Джим Батчер - Продажная шкура
— Хорошо, — кивнула Молли. Она повернулась и сделала несколько шагов, но задержалась и оглянулась на меня через плечо: — Гарри?
— Ну?
— Я знаю, что это нехорошо, но…
Я строго нахмурился.
Она тряхнула головой и подняла руки вверх.
— Выслушайте меня все-таки. Я знаю, что это нехорошо, и я почти ничего не успела увидеть, но… Я правду говорю, Гарри. Мне кажется, кто-то залезал в голову капитану Люччо. Готова поспорить на свою жизнь.
Я решил не обращать внимания на холодок, пробежавший у меня по спине.
— Вполне может выйти, что ты ее проспоришь, — тихо произнес я. — И мою заодно. Иди принеси коробку.
Молли поспешила в лабораторию.
Я дождался, пока голова ее скрылась в люке, и повернулся посмотреть на Мыша. Пес с печальным видом сел. Раненого плеча он, казалось, не замечал, и от болезненной осторожности в его движениях не осталось и следа.
Пару лет назад Мыша уже сбил микроавтобусом один поганец. Мыш поднялся, догнал его и вернул долг с лихвой. Собаки фу вообще выносливы. Думаю, он выздоровел бы и без операции, хотя, конечно, это потребовало бы больше времени. Но я не догадывался, что на деле рана оказалась не такой серьезной, как с виду.
Другими словами, мой чертов пес надул разом и меня, и Молли.
— Так ты все это изображал? — спросил я. — Чтобы Молли как следует осознала вину?
Мыш гордо вильнул хвостом.
— Черт, — с уважением пробормотал я. — Может, стоило назвать тебя Дензелом?
Он оскалил зубы в собачьей ухмылке.
— Сегодня вечером, — сказал я, — когда я пытался придумать, как мне найти Томаса, ты мне помешал. Я не задумывался особенно над этим, но ведь это ты помог ему найти меня, когда Мадригал Рейт продавал меня с интернет-аукциона.
Хвост вильнул сильнее.
— Можешь найти Томаса?
— Гав! — отозвался он, и его передние лапы оторвались на пару дюймов от пола.
Я кивнул и задумался. Потом поднял голову.
— У меня для тебя другое задание. Возможно, более важное. Ты не против?
Он встряхнулся, распушив шерсть, и пошел к двери. У самого порога он остановился и вопросительно оглянулся на меня.
— О'кей, — сказал я, подходя к нему. — Слушай. Дело начинает пахнуть керосином…
Глава тридцать пятая
Я оглянулся на неподвижную фигуру Люччо. Стресс от руководства поисками Моргана на протяжении черт знает скольких дней вкупе с болью от травмы и действием лекарств, которыми я ее напичкал, не могли не сказаться: за все это время она ни разу не пошевелилась. Ни когда Морган стрелял из пистолета, ни когда мы разговаривали, ни когда мы втроем тащили Моргана вверх по лестнице, чтобы усадить в серебристый «ройс».
Я поправил укрывавшее ее одеяло. Стоило мне сделать это, как Мистер спрыгнул со своего наблюдательного поста на верху одной из моих книжных полок и, благостно мурлыча, улегся ей на ноги.
Я почесал кота за ухом.
— Побудь с ней, — сказал я. Он ответил на это непроницаемым взглядом, из чего следовало, что, может, побудет, а может, и нет. Мистер — кот, а кошки вообще считают основной обязанностью мироздания обеспечивать им кров, пищу и развлечения по мере необходимости. Мне кажется, Мистер полагает ниже своего достоинства задумываться о будущем.
Я взял ручку, лист бумаги и написал:
Анастасия,
времени у меня почти не осталось, а гости уже на подходе. Я собираюсь туда, где смогу спокойно обдумать новые решения проблемы. Очень скоро ты сама все поймешь.
Прости, что не беру тебя с собой. В твоем нынешнем состоянии ты вряд ли сможешь мне сильно помочь. Я знаю, тебе это вряд ли понравится, но ты наверняка понимаешь, что я прав.
Будь здесь как дома, ни в чем себе не отказывай. Надеюсь, мы сможем с тобой скоро поговорить.
Гарри.
Я сложил записку и положил ее на журнальный столик так, чтобы она увидела сразу, как проснется. Наклонился, поцеловал ее в волосы и вышел, оставив Анастасию в относительной безопасности моего дома.
Я остановил «ройс» на стоянке рядом с пристанью. У нас имелся еще неплохой шанс, поспешив, успеть в нужное место до полуночи — лучшего времени для того, чтобы призывать кого-либо из потустороннего мира. Ну, конечно, пытаться осуществить это, будучи израненным и усталым как собака, само по себе занятие почти безнадежное, тут и полночь не факт, что поможет, но времени у меня оставалось в обрез, так что я был не в том положении, чтобы капризничать.
— Позволь мне заметить, — подала голос Мёрфи, — что все это почему-то представляется мне неважной затеей.
— Замечание принимается к сведению, — кивнул я. — Но ты это сделаешь?
Она посмотрела сквозь плоское ветровое стекло «ройса» на гладь озера Мичиган — точнее, на непроглядную черноту, начинавшуюся там, где обрывались огни Чикаго.
— Да, — произнесла она.
— Если бы я мог просить тебя о чем-нибудь еще, — сказал я, — я бы попросил. Правда.
— Знаю, — кивнула она. — Просто меня бесит, что я больше ничем не могу помочь.
— Ладно. Могу добавить — если это тебя утешит, конечно, — что опасность будет грозить и тебе. Кто-нибудь может решить заглянуть и попытаться использовать тебя против меня. А если до Совета дойдет, как много тебе известно, они запросто могут попытаться убрать свидетеля.
Она чуть улыбнулась.
— Ну, спасибо. По крайней мере, зная, что кому-то может захотеться убить меня, я ощущаю себя не совсем лишней. — Она двинула плечом, поправляя наплечную кобуру с пистолетом. — Я понимаю предел своих возможностей. Не то чтобы это мне нравилось… — Она снова посмотрела на меня. — Как ты собираешься связаться с остальными?
— Я… Давай, я не буду говорить? Чем меньше ты знаешь…
— Тем меньше мне грозит?
— Если честно, не совсем так, — хмыкнул я. — Чем меньше ты знаешь, тем меньше грозит мне. Не забывай: мы имеем дело с людьми, которые способны вынуть информацию у тебя из головы, не спрашивая, хочешь ты этого или нет.
Мёрфи скрестила руки на груди и поёжилась.
— Терпеть не могу чувствовать себя беспомощной.
— Угу, — согласился я. — Я тоже. Как он там, Молли?
— Все еще спит, — доложила Молли с заднего сиденья. — Температура, правда, вроде бы не повысилась. — Она протянула руку и потрогала лоб Моргана тыльной стороной ладони.
Рука Моргана словно сама собой поднялась и резким шлепком по запястью отшвырнула ее; при этом ни дыхание его, ни черты лица ни на мгновение не дрогнули. Вот черт. Чисто рефлекторное движение. Я тряхнул головой.
— Давайте-ка пошевеливаться, ребята, — сказал я.
