Джек Блэксмит - Цирк уродов
— Я скоро буду.
Алекс спрятал телефон. В голове зазвучали предостерегающие слова из песни: «Будь осторожен, охотник! Держись границ угодий». Черта с два! Не дождетесь!
По венам, возвращая силы, разливалась холодная ярость. Это чувство было ново, но он был ему только рад. Он достанет Алхимика. Должен его достать. Потому что если Алекс этого не сделает, Алхимик достанет его первым.
Квартира у Николь была маленькая, но уютная.
Повсюду царил творческий беспорядок: картины, карандашные наброски, непонятного назначения камни, деревянные маски, африканские статуэтки. На столе в гостиной стояла бутылка вина, горящие свечи и несколько чистых тарелок. Похоже, Алекса ждал романтический ужин.
Но к еде они почти не притронулись, только периодически наполняли бокалы. Николь, в тонком платье с бретельками, выглядела до неприличия соблазнительной.
Алекс, наконец, узнал, что девушка учится в чикагском художественном институте и увлекается античным искусством Египта, Древней Греции, Древнего Рима и этрусков, а также собирается посетить следующим летом Центральную Африку, где ее знакомые археологи из института проводят раскопки древнего города.
Он мало что в этом понимал, поэтому больше слушал.
Весь вечер они проговорили: кино, книги, музыка. Рассказывали друг другу о детстве, планах и мечтах, и каждый для себя обнаружил, что общаются между собой так, словно знакомы всю жизнь.
Алекс держал в своих ладонях длинные пальцы девушки. В голове приятно шумело от выпитого вина. Они желали и боялись возникшего между ними чувства. Потом замолчали и просто смотрели друг на друга. Глаза в глаза.
Алекс потянулся к девушке. Она приоткрыла губы и встретила его поцелуй, обвив руками его шею. Продолжая целоваться, они сами не заметили, как оказались в спальне. Сдерживая кипятящее кровь возбуждение, не спеша разделись. Обнаженный Алекс снова восхитился ее стройными ногами, плоским животом, узкой талией.
— Ты идеальна!
Немного засмущавшись его восторженного взгляда, девушка притянула Алекса к себе и задумчиво провела руками по его мускулистому, сухому телу, словно скульптор, проверяющий свою работу. Опустила руки ниже…
Он целовал небольшую упругую грудь с набухшими сосками, медленно спускаясь вниз, не упуская ни одного сантиметра ее натренированного тела. Николь в это же время нежно поглаживала его твердую, набухшую плоть. Алекс уложил девушку на кровать, и из ее горла вырвался хриплый стон…
Когда все кончилось, Николь заснула, а Алекс еще долго лежал с открытыми глазами, улыбаясь в темноте. Еще никогда ему не было так хорошо и он не чувствовал такого успокоения.
Но сон все не шел.
Поняв, что заснуть сейчас не удастся, он поднялся с кровати, пробрался в прихожую и достал из куртки дневник Гудини. Ему оставалось дочитать совсем немного. С каждой прочитанной страницей надежда найти нечто полезное для расследования таяла. А может, нет там никакой тайны?
Хотя убийства прямо указывали на то, что она есть.
Алекс открыл тетрадь…
… Я снова собирался в Европу на гастроли. Меня провожала мать, и я несколько раз возвращался на причал, чтобы снова обнять ее на прощание. А прибыв в Копенгаген, узнал, что миссис Вейс скончалась…
Эрих был безутешен. Возвращаясь в США, он несколько дней рыдал в каюте, а по приезде целый месяц ходил на кладбище и возле могилы разговаривал с умершей матерью.
Несмотря на свое скептическое отношение к спиритизму, Гарри решил обратиться к медиумам — настолько ему хотелось услышать голос своей матери. Но «дух миссис Вейс» почему-то заговорил с ним по-английски, хотя при жизни его мать не знала других языков, кроме идиш.
Движимый разочарованием и вновь вспыхнувшей ненавистью, Гудини посвятил все последующие годы своей жизни разоблачению спиритов. Он срывал их выступления и ездил по всему свету с разоблачительными лекциями. Иллюзионист утверждал: все контакты медиумов с загробным миром и вызов духов с привидениями — не что иное, как элементарное мошенничество, а приемы, которыми пользуются спириты, известны любому начинающему фокуснику.
Гудини написал несколько тысяч статей, в которых подробно описывал технологию этого надувательства. Узнав, что в городе появился очередной спирит, он надевал парик, приклеивал бороду и отправлялся на сеанс. Там, под видом дряхлого старика, умолял медиума дать ему возможность пообщаться с его умершим сыном. Медиум гасил свет, и в комнате начинал звучать загадочный голос. Тогда Гудини включал принесенный с собой фонарь, и все видели, что спирит держит в руке специальную трубу, искажающую его голос. Гарри срывал с себя бороду и кричал: «Шулер! Я обвиняю тебя в обмане!»
Он неистово разоблачал антинаучный характер спиритизма, высмеивая «повелителей духов» как в печати, так и в публичных выступлениях. На манеже, при полном освещении, Гудини заставлял подниматься в воздух «спиритический» столик, показывал, как «духи» общаются с медиумами, оставляя в растопленном парафине якобы слепки своих рук.
В разоблачении спиритов он проявлял поистине изобретательное остроумие. В Чикаго жила женщина, которая запросто общалась с потусторонним миром. Во время сеансов, проводимых в ее доме, «духи» умерших даже вытаскивали из карманов присутствующих различные предметы и разбрасывали их по комнате. С уверенностью в том, что он имеет дело с шарлатанством, Гудини поехал в Чикаго.
Не раскрывая себя, он отправился на прием к женщине-медиуму. Начался спиритический сеанс. Его участники по таинственным шорохам поняли, что «дух» уже в комнате. Гарри ощутил, как пришелец с того света гладит его по волосам. Наконец сеанс был окончен и зажегся свет.
И тут Гудини попросил всех обратить внимание на тихую старушку, скромно сидящую в углу комнаты, чьи руки были испачканы чернилами. Гудини торжествовал. Ведь это он вымазал свои волосы именно этими чернилами.
Он объяснял и чтение открытки через конверт. Все просто: достаточно смочить конверт спиртом — и на время он станет прозрачным, позволяя прочесть текст. А потом спирт испарится, вернув конверту его непрозрачность.
На одной из лекций журналист, многократно бывавший на сеансах спиритов, задал эскаписту вопрос:
— Вы можете объяснить, сэр, каким образом звонит колокольчик под столом спирита?
— Безусловно.
Гарри отошел, но вскоре вернулся в сопровождении фотографа и еще нескольких репортеров.
— Все готовы?
Фотограф кивнул. Гудини сел за стол с журналистом и начал задавать вопросы — дух звонком отвечал на них. Фотограф, наблюдающий со стороны, выпучил глаза, а затем оглушительно расхохотался. Журналист изумленно заглянул под стол. Колокольчик стоял на месте. Под столом никого не было.
