Ольга Панова - Призрак
– Я бы сделала это, если бы меня не посадили в тюрьму. Но я поступила гуманно, я оставила тебя в приюте для умалишенных детей, таких, как ты. Там такие же чокнутые, я решила, что вы быстро найдете общий язык.
– Это был ад, я все прекрасно помню. Над нами там жестоко измывались. Привязывали к стульям, кололи какой-то дрянью, месяцами не мыли, еду бросали на пол как свиньям. Мы были тощие как скелеты, не было сил сопротивляться врачам. Дети умирали через день. Один за другим. Их хоронили за домом, в поле. Как собак.
Арина прикрыла рот рукой. На глазах навернулись слезы. Ее сострадание к сестре не осталось незамеченным. Мать выдернула руку и едва не залепила дочери пощечину.
– Вздумала ее жалеть? А ты меня, мать родную, пожалей.
Арина лишь потупила взгляд. По щеке скатилась предательская слеза. Девушка отвернулась.
Анна шагнула к матери.
– Оставь ее. Лучше на меня вылей поток желчи. Я сильней, я выдержу.
– Защищаешь сестру? Надо же, какие мы добренькие все. Одна я злодейка-мать!
Девушки молчали. Тогда женщина стала нервно теребить платок на шее, чтобы как-то скрыть свое волнение.
– Я сдала тебя в приют и не жалею об этом. Хотя моя мать Алевтина тоже такая же ненормальная как ты. Она хотела забрать тебя из приюта, но она инвалид, ничего не видит. Органы опеки ей не разрешили тебя удочерить. А потом уж и ты исчезла. Мы думали, ты умерла. Уж похоронили давно. Она и успокоилась. Да и мы все тоже вздохнули с облегчением. Ладно, у меня еще одна дочь есть. Она у меня нормальная. Не позорит перед людьми.
Анна перевела свой взгляд на сестру. Способность Арины видеть призраков была ей известна. Вот только мать об этом ничего не знала. Значит, сестра оказалась хитрей и умней. Смогла скрыть свой дар от матери.
Арина промокнула платком слезы и посмотрела на сестру. Между ними протянулась невидимая нить. Одним взглядом Арина дала знать, что поговорит с ней чуть позже. Сестры поняли друг друга без слов.
Сдернув с шеи дурацкий платок, мать вдруг разозлилась. Схватилась за ручку входной двери и, не оборачиваясь, прошипела:
– Больше не ходи сюда больше. Живи как знаешь. Оставь нас в покое.
Анна молча открыла свою сумочку, из которой извлекла пухлую пачку денег.
– Вот возьми, это вам. Может, сгодится на ремонт или на одежду.
Мать медленно повернулась. Словно каменная, она застыла у дверей. Лицо побледнело, брови нахмурились.
– Откуда у тебя такие деньги? Это ведь, наверное, тысяч сто, не меньше?
– Возьми.
– На обычной работе таких денег не заработать. Я вон ночами тружусь до зари, чтоб десятку принести в дом, а у нее такие деньжищи. Пошла по наклонной? Проститутка? Я так и знала.
– Что ты такое говоришь, какая проститутка!? Я от чистого сердца хочу помочь.
– Мне не нужна никакая помощь. Хорошо живу, моих денег нам всем хватает. Не жалуемся. Арина, пошли.
Разговор был окончен. Мать вошла в подъезд и захлопнула за собой дверь. Анна чувствовала себя, как будто на нее вылили ведро помоев. Такого унижения как сейчас ей еще ни разу в жизни не пришлось испытывать. Родная мать унизила ее ниже некуда.
– Анна, послушай, – за спиной раздался робкий голос сестры, – здесь недалеко живет наша родная бабушка Алевтина. Ее адрес: улица Зеленая, дом пять, квартира семнадцать. Обязательно сходи к ней. Она обрадуется встрече с тобой. Я больше не могу с тобой говорить, а то мама рассердится. Бабушка даст мой номер телефона, если что. Встретимся после. Извини, я должна идти.
– Но ты… – Анна не успела договорить, как девушка скрылась в подъезде.
Так и не поговорили по-человечески. Весь разговор произошел на улице перед подъездом. Все на бегу, все в суматохе. Злая насмешка судьбы. Даже стало смешно. Столько лет мечтала об этой встрече, столько всего представляла себе – и вот итог.
– Ты должна была это услышать. По-другому не могло и быть.
Алекс стоял под раскидистой березой у лавочки.
– Алекс, почему мне так плохо?
– Все просто. Твоя мать – энергетический вампир. Ей нужны отрицательные эмоции. Положительные люди с хорошей энергетикой ее питают. Она и из твоего отца энергию качала, пока до могилы не довела. Сердце ему посадила. Сейчас за твою сестру взялась. Без этого она чувствует себя пустой, несчастной.
– Надо спасать сестру.
– За нее не бойся. Судьба у нее очень извилистая, но счастливая. Думай о себе.
Анна обняла себя за плечи и направилась в сторону Зеленой улицы. Мимо проезжали машины, пробегали дети, люди гуляли с собаками.
На улице было тепло, но девушка чувствовала холод. Ее лихорадило. Разговор с матерью выбил ее из колеи. Хотелось залезть в уголочек, спрятаться ото всех и тихо плакать. Жалеть себя.
Не останавливаясь, Анна на ходу распустила волосы. Шелковые и густые, они рассыпались по плечам. Это была своеобразная защита от внешнего мира.
Нельзя загонять себя в угол. Нужно жить вопреки всему. Жизнь дана как испытание. Ты обязан через них пройти. Если свернешь с дороги, струсишь, пойдешь на самоубийство, то начнешь все заново. В следующей жизни все начнется по-новому, этап за этапом. Все те же препятствия, все те же испытания. И выход только один. Жить.
Взять себя за волосы и тащить из болота. Скрипя зубами, вытирая слезы, превозмогая боль, идти вперед. Только так, и никак иначе.
Глава 31
Дом на Зеленой улице стоял у самой дороги. Белый кирпич, старые оконные рамы и унылые подъезды. Анна поспешила во двор.
Квартира Алевтины находилась на четвертом этаже. Преодолев лестничный пролет, она остановилась у двери, отделанной красным дерматином. У дверного глазка – незатейливые цифры один и семь. Анна постучала в дверь.
– Иду, иду.
Послышался лязг замков, громкий шорох, и дверь, наконец, распахнулась. На пороге стояла старушка – божий одуванчик. Маленькая ростом, немного полноватая, но очень ухоженная. На голове аккуратные кудряшки, на лице умелый макияж. Вместо затертого халата летнее платье и стеклянные бусы на шее.
Ее глаза были почти прозрачными. Какие-то белые, что ли. Старушка была слепа.
– Алевтина? Я к вам. Мое имя, – девушка не успела представиться, как старушка ее перебила мягким голосом.
– Я знаю, кто ты. Входи скорей, чай стынет.
– Вы знали, что я приду?
– Конечно. Входи, входи, я дверь запру.
Анна, сбитая с толку, осторожно вошла в квартирку. Внутри хоть и было темно, но она все-таки сумела разглядеть полнейший порядок и чистоту.
На стенах – пожелтевшие от старости обои, часы с кукушкой. Простенькие занавески на окнах, на подоконниках – пара горшков с фикусами. У окна – стол со скатертью, пара стульев. У стены комод. Неудобный диван с потертой обивкой справа, заваленный многочисленными подушками. Кресло-качалка по центру. На полу – скрипучий паркет.
