Джеймс Херберт - Копье
Неожиданно до него донесся странный приглушенный звук, напоминающий отдаленный взрыв, и он почувствовал, как дрогнула земля под его ногами. От неожиданности он упал, и, с трудом поднявшись, прислушался, даже задерживая на всякий случай дыхание.
Шаркающий звук слева заставил детектива стремительно броситься вперед, насколько ему позволяли силы. На самом деле он шел очень медленно, выставляя впереди себя руки, как единственное средство избежать прямого столкновения с неожиданной преградой. Его и самого раздражала эта медлительность, но он ничего не мог поделать с собой: ни руки, ни ноги не слушались его. Когда же наконец он все-таки споткнулся о каменные ступени, то благодаря именно своей слабости избежал серьезных ушибов при неожиданном падении. Свежесть, которая сейчас еще сильнее стала ощущаться в воздухе, подтверждая его мысль о том, что эта лестница вела наружу. Стедмен начал медленно взбираться по ней, тяжело дыша и издавая хрипы.
По мере подъема он ощущал как каждая очередная ступенька дается ему все труднее и труднее, а по приближающимся звукам сзади себя он мог догадаться, что преследующее его существо обладает гораздо большим запасом сил. Он упал прямо на ступенях, вконец обессиленный, лишенный воли к любому движению, и только внезапный шок от прикосновения к ноге холодных остатков пальцев скелета вызвал очередное усиление кровотока и последовавший за этим всплеск энергии. Он закричал и начал карабкаться вверх по ступеням, подгоняемый страхом очередного прикосновения.
Оболочка, странным образом когда-то обретшая жизнь, продолжала преследовать его.
Неожиданно ступени кончились, и Стедмен понял, что он добрался до уровня земли. Впереди, прямо перед собой, он заметил расположенный горизонтально серебристый барьер и уже собирался остановиться, когда понял, что это всего лишь лунный свет, хорошо знакомый серебристый лунный свет, проникающий в щель вдоль нижней стороны двери. С возгласом надежды он устремился было вперед, но его стремление вырваться из мрака подземелья вновь натолкнулось на преграду: он лишь с силой врезался в деревянную дверную панель. Эта дверь тоже была заперта, и на этот раз в замке не было оставлено ключа.
Он оглядел комнату, в которой находился, стараясь отыскать хоть что-нибудь, что помогло бы ему справиться с замком, но единственный источник света, которым был пробивающийся снаружи лунный свет, внезапно исчез, скорее всего из-за набежавших облаков. Он тяжело вздохнул от тщетности собственных попыток, и вновь услышал приближающиеся шаги. Если бы он был абсолютно слепым, он все равно бы понял, что преследующий его труп поднялся почти уже на самый верх лестницы, и теперь его голова находится на уровне пола. Он повернулся к двери и в отчаянии ударил по ней наконечником. Звук от столкновения дерева с металлом вернул его к ощущению реальности: он мгновенно понял, что до сих пор держит в руках средство для собственного освобождения.
Он вновь опустился около замка и, исследуя руками пространство вокруг него, нашел справа щель, как раз в том месте, где дверная панель соприкасается с рамой. Вставив туда острие наконечника, детектив осторожно, стараясь убедится в прочности металла, навалился на другой его конец всем своим весом и начал выворачивать дверное полотно. К счастью, дерево быстро треснуло, а замок тоже оказался не слишком крепким.
Дверь отскочила с сухим треском, и свежий ночной воздух ворвался в помещение, как будто хотел затеять небольшое сражение с вызывающим тошноту и отвращение зловонием, которое поднималось снизу. Стедмен выбежал за порог, и сильный ветер качнул его, выводя из равновесия его ослабленное тело. Он опустился на землю и некоторое время оглядывался, пока его глаза бессознательно не остановились на одном, пожалуй самом странном ночном видении, которое они выбрали из множества других: в ночной темноте в небо поднимался яркий столб пламени, который, казалось, вырывался из самой земли. Его свет был для него как маяк в море сплошного мрака.
Как только труп появился в дверях склепа, Стедмен направил копье прямо в его грудь, покрытую черной униформой, которая в отблесках огня принимала кроваво-красный оттенок. Детектив чувствовал, что эта двигающаяся мерзость охотится не только за его жизнью, но и за Копьем. Оно необходимо ему для того, чтобы продолжать свое, теперь уже вторичное, бытие.
Стедмен, покачиваясь, поднялся на ноги, его голова слегка кружилась от тяжелого давления на мозг, которое он испытывал в подземном склепе. Он направился в сторону пламени, а за ним по пятам следовал труп рейхсфюрера, теряя на сильном ветру куски кожи, обнажавшие серые разрушающиеся кости.
Трава мягко пружинила под ногами Стедмена, придавая его телу новые силы, как будто сама земля помогала ему скрыться от преследовавшего его столь неестественного для живого мира существа. Огонь уже был близко, и он, покачиваясь как пьяный, шел к нему, ощущая тепло, которое постепенно наступало на догонявший его неестественный холод. Его ноги чувствовали себя так, будто передвигались по зыбучему песку, но он упорно переставлял их, с каждым шагом выигрывая очередную битву за расстояние, отмечая с каждым шагом новую победу. Он наконец добрался до горящей шахты, и остановился, опасно балансируя на ее краю. Его волосы и брови слегка потрескивали от жары, кожа приняла красноватый оттенок и вот-вот должна была начать обгорать. Он повернулся спиной к этому аду и его взгляд наткнулся на приближающегося демона. Стедмен понимал, что отступать дальше некуда, и он скорее утащит это существо вместе с собой в огненные глубины, назад к дьяволу, откуда он когда-то вышел, чем будет отступать дальше.
Тем временем порождение ада остановилось перед ним, а он вглядывался в его единственный глаз, тогда как второй был размазан по оголенной щеке сорванным ветром пенсне. Рот чудовища был широко открыт, как будто оно продолжало беззвучно кричать. Обрывки кожи свисали и болтались на ветру, срываясь и шелестя как прошлогодние листья и взметая пыль при столкновении с землей.
Труп Генриха Гиммлера поднял вытянутые руки, пытаясь заключить Стедмена в объятья. Костлявые руки скелета сомкнулись на шее детектива, вновь увлекая его назад, в подземелье, и Стедмен снова начал терять силы, так нужные ему для сопротивления, загипнотизированный ужасом, он лишь с трудом отворачивал голову, чтобы не смотреть на стоящее перед ним мерзкое существо, издавая при этом лишь слабый крик. Это было все, что он мог сделать.
Он ощущал, что его чувства окончательно притупились, и хотя он все-таки и повернул голову с сторону, но при этом не мог оторвать своих глаз от стоящего перед ним этого ужасающего лица. В какой-то момент ему показалось, что он видит образы Эдварда Ганта и Кристины, которые оба слились в этих ужасающих чертах и что-то кричат ему, довольные тем, что и после смерти нашли для него новый источник мучений. Казалось, что череп, нависающий над ним, увеличивается, заслоняя от его глаз все остальное. Он понимал, что это созданье хочет вернуть его назад, в склеп, чтобы там окончательно лишить его воли и таким образом продлить свое существование. Оно продолжало тянуть его, и Стедмен не мог ему сопротивляться.
