Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)
– И никакого насилия! – заверил всех Сашка.
И все рванули на обед.
План решили привести в действие не откладывая. Встречу договорились назначить не на самой верхушке горы, а пониже, где лес еще высокий и за него можно спрятаться у большого сейда. Пугать должны были Сашка с Женькой. Для этого дела они накачали из Сашкиного планшета на телефоны музыки пострашнее, чтобы включать ее в лесу с разных сторон. Выпросили у Даши черный плащ с капюшоном, а у Люськи – запасной тент для палатки, чтобы облачиться в «страшную одежду». Всю лекцию Демина обсуждали подробности. От Лешки отмахивались, отсылали подальше, чтобы не мешал.
По замыслу, Лешка должен был быть героем, а Аня – заснять все на видео. Лешка хотел было поговорить с ней о предстоящем «квесте»[20], но Журба сидела, поглощенная своим аппаратом, переживая: ночи, конечно, белые, но сможет ли ее «Кэнон» вытянуть картинку так, чтобы можно было различить лица? Лешка предложил включить в момент испуга Ферзя, Яка и Дрына фонарик и осветить их лица. Аня спокойно разрешила это сделать: «Попробуй».
Наконец все ко всему подготовились, и на ужине Женька как бы случайно оказалась за общим столом рядом с компанией гопников. Лешка не слышал, что она говорила, но знал, что ее задача – между делом рассказать им какую-нибудь страшилку про Воттоваару. Правда, как-то не было заметно, чтобы хулиганье пугалось. Время от времени с их края стола раздавался дикий хохот и нелицеприятный комментарий в адрес рассказчицы. В Лешке закипала самая настоящая злоба – вот бы подойти и прямо сейчас ка-ак дать в лоб каждому, чтобы не смели так обращаться с его сестрой!
Но, надо отдать должное, Женька не отступала. Она вообще была на редкость упрямая: уж если что задумала – обязательно добьется своего. Хотя было видно, что она, хоть и продолжала рассказ, с трудом сдерживала гнев на неблагодарных слушателей. «Они ведь не боятся! Да и не слушают толком!.. – сообразил Лешка. – И что, теперь ничего не выйдет?» Он нервно поделился своими опасениями с Сашкой, но и тот вдруг тоже выказал недюжее упрямство:
– Решили это сделать – значит сделаем!
– А я че? Я ниче! Это я, типа, вас проверяю, – заверил его Лешка и принялся за остывшие макароны по-флотски.
А потом пришло время его выхода. Напустив на себя возможно равнодушный вид, Лешка вразвалочку подошел к гопникам и «забил им стрелку» на двенадцать ночи. Дескать, надо наконец «перетереть все проблемы».
Если честно, Лешка много чего наговорил Ферзю, Дрыну и Яку, но, видимо, так волновался, что забыл большую часть разговора. Запомнил только, что они вроде как согласились. «Вроде как или точно согласились? – расспрашивал потом Сашка. – Они точно поняли, где ты их будешь ждать?» – «Да все чики-поки!» – настаивал на своем Лешка, про себя надеясь, что все и правда вышло как надо.
Выскользнуть на ночь глядя из лагеря оказалось достаточно легко. Удостоверившись, что все подопечные лежат в своих палатках, Люся снова радостно умотала куда-то с Деминым. Кто-то из старших тоже последовал их примеру: Лешка видел, как через поле в туман уходили два парня и две девчонки. Кто-то снова собрался у костра рассказывать страшилки. Кто-то большой компанией набился в одну палатку и занимался там, судя по звукам, чем-то интересным. В общем, все было как всегда.
Пока дожидались ночи, пока шли на назначенное место, Лешка уже раз сто представил себе сцену своего триумфа и позора гопников. В красках увидел, как они пугаются, как бледнеют их лица, как трясутся руки. Как они кидаются к Лешке за помощью, падают перед ним на колени, умоляют его объяснить, что происходит, спасти и защитить. А потом все равно, конечно же с не выдержавшей и раз и навсегда тронувшейся в неизвестном науке направлении психикой, убегают, как-нибудь особенно смешно размахивая руками, падая и причитая. Лешку распирали эмоции.
– Не, а че вы такие спокойные? Это же будет эпичная сцена! Это же, в натуре, будет кино века! Короче, «Ведьма из Блэр»[21] отдыхает. Я их так пугану – мало не покажется. Они же кто, в натуре? Дрищи! Думают, они настоящие пацаны. Ха! Дрищи и трусы. Не чета мне. Нам. Сами-то они поняли, на кого батон крошить начали? Не! А тут – упс! У них все еще впереди. Я уже ржу-нимагу. Так и вижу, как я стою, а они уползают. Я им сам еще какую-нибудь страшилку расскажу. Такой хоррор устрою! Ты, Анька, только снимай все хорошенько. Они в коматозе, а посередине я красава. Звезда ютьюба! Ва-аще звезда! – Он шел и делился своим видением ситуации, размахивая руками и время от времени забегая вперед, чтобы заглянуть в лицо друзьям.
– Все так и будет. Истинно говорю, – улыбалась Женька.
Сашка с Аней были поглощены собственными мыслями. Пока Сашка не предложил:
– Ладно, вы шагайте вперед, а мы пока приотстанем. У меня еще одна идея появилась. Лешка, ты там, если что, тяни время. Главное верь: все будет в лучшем виде.
Дальше Лешка с Аней шли одни.
Наконец дошли до места – до огромного валуна, стоящего на трех маленьких камешках. С трех сторон сейд окружали темные, какие-то сказочные ели – такие они были огромные и мохнатые. Правее неожиданно начиналось болотце: деревья рядом с ним уже были не такие огромные, а на самой топи и вовсе торчали только черные мертвые искривленные стволы. Над болотцем тоже, как и над полем около лагеря, после жаркого дня висела белая кудель тумана. Весь пейзаж в неясном потустороннем свете белой северной ночи казался неестественным и неживым, как нарисованным. Аня с азартом истинного ловца кадров уже фотографировала его с разных ракурсов и в разных режимах съемки.
– У-уа-ха-ха!.. – Лешка не удержался, подкрался к ней сзади и ткнул пальцами под ребра.
Девчонка охнула, схватилась за бока, едва не выронив свой «Кэнон», обернулась к нему и уставилась в лицо сузившимися злыми зрачками:
– Рыжов, ты дурак?!
– Смешно же! – пожал плечами Лешка. – Иди давай, прячься уже.
Злая Аня ничего не ответила – молча ушла, растворилась в лесу.
Лешка остался один. Эмоции продолжали бурлить, но надо было как-то взять себя в руки и напустить на себя равнодушный вид. Все крутые парни всегда спокойны и равнодушны. Как будто каждый день встречаются с бандой головорезов или спасают мир. Лешка сделал несколько наклонов, приседаний и махов ногами. Вроде бы стало отпускать. Он хотел было еще побоксировать, как вдруг… услышал какой-то посторонний звук.
Кто-то шел через лес. Шуршали прошлогодние листья и хвоя под ногами, трещали мелкие веточки, где-то чавкал мох, если идущий сбивался с тропинки и наступал куда-то между кочками. Звуки приближались. Голосов не было слышно. Это почему-то показалось Лешке странным: сколько он видел гопников, у него сложилось впечатление, что Як не молчал никогда. Мелькнула мысль: «А вдруг это не они?»
