Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 1)
С трудом удается унести ноги, когда вызывают, наконец прибывшие и готовые к встрече с пионерами, или как назвать этих молокососов, мои сослуживцы, или как еще назвать этих охламонов. Меня поджидает пара девчонок — на тот случай если я заблужусь тут в трех соснах. Пришли не все, но я вижу и майора и Андрея с его воспитанцем (воспитанец имеет вид настолько горделиво-надутый, что хочется ткнуть Демидова пальцем в бок, чтоб слегка сдулся), прифранченный Енот, оба курсантера и Тимур тоже тут.
Встреча идет весьма дружелюбно. Наши приволокли по велению майора всякую всячину, вроде пневматических пистолетов, которые мы еще весной набрали в брошенном оружейном магазине. Насколько понимаю в разговоре, майор хочет, чтобы девчонки и ребята навострились пока обращаться с этими увечными ТТ и ПМ, привыкнуть к их габаритам и весу, научиться прицеливаться и стрелять. Подозреваю, что какие-то контакты на эту тему с майором были, потому что у принимающей стороны оказывается домашняя заготовка в виде трех 'зомбомишеней' — старые колченогие основы для детских колясок с присобаченными к ним палками, на конце которых — как раз на высоте среднего роста человека приколочены фанерки с самодельными мишенями размером с человеческую голову. Пока мы все оторопело глядим на это чудо инженерной мысли, однорукий вожатый дает отмашку — и оказалось, что когда такое сооружения тянут за веревку, эта самая мишенька раскачивается с такой же амплитудой, что и голова идущего сонного зомби. Некоторое время идет азартная пальба, может и не очень успешная, но видно, что стараются. Даже немного странно, что азы пистолетной стрельбы воспринимаются подростками как откровение. Хотя, если подумать… Если подумать пару месяцев назад, когда меня натаскивали простенькие рекомендации того же каптри Званцева-старшего и для меня были почти военной тайной.
Кроме пистолетов мои товарищи притащили и всяких напитков и лакомств, так что стол получается весьма праздничным. Подростки сильно удивляются этому, а до меня доходит, что майор Брысь очевидно решил взять шефство над этим странноватым коллективом, как раньше покойный Николаич забрал в нашу охотничью команду этого самого беспризорника Демидова. Надо же, вспоминаю изначальное прозвище нашего воспитанника — звали его до Беды Ссыкатым, не очень красивое прозвище было, надо заметить, зато потом ему каждый новый день в зависимости от успехов (или неуспехов) давали новое прозвание. Да это и по сей день сохранилось, став своеобразной традицией команды, только вот не узнавал у хранителя традиции Андрея как именовать Демидова сегодня, не до того как-то было.
— А боевое оружие вы сможете нам дать? — спрашивает невысокий паренек у майора.
— В следующий раз вручим вам холодное оружие и посмотрим, как у вас с пневматикой будет получаться. Пока не научитесь пользоваться, как следует, с огнестрелом погодим. Научитесь на пневматических — получите и огнестрел.
— Это какое холодное оружие? — удивляется паренек.
— Ножи. Заодно будете учиться ими пользоваться.
Сразу на нескольких подростковых физиономиях вижу кислые мины, а наши молодые курсанты наоборот ржут. Тимур вот правда не поддерживает их ржач. Хотя вообще-то они дружбаны и обычно вкусы у них совпадают.
— Рукокрыл, что это тебя так развеселило? — грозно вопрошает майор.
— Чтобы вступить в рукопашный бой с противником вам, товарищ майор, надо расстрелять весь боекомплект, потерять гм-гм автомат, лопатку, не найти на поле боя трупа с автоматом и патронами, палки или камня и найти при этом еще одного такого — же разгильдяя. Нас так учили — уважительно, но с дерзиной отвечает Рукокрыл.
— Значит плохо учили — невозмутимо отвечает Брысь.
— Нет. Учили хорошо. Куда в нынешнее время годится нож? При огнестрельном-то оружии? Нет, консервы открыть там, огурцы порезать — да, но учиться рукопашной смысла нет. Мы же морские офицеры…
— Раз так, с чего это вам, морским офицерам, вручают по окончании учебы такую своеобразную штучку, а?
— Какую штучку?
— Кортик для выпускника офицерского училища. Как считаете, зачем?
— Устаревшая традиция, товарищ майор, но красиво! — ляпает Ленька.
— Ну-ну. Навыки ближнего боя — важный элемент психологической подготовки бойца. Когда он умеет, стремительное сближение с противником не порождает парализующий страх. Ему пофигу, далеко противник или близко. У него есть ответ на все случаи жизни. Он устойчив. Кроме того, бывают ситуации, когда начальство не велит с автоматом ходить. По своему расположению или по чертовому 'мирному селению'. Мало ли? И охота чувствовать себя без штанов? Заходишь в дверь или за угол, а там враг. Нос к носу. Откуда взялся? А тебе не все равно потом будет? А пистолет тоже велели сдать. А нож не отобрали, потому что это беспредел будет — чем хлебушек резать и банки открывать? А кто думает, что драться голыми руками и ножом — почти одно и то же, тот сильно заблуждается. Какой бы ни был мастер подраться, что-нибудь подходящее в руке сильно меняет расклад.
— А кортик тут при чем?
— Именно при том, что флотский офицер всегда был вооружен. И на корабле к любой ситуации постоянно готов. Неглупые люди эту традицию ввели, только сейчас суть традиции забыта. Осталось только кортики обмывать, да?
— Не без этого — соглашаются переглянувшись курсантеры.
— Вот! А кортик — это не только символ власти, а вполне себе кинжал, практичный боевой нож.
— Не, лучше всего для драки финка. Да и что такое — боевой нож? — убежденно заявляет шпанистый с виду малец. Да и в драке любое что-нибудь годится, лишь бы было.
Меня удивляет, что эта шпана разговаривает на нормальном человеческом языке. Подозреваю, что это однорукий постарался. Не иначе. Хоть и однорукий, а тут в авторитете.
— А если вместо 'чего-нибудь' специально придуманный боевой нож, то разница огромная. Финны со своими пуукалками просто лохи. Боевой нож без ограничителя — нонсенс. Ограничитель не для того, чтобы не дать руке съезжать в сторону клинка. Именно эту проблему можно решить по-другому. Перекрестье нужно, чтобы нож можно было надежно удержать, когда руки перемазаны кровью или еще чем-нибудь скользким — с пониманием вопроса отзывается Брысь.
— Но все равно же сейчас нож свое значение потерял полностью.
— Ну-ну. Чтобы вашему вожатому жизнь спасти, кисть руки укушенную чем оттяпали? Топором?
— Да не, я про драку. Ну, эта про рукопашный бой — поправляется шпанистый: ' Это же не для войны нужно, так, для махача уличного. Сейчас уже и ножей таких специальных нет и обученных тоже, ну разве кавказцы, они все с ножами'.
