Сергей Арно - Живодерня 2
— Зомби, — задумчиво повторила Жанна. — И это не мистика. Нам известно, что подземный народ чудь до сих пор хранит этот секрет. О зомбировании в наше время известно многое, но здесь совсем другой подход. Еще хорошо, что этот секрет они держат в тайне. Представь, если бы он стал известен Китайцу или какому-нибудь другому бандиту… Впрочем, все это только предположения. Так вот, этот Бойко-зомби убил двух милиционеров и похитил из камеры Илью. Зачем? Мне неизвестно, но, может быть, ты мне скажешь?
— Его хотели принести в жертву на кладбище чудики.
— Какой ужас!.. И Илья мне не сказал?!
— Не думаю, что ему приятно на эту тему говорить.
— Да, конечно…
Запикал телефон у нее в сумочке. Жанна поднесла его к уху, послушала, потом проговорила несколько коротких фраз.
— Мне нужно идти, — она положила телефон в сумочку. — Илье со стороны закона не угрожает никакая опасность. — Жанна тяжело вздохнула. — А я займусь поисками Ильи прямо сейчас.
Она встала и, прихрамывая, направилась к двери, Сергей пошел провожать.
— Да, вот еще, что я хотела сказать, — остановилась она возле двери. — Прошу вас два дня пробыть дома… Сейчас в городе неспокойно. Зато потом все наладится.
— Адью, детка! — бросила выглянувшая из кухни Карина.
Следующие два дня прошли в бесполезном и томительном ожидании. Жанна звонила по несколько раз в день, но вот от Ильи не поступало никаких известей. Жив ли он до сих пор?.. Один раз Жанна заехала к Сергею. Она сильно изменилась, осунулась и даже прихрамывала сильнее обычного. Проверили многих водителей подобных автомобилей. В городе их оказалось столько, что проверить каждого было практически невозможно.
— И что Илюха в ней нашел?! — возмущалась Карина, когда она ушла. — Ведь кроме ботинка — ничего!
Два дня, как просила Жанна, Сергей из дома не выезжал, да, собственно, и некуда было ехать. На третий день позвонил директор театра уродов Эдуард Робертович и сообщил, что пока не обнаружил никаких следов Петрушки, а сестры Твист, которые должны были приехать, задержались. Но сегодня в восемь часов вечера они будут в городе и собираются для создания портрета Петрушки в котельной у кукольника. Сергей пообещал быть.
Повесив трубку, он, задумчивый, вошел в кухню, где Карина готовила завтрак.
— Ты знаешь, ведь мне нужно предупредить Марка Анатольевича, друга отца — я обещал держать его в курсе дела… Как я о нем забыл!.. Ведь ему тоже наверное грозит опасность.
Карина напросилась ехать с ним. День выдался пасмурный и серый.
— Ты знаешь, у меня плохое предчувствие. Мне кажется, что Илье совсем плохо, — сказала она.
— О! Здравствуй! Здравствуй, дружочек! — воскликнул радостный Марк Анатольевич, встретив Сергея с Кариной на выложенной плиткой дорожке, ведущей к дому. Он что-то копал в огороде, поэтому не смог протянуть Сергею перепачканную землей руку.
На нем был рабочий комбинезон. И снова, как и в первый раз, что-то почудилось в его лице знакомое Сергею. Но вот что?..
— Проходите в дом, дорогие мои, — пригласил Марк Анатольевич.
Он усадил гостей за стол а сам сел напротив них на табуретку.
— Хорошо, что мы застали вас, — сказал Сергей. — А ребенок ваш дома?
— Какой ребенок? — Марк Анатольевич осмотрелся по сторонам. — У меня нет никакого ребенка…
— Ну, как же? В прошлый раз… — Сергей немного растерялся. — Мальчик в ведрами…
— Ах да! Мальчик с ведром, как же — как же! Конечно, помню. Но нет никого дома, нет, — искорки испуга запрыгали у него в глазах. — Один я дома, абсолютно один.
Марк Анатольевич как-то нелепо и невпопад разводил своими длинными руками. Да и весь его внешний вид был нелепым: и большой с горбиной нос, и тонкие губы… — незащищенность от этой жестокой жизни была написана на его внешности. И глядя на него, становилось его жалко.
— Я не хочу, чтобы наш разговор слышали дети.
— Так ты, дружочек, что-то узнал о своем отце? — встрепенулся Марк Анатольевич.
— Да, пока что не все, но мне кое- что уже становится ясным.
И Сергей рассказал о сошедшей с ума любовнице своего отца, о гибели свидетелей, дававших против нее показания…
— … Над р-розовым мор-рем… Вставала лу-на… Во льду зеленела бутылка… И пар-ры кружи-ились… Под жалобный рокот… гита-ры… — вдруг в середине рассказа откуда-то снизу, словно из-под пола, донеслась песня Вертинского с его нежным раскатистым эр-р… И было ощущение, что кто-то включил заезженную пластинку на старом проигрывателе…
Марку Анатольевичу почему-то не нравилось это пение. Он, продолжая слушать и кивать головой, встал и, как-то натужно улыбаясь, захлопнул дверь в комнату, так что в ней звякнуло стекло и песню стало почти не слышно; но дверь через несколько секунд медленно, со скрипом отворилась снова.
— … Нет, вы ошибаетесь, др-руг дор-рогой… жили на планете др-ругой…
И снова Марк Анатольевич нетерпеливо поднялся и нервно закрыл дверь, и снова звякнуло стекло… но через несколько секунд она со скрипом вновь отварилась… И он снова вставал и захлопывал со злостью, остервенением и уже даже казалось, что не песню он хочет заткнуть, а говорившего Сергея.
Между тем, Сергей рассказывал о театре уродов и опасности, которая угрожает всем попавшим в круг, очерченный Петрушкой. Но сегодня вечером в их руках будет портрет злодея, и тогда откроются новые возможности для поиска. Но пока что, где его искать неизвестно.
— … Сегодня пол-лная луна, как пленная цар-ревна… — продолжал незатыкаемый Вертинский.
Марк Анатольевич встал и в последний раз громко хлопнул дверью.
— Тебе не кажется, что все это похоже на сказку? — вдруг сказал Марк Анатольевич, остановившись у двери и уперев длинные руки в бока.
— Я тоже хотел бы так думать. Но те два покойника вид имели совсем не сказочный. Да и меня, честно говоря, два раза хотели убить, что характерно…
— Илью тоже наверняка этот псих украл, — от себя добавила Карина.
— Ну псих или не псих, это еще вопрос… — как-то двусмысленно сказал Марк Анатольевич, сверкнув на Карину глазами. — Подождите минуточку, сейчас я вернусь, — чаю попьем — и я вам выскажу на этот счет свои соображения.
Марк Анатольевич удалился в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, но она, мерзко скрипя, открылась вновь… И вновь слышался голос Вертинского, поющего о любви.
— Сергуня! — шепотом, наклонившись к столу, зашептала Карина! — Пойдем отсюда, а?! Слышишь, я его боюсь. Сергуня, у меня прямо мурашки по телу…
Карина действительно была бледна, руки ее мелко вздрагивали.
— Да ты что, — пожал плечами Сергей. Он не разделял, не понимал неосознанного, животного страха Карины. — Это же друг отца…
