Артуро Перес-Реверте - Клуб Дюма, или Тень Ришелье
– Я подзабыл этот эпизод. И что случилось с этим Фельтоном?
– Он всадил в герцога нож. Потом его казнили; не знаю, правда, за убийство или за глупость.
– Но его не заставили оплачивать счет в отеле…
Такси ехало по набережной Конти. Неподалеку отсюда у Корсо случилась стычка с Рошфором. В этот самый миг Ла Понте кое-что припомнил:
– Слушай, а не было ли у миледи знака на плече?
Корсо кивнул. Они как раз проезжали мимо лестницы, по которой минувшей ночью он катился вниз.
– Да, – ответил он, – клеймо преступницы, наложенное палачом. Оно уже было у нее, когда она стала женой Атоса… Д'Артаньян обнаружил его, оказавшись с ней в постели, и открытие это едва не стоило ему головы.
– Любопытно, любопытно. А ты знаешь, что у Лианы тоже имеется некий знак?
– На плече?
– Нет, на бедре. Маленькая татуировка, очень красивая – цветок лилии.
– Не врешь?
– Клянусь!
Корсо татуировки не помнил, ведь во время бурной встречи с Лианой Тайллефер – казалось, с тех пор прошли годы – у него не было времени разглядывать такие детали. Теперь его тревожило другое: ясно, что ход событий он уже не контролировал. И речь шла не о случайных забавных совпадениях, а о тщательно разработанном плане – слишком сложном и опасном, чтобы к выкрутасам вдовы и ее подручного со шрамом можно было отнестись как к невинной пародии. Это был настоящий заговор, и он разыгрывался по всем правилам жанра, а значит, должен существовать кто-то, кто дергает за ниточки. Серый кардинал – лучше не назовешь. Корсо тронул карман, где лежало письмо Ришелье. Нет, это уж слишком. Тем не менее именно в необычности дела, в литературности событий могла крыться разгадка. Он вспомнил однажды прочитанное – то ли у Эдгара Аллана По, то ли у Конан Дойла: «Загадку объявили неразрешимой как раз на том основании, какое помогает ее решить: я имею в виду то чудовищное, что наблюдается здесь во всем».
– Пока трудно сказать, что это – грандиозная шутка или игра случая, – произнес он вслух, подводя итог своим размышлениям.
Ла Понте нашел крошечную дырочку в искусственной коже, обтягивающей сиденье, и теперь нервно расковыривал ее пальцем.
– Называй как знаешь, но все это слишком подозрительно. – Флавио говорил очень тихо, несмотря на то что от водителя их отделяло защитное стекло. – Надеюсь, ты хотя бы знаешь, что делать дальше.
– Если бы! Это хуже всего: у меня нет уверенности в том, что я действую правильно.
– А почему бы нам не пойти в полицию?
– И что мы им скажем?.. Что, дескать, миледи и Рошфор, агенты кардинала Ришелье, украли у нас рукопись одной из глав «Трех мушкетеров», а также книгу, с помощью которой можно вызывать Люцифера? Что в меня влюбился дьявол и воплотился в двадцатилетнюю девушку, чтобы сделаться моим телохранителем?.. Ну, как бы ты поступил, будь ты комиссаром Мегрэ, а я пришел бы к тебе с такими баснями?
– Я бы заставил тебя подышать в трубочку и проверил, не пьян ли ты… Вот…
– Ага!
– А Варо Борха?
– Это другая история. – Корсо тоскливо замычал. – Даже думать не хочу о том, что будет, когда он узнает о пропаже книги.
Машин, как обычно по утрам, было много, и такси с трудом пробивалось вперед. Корсо нетерпеливо поглядывал на часы. Наконец они доехали до бара, где он сидел накануне вечером, и увидели, что на тротуарах стояли группки зевак, а на углу красовались знаки, запрещающие проезд. Выходя из машины, Корсо заметил также полицейский фургон и пожарную машину. Скрипнув зубами, он громко выругался, и Ла Понте вздрогнул от неожиданности. Итак, экземпляр номер Три тоже увели – прямо у них из-под носа.
Девушка вышла к ним из толпы. Маленький рюкзачок за спиной, руки в карманах куртки. Над крышей дома еще вился тонкий дымок.
– Квартира загорелась в три утра, – сообщила она, не обращая внимания на Ла Понте, словно его тут и не было. – Пожарные еще внутри.
– А баронесса Унгерн? – спросил Корсо.
– Тоже внутри. – Она сделала какой-то неопределенный жест; он означал не столько безразличие, сколько покорность судьбе, фатализм. Словно все это уже было где-то и кем-то предначертано. – Обгоревший труп нашли в кабинете. Именно там и начался пожар. Случайное возгорание, по мнению соседей, плохо погашенный окурок…
– Баронесса не курила, – заметил Корсо.
– Значит, вчера вечером закурила.
Охотник за книгами глянул поверх голов тех, кто толпился у полицейского ограждения. Но увидел немного: верхнюю часть пожарной лестницы, приставленной к стене, частые вспышки мигалки на крыше санитарной машины у двери. Кепи полицейских и каски пожарных. Пахло горелым пластиком. Среди зевак обращали на себя внимание два американских туриста: они фотографировали друг друга рядом с охранявшим проход жандармом. Где-то завыла сирена, но тотчас умолкла. В толпе загалдели – выносят труп, но увидеть ничего не удалось. Да и что, собственно, там разглядывать, подумал Корсо.
Он встретился глазами с девушкой; она смотрела на него пристально, но во взгляде ее не было и намека на события минувшей ночи. Сосредоточенный, деловой взгляд – солдат на подступах к полю боя.
– Что произошло? – спросила она.
– Я надеялся услышать это от тебя.
– Я о другом, – она будто только теперь заметила Ла Понте. – Кто это?
Корсо объяснил. Потом сделал короткую паузу, прикидывая, поймет ли его друг.
– А это та девушка, о которой я тебе говорил. Ее зовут Ирэн Адлер.
Но Ла Понте ничего не понял. Он в растерянности переводил взгляд с девушки на приятеля и обратно и наконец протянул ей руку. Правда, девушка руки не заметила или сделала вид, что не заметила. Она не отрывала глаз от Корсо. Потом полувопросительно бросила:
– Ты без сумки…
– Как видишь. Рошфор наконец заполучил ее. И скрылся вместе с Лианой Тайллефер.
– Кто такая Лиана Тайллефер?
Корсо метнул на девушку инквизиторский взгляд, но в ее глазах обнаружил полнейшее спокойствие.
– Ты разве не знакома с безутешной вдовой?
– Нет.
Ответ прозвучал совершенно искренне, в нем не проскользнуло ни тревоги, ни удивления. И Корсо против воли готов был поверить ей.
– Ладно, это не так уж важно, – сказал он, помолчав. – Главное, они упорхнули.
– Куда?
– Не имею понятия, – на лице его сперва появилась гримаса отчаяния; потом – подозрительности, и сразу наружу вылез клык, – я ведь надеялся, что ты что-нибудь знаешь.
– Нет, о Рошфоре я ничего не знаю. И о той женщине тоже, – сказала она равнодушно, давая понять, что все это ее абсолютно не касается.
Корсо совсем растерялся. Он ждал хоть какого-нибудь выражения чувств; черт возьми, ведь она сама назначила себя защитницей его интересов. Ну упрекнула бы: мол, что, думал, ты умней всех? Вот сам себя и перехитрил… Но девушка и не собиралась упрекать его. Она крутила головой по сторонам, словно искала в толпе знакомое лицо, и Корсо пытался угадать: то ли она раздумывала о случившемся, то ли мысли ее бродили совсем в ином месте, далеко отсюда, от нынешней драмы.
