еще?
— Прости. Понимаешь, все случилось незаметно, — начал оправдываться я, — понять, когда начался сон, было невозможно.
— Да, конечно.
Арина выслушивала сбивчивые объяснения ночного прогула со скептической улыбкой, согласно кивая головой, но чувствовалось, что она не верит ни одному услышанному слову. Она считала меня трусом.
— Что теперь делать, Арина?
— Все сделано, Петр. — Она поправила золотистые волосы, по узенькой тропинке спустилась к реке. — Я ждала тебя до двух ночи, а потом решила действовать в одиночку. Все оказалось даже проще, чем мы думали. Вахтер сладко спал, сигнализация не работала, помогла и моя диета — я просто пролезла в форточку одного из окон первого этажа.
— Ты успела?!
— Когда я вошла в зал, часы показывали без двух минут тринадцать. Не хватало двух душ.
— Моей и Светки…
— Что?
— Часовщик присылал за нами своих слуг. Я — устоял, насчет Светы — не знаю. Вчера она звонила мне и была крайне напугана. Ей мерещились какие — то пауки. Ты разбила часы?
— Нет. — Арина с улыбкой наблюдала, как вытягивается от удивления мое лицо.
— Но…
— Зачем действовать так вызывающе? Я их аккуратно сломала. Помнишь, внутри корпуса на тонкой проволочке болтался небольшой кристаллик? Посмотри — ка… — она достала из нагрудного кармашка граненую бусину. — Как тебе сувенир? А еще на всякий случай я заклинила шестеренки булавкой. Теперь этот чертов механизм даже не дернется. Экспонат будет спокойненько стоять на своем столике, никто ничего не заподозрит, и, возможно, пройдут годы, прежде чем реставраторы заглянут внутрь корпуса.
— Неужели все кончено?
— Если дело только в часах, то теперь мы можем жить спокойно.
— Даже не верится.
Арина подбросила на ладони волшебный кристаллик, размахнулась и швырнула его в реку. Сверкнув на солнце, он навсегда скрылся в мутноватой, спокойной воде:
— Не расслабляйся раньше времени, Петька. Часы — часами, а механическая Амалия продолжает разгуливать по городу. Я почти уверена, что нашла место, в котором они с Часовщиком скрываются. Думаю, сегодня мне удастся получить ответы на все вопросы. Слежка всегда дает результаты, надо только иметь терпение.
— Тебе нужна моя помощь?
— Пока нет. Я справлюсь с наблюдением одна. Это привлечет меньше внимания. Знаешь что, Петя, давай встретимся часиков в шесть в конце Малой Яблоневой улицы, неподалеку от бывшей часовой мастерской. К тому времени, думаю, все прояснится. И еще — прихвати с собой Светку. От нее немного толку, но когда начнется драка с манекеном, лишняя пара рук не помешает.
— Думаю, мы и вдвоем справимся.
— Не скажи. Старик коварен, кто знает, какие сюрпризы он приготовил для незваных гостей?
— Ладно.
— До встречи.
Арина заторопилась домой, а я остался на берегу реки, еще не зная, как поступлю дальше. Теперь, когда планы Часовщика были сорваны, следовало узнать, не изменилось ли что — нибудь в судьбе его жертв, и выяснить, как провела эту страшную ночь Светка Акулиничева. Однако семь утра — не самый подходящий час для визитов, и я решил скоротать время, устроив хорошую пробежку по набережной.
Ноги несли меня вперед, кроссовки едва касались вытоптанной песчаной дорожки, хотелось петь, дурачиться, без причины от души рассмеяться… Это было ощущение полной свободы. Внезапная догадка заставила притормозить, снизить темп бега, и, перейдя на шаг, я посмотрел на свою пораненную манекеном руку. Царапина на ладони затянулась и перестала кровоточить — Часовщик навсегда утратил власть над моей душою. Пробежка продолжалась…
Часы показывали четверть девятого. У подъезда Светки Акулиничевой не было видно ни одного человека. Осматривая безлюдный двор, я гадал, можно ли в такое время идти в гости или стоит выждать еще полчасика. Сомнения разрешила Акулиничева-старшая. Выйдя из подъезда в нарядном, с иголочки спортивном костюме, Вероника Викторовна побежала вдоль улицы. Дождавшись, когда она скроется за поворотом, я прошмыгнул в дом.
— Мне только-только удалось заснуть! — посетовала открывшая дверь Светка.
— Как ты?
— Страшно вспомнить. Пауки окутали меня с ног до головы своей паутиной и оставили в полной темноте ждать конца. Я почти распрощалась с жизнью, чувствовала себя такой беспомощной, одинокой. Знаешь, мне помог Незнакомец. Если бы он вовремя не пришел, я бы сдалась, отдала бы чувства железному чудовищу. А к тебе Незнакомец не заглядывал?
— Нет. Пришлось выкручиваться самому. Свет, взгляни на свою руку.
— Сейчас посмотрим. — Она осторожно отклеила пластырь. — Ой, надо же — кровь больше не течет! Значит, все плохое кончилось? Ты, как и обещал, разбил часы?
— Почти… — и я рассказал о ночных приключениях Арины.
