Ким Ньюман - Семь звезд
Оба не двигались с места, раздумывая над тем, как перехитрить чудовище, ибо меряться силой представлялось бессмысленным. Мумия сделала странное движение в сторону непрошеных гостей. С огромных ногтей капала кровь последней жертвы. Оживший Пай-наттем внезапно отступил назад и, вновь повернувшись к алтарю, положил рубин на прежнее место. Бьёргард не знал, какое действие может предпринять мумия в следующий момент, поэтому каждую секунду готовился броситься на чудовище, защищая Кэт. Силы неравные, но выбора не было. До сих пор не верилось, что груда древних костей, обмотанных ветхой тканью трехтысячелетней давности, могла сохранить остатки жизни благодаря магическому камню в груди. Злобно глядя, мумия издавала странные гортанные звуки.
Бьёргард решил заговорить с восставшим из ада жрецом:
— Возьми камень. У тебя несправедливо отняли "Семь звезд", но теперь именем британской королевы я возвращаю тебе сокровище.
Чарльз не был уверен, что мумия поймет сказанное, однако костлявая рука мгновенно схватила камень и прижала к пустующей груди. "Семь звезд" проскользнул вглубь между ребрами, видневшимися через рваную ткань, словно притянутый магнитом. Тело мумии начало излучать красноватое сияние и медленно опустилось на пол перед алтарем, будто заснув.
Кэтрин облегченно вздохнула и обняла Чарльза.
К рассвету Деклена Маунтмейна уже арестовали; оставив мумию наедине с непрошеными гостями, колдун покинул дом и пытался выехать из города. После тщательного обыска в особняке полиция обнаружила два трупа, похищенную мумию и различные атрибуты колдовства вроде человеческих органов и запрещенных книг. Теперь Маунтмейн, наконец, предстанет перед судом и заплатит за совершенные злодеяния. Камень решили не извлекать из Пай-наттема, справедливо полагая, что печальные последствия не заставят себя долго ждать. Коллекция Британского музея ничего не потеряет, если таинственный рубин будет храниться в своем изначальном "сосуде". Такое решение приняли во многом благодаря Бьёргарду.
Кэтрин сидела на крыльце злополучного особняка, жуткая ночь слишком вымотала женщину.
— В доме полно краденого: манускрипты, старинные документы из Оксфордской библиотеки, похищенные из музеев экспонаты и даже заспиртованные человеческие органы, — сказал опустившийся рядом с журналисткой на ступеньки Бьёргард.
— Я всегда знала, что Маунтмейн — отпетый негодяй.
— Теперь все кончено, тюрьма уже заждалась "ирландского лидера".
Кэт скептически взглянула на Чарльза.
— Не будь так уверен. Чтобы засадить колдуна на всю жизнь, надо рассказать обо всем увиденном здесь, а в этом случае нам никто не поверит. Придется молчать, есть некоторые вещи, которые невозможно доказать.
Кэт потрогала оцарапанную мумией лодыжку.
— Хотелось бы написать о сегодняшних событиях в газете. Представляю физиономию Стеда — такого сенсационного материала еще никогда не публиковали. Но мечтать не вредно, вряд ли я смогу убедить людей в правдивости сказанного. Да и зачем? Нация должна жить спокойно, есть вещи, которые просто нельзя рассказывать.
— Пошли отсюда, мы получили достаточно впечатлений на всю оставшуюся жизнь.
Бьёргард взял подругу за руку, и пара медленно пошла по улице прочь от мрачного особняка, где ночью произошли страшные и необъяснимые события. Рассвет медленно вставал над городом, наступал праздничный для британцев день — юбилей правления королевы Виктории. Бьёргард поймал себя на мысли, что последнее время слишком часто встречает рассвет, и это занятие отнюдь не романтично.
— Ну что, готова идти вечером на праздник?
— Наверное, да. Во всяком случае, платье уже куплено.
— Не боишься, что запру в подземелье? — пошутил Бьёргард.
— Скорее мистер Тайный Агент окажется в каком-нибудь заброшенном карцере!
Кэт никогда не лезла за словом в карман.
— Кстати, перед тем как идти праздновать, предлагаю заехать в Британский музей и проверить, сладко ли спит великий жрец в родном саркофаге. Думаю, на выставку этот экспонат не поедет. Материал о последней найденной мумии в скором времени засекретят и хорошенько спрячут в тайных архивах в подземелье музея.
Кэтрин мрачно задумалась.
— Загадка камня так и осталась нерешенной, поэтому я сомневаюсь, что все так просто закончится. Думаешь, через несколько десятков лет никто не захочет покопаться в архиве музея?
— Не знаю, но наша работа на данный момент закончена. Пошли скорее, надо выспаться, впереди праздничный вечер.
Эпизод 2
Маг и актер
1922 год
Дул холодный февральский ветер. Катриона Кайе шла по улице, ругая моду и юбки выше колен. Коротко остриженные волосы, выбившиеся из-под шляпки, совсем не закрывали лицо от морозного воздуха. Чтобы хоть немного защититься от холода, Катриона потуже затянула меховой воротник. Двадцатидвухлетняя девушка всегда следовала моде, но из-за погодных условий порой такая привычка казалась проклятием.
Отец Катрионы был священником и всегда ругался с дочерью по поводу "скандального внешнего вида" и "ужасной американской музыки", которую слушала Кэти. Эдвин, в отличие от строгого отца, никогда не критиковал девушку, лишь иногда называл "барометром": если подруга в отличной форме, значит, и в мире все замечательно. Подобное сравнение можно счесть за комплимент, если не замечать пренебрежительный тон.
Сегодня Катриона чувствовала себя превосходно; несмотря на промозглый ветер, уже чувствовалось приближение весны и веяло переменами. На удивление, уже несколько дней не наблюдалось ни дождя, ни тумана, ясное небо над головой радовало глаз.
* * *У одного из зданий на скамейке сидели две пожилые матроны. Внезапно из дверей вышли двое мужчин, и глаза престарелых дам вытаращились от удивления.
Проходившая мимо Катриона тоже заметила любимчика большинства женщин, актера Джона Бэрримора по прозвищу Великий Профиль. В длинном мужском пальто викторианской эпохи и широкополой шляпе Бэрримор вышел в сопровождении режиссера. Актера невозможно перепутать с кем-либо другим, уж слишком запоминающееся у него лицо.
— Ой, смотрите, ведь это же… — громко воскликнула одна из женщин на скамейке.
Объект восхищения и сопровождавший его пухлый мужчина невысокого роста с надменным выражением лица оглянулись, услышав женскую реплику.
— Да, Джон Бэрримор собственной персоной, — восхищенно подхватила вторая дама.
Великий Профиль улыбнулся и, приподняв шляпу, галантно поприветствовал узнавших его матрон. От волнения и радости женщины чуть не лишились чувств.
