Абрахам Меррит - Лик в бездне (сборник)
– Хорошо! – выдохнула Мать.
Еще дважды луч из систрума открывал проходы. Грейдон продолжал бежать. Он поворачивал голову, не оглядываясь, по–видимому, и не подозревал о троих следующих за ним. Странное, должно быть, зрелище: бегущий человек, за ним, развернув в полную длину свои перламутровые кольца, скользит женщина–змея, высоко подняв изящную голову и тело, рядом алая многорукая фигура человека–паука, древнее мудрое лицо Властителя Глупости со сверкающими юными глазами.
Все вперед и вперед бежал Грейдон, как соломинка, втянутая в водоворот, как железный опилок к магниту.
– Адана, разве Нимир не узнает, что мы идем за ним? – спросил Властитель Глупости, дыхание его было спокойно.
– Нет, – так же спокойно ответила Мать. – Когда Нимир скрылся от моей мысли, он и меня при этом перестал видеть. Он видит меня не лучше, чем я его. Он влечет к себе этого человека, но не знает, как тот идет. Только – что он идет.
– Он бежит быстрее, – сказал Властитель Глупости.
– Он приближается к Нимиру, – ответила женщина–змея. – Не я веду его, Тиддо, он ведет меня. Все, что я делаю, лишь открываю ему кратчайший путь к тому, кто его призывает. Ага, я так и думала!
Грейдон бежал прямо к стене. При прикосновении луча из систрума камень поднялся, оттуда показался ржаво–красный свет.
Оно пришли в логово Тени.
Все быстрее бежал Грейдон, стремительная тень в тумане. Вверх вздымался темный утес. Вдоль него побежал Грейдон. Утес кончился. Грейдон обогнул его край. Экран, возвышение, черный трон.
На полу пещеры, распростершись на животах, лежат сотни урдов, самки и дети ящеролюдей и те, кто пережил Рагнарок у храма и сумел убежать в красную пещеру. С их мускусным запахом смешивается непристойный запах сада Тени.
И на черном троне сидит Нимир!
– Темный Хозяин, я здесь! – Голос Грейдона лишен выражения; он остановился, ожидая приказа.
Бледные глаза Нимира оторвались от созерцания пресмыкающихся орд. Его чудовищное тело раздулось, поднялось на троне, длинные бесформенные руки жадно протянулись вперед, лицо вспыхнуло торжеством.
– Иди! – прошептал он, и, как будто в его мышцы вставили пружины, Грейдон подпрыгнул к возвышению.
– Нет! – послышался резкий возглас женщины–змеи. Из систрума в ее руке вылетел тонкий луч, коснулся головы Грейдона. Тот повернулся и упал, почти у ног Нимира.
Взгляд Властителя Зла упал на женщину–змею, Нимир неожиданно увидел ее, как будто распахнулся некий занавес, разделявший их. Глаза его устремились к Властителю Глупости, к человеку–пауку, и в них вспыхнул адский огонь.
Рука его метнулась к поясу, извлекла оттуда что–то похожее на застывшее зеленое пламя. Прежде чем он смог поднять этот предмет, женщина–змея направила трубку, которую держала в левой руке. Из нее устремился напряженный фиолетовый луч. Он ударил в руку Нимира и в то, что держала эта рука. Последовал звенящий взрыв, облако сверкающих пурпурных частиц завертелось вокруг Нимира, закрыв и его, и его трон.
Женщина–змея выхватила у Властителя Глупости больший систрум. Из многочисленных маленьких шаров вырвалось лунное сияние, собралось в трехдюймовую сферу невероятной яркости. Сфера устремилась к сгустившемуся пурпурному туману на уровне головы Нимира – и прошла насквозь. Она ударилась о резной каменный экран и расплылась по его поверхности. От одной стороны до другой, от верха до низа экран раскололся и обрушился грудой обломков.
На его месте зиял черный туннель.
При прикосновении сферы пурпурный туман рассеялся. Низко наклонив голову, прижавшись к полу, сидел Нимир, не тронутый снарядом Матери. Прежде чем она смогла выпустить другой, Нимир схватил тело Грейдона, бросил его себе на спину, как плащ, держа через плечи руками, и прыгнул во тьму туннеля.
Женщина–змея яростно зашипела. Высоко на кольцах поднялось ее тело. Его сверкающая протяженность перетекла через край возвышения и – в туннель. За ней – Властитель Глупости и Кон.
Им не нужен был свет: для этих троих, как и для Нимира, тьма и свет были одинаково проницаемы. Неожиданно на фоне конца туннеля показалась силуэтом чудовищная фигура Нимира. Она превратилась в одни очертания и исчезла…
Коридор кончился в пещере Лика. Он кончался у вершины той циклопической лестницы, которая вела к Лику. Доведенный до отчаяния, преследуемый, Нимир вернулся к своей темнице.
Здесь женщина–змея остановилась. На середине лестницы прыгал Нимир, прочно, как щит, держа живое тело. На них сквозь бурю светящихся атомов, исходящих от стен, смотрел большой Лик. Из–под кольца на его лбу капал золотой пот. Из глаз текли золотые слезы, а из опущенных уголков рта сочилась золотая слюна.
Глаза Лика, огромные тусклые жемчужины, были безжизненны. Они сверкали, но оставались пустыми. Никакой пленник не смотрел через них. Исчезло все могущество призыва, исчезли все хитрые обещания господства. Лик смотрел равнодушно, невидящими глазами, над головой Нимира, Нимира, который так долго, так долго жил в нем.
Из горла женщины–змеи послышался звук рога. Ему ответили снизу, оттуда, где пол пещеры уходил в немыслимую пропасть. Из пространства над пропастью появилась пара крылатых змей.
Одна из змей опустилась на плечи Властителя Зла, крыльями закрывая ему глаза. Другая обернула кольца вокруг его ног.
Властелин Зла пошатнулся, уронил Грейдона, начал бить по крыльям.
Кольца плотнее стянули его ноги. Властитель Зла упал.
Покатился по ступеням. Тело Грейдона неподвижно лежало на том месте, куда упало.
Женщина–змея щелкнула. Человек–паук устремился вниз по ступеням, подобрал Грейдона, вернулся с ним и опустил рядом с ней.
Бьющие крылья и сжимающие кольца оставили Нимира. Он встал. Запрыгал к Лику.
Достиг подбородка. Обернулся, глядя на Мать. И рядом оказались два Властителя Зла. Большое каменное лицо, безжизненное, равнодушное, – и его миниатюрная копия, живая, из переплетенных ржавых атомов.
Властитель Зла прижался к каменному подбородку, расставив руки, глядя на женщину–змею. В его глазах не было ни страха, ни просьбы о милости.
Только ненависть – и безжалостная угроза. Он не сказал ни слова, она тоже.
Властитель Зла повернулся. Как большая лягушка, запрыгал вверх по камню.
Женщина–змея подняла систрум. Оттуда вылетела светящаяся сфера. За ней еще одна, и еще. Первая ударила Лик прямо в лоб, остальные две почти одновременно – в глаза и рот.
Взорвались и разлетелись брызгами. Вырвались белые языки молнии. Лик, казалось, гримасничает, он исказился. Каменный рот изогнулся.
