Елена Таничева - Злая кровь
Теперь в сводчатых залах под Кремлем штабелями выстроились гробы. Вампиры могут спать, зарывшись в землю. Но, злоупотребив ночевкой в сырой земле, проведя там несколько световых дней подряд, они поднимаются на поверхность грязными чудовищами, теми самыми ожившими мертвецами из легенд, которыми путают деревенских детишек. И избавиться от этого нового облика очень и очень непросто. Гроб защищает спящего прежде всего от света, но также позволяет сохранить в неприкосновенности наряд и прическу. Чтобы успешно охотиться на смертных, надо быть похожими на них.
Солнце уже взошло. Большинство вампиров умирали с первыми лучами — и оставались мертвыми до заката. Но те, кто был достаточно силен, пробуждались снова, когда солнце поднималось высоко над горизонтом. Для них солнечный свет был так же убийствен, как и для остальных. Во тьме подземелья, куда солнце не проникало, они могли подняться из гробов. И обсудить, что делать, когда пожар закончится, и французы оставят город. Было ясно, что придется бежать. Почти у всех были подмосковные имения, куда они могли забрать с собой Птенцов. Но как осуществить это на практике, когда на дорогах заставы? Может, бросить имущество и передвигаться ночами по лесу, а днем все-таки погружаться в землю?
На бесчисленных пепелищах сгоревших домов выли и стенали домовые. Люди не могли слышать их плач, разве что, оказываясь рядом, ощущали тоску и страх. Но вампиры слышали — даже здесь, в подземелье. Этот непрерывный плач сводил с ума…
Никто особенно не удивился тому, что именно сейчас, именно здесь, в темноте и сырости, под жалобный пронзительный плач, один из тех, кто мог днем подняться из гроба, вдруг впал в безумие настолько сильное, что вызвал Князя на поединок. Нет, конечно, многие мысленно обвиняли Князя в слабости, трусости и нерешительности, при этом отчаянно боясь, что тот прочтет их мысли. Многие думали, что он оказался недостоин своего трона, но только один решился произнести обвинения вслух, и только один попытался вырвать власть из ослабевших рук.
Прячущиеся в подземелье вампиры удивились только тому, что единственным храбрецом среди них оказалась женщина.
Ее звали Маргарита, а за глаза ее называли «прекрасная полячка». Она недавно прибыла из Польши вместе со своим братом-близнецом Яном. Она действительно была красива. И, к всеобщему сожалению, недоступна. Никто не знал, хранит ли она верность кому-то, с кем была разлучена судьбой, или просто любит одиночество. Вообще об этих близнецах было мало что известно. Только то, что прибыли они из Гданьска и попросили у Князя позволения жить в его городе, преподнеся в качестве дара целую шкатулку неограненных рубинов. Где близнецы взяли столько драгоценных камней, опять же никто не знал. Но это никого не волновало: главное — кристаллы были высочайшего качества.
Они были такие тихие и незаметные, Ян и Маргарита. Все считали, что они молоды и слабы. И все удивились, когда увидели, как Маргарита среди дня поднялась из своего гроба, а вслед за ней поднялся и Ян.
… Она вызвала Князя на поединок за власть. Все понимали, что это — самоубийство. Князь слишком силен. Слишком стар. Слишком опытен в искусстве боя.
Разумеется, он принял вызов. Отказаться от дуэли означает признать свое поражение.
И, разумеется, он победил.
Князь стоял, вытянув перед собой руку со скрюченными пальцами. Стоял неподвижно. Даже лицо его не изменило свое обычное приветливое выражение. Только глаза горели красным — как во время охоты.
А прекрасная полячка Маргарита корчилась на полу, и кровь истекала из ее рта, носа, глаз, ушей, из каждой поры… Роскошные белокурые волосы, бледно-голубое платье — все пропиталось кровью. Лицо и руки усохли, кожа обтянула кости, потом лопнула и стала сползать клочьями. А потом прекрасная полячка обратилась в бурый прах. От нее остались волосы, платье, туфли — и несколько трухлявых костей.
Ее брат стоял в стороне и смотрел на происходящее. Стражи Князя ожидали, что Ян может нарушить правила поединка, может напасть на Князя, попытаться защитить сестру. Но он не двигался. Он только беззвучно шевелил губами, и его пальцы сжимались и разжимались.
Когда все кончилось, Князь милостиво протянул ему руку. И Ян склонился в поцелуе к руке убийцы своей сестры. А потом обнажил шею — в знак абсолютного повиновения Князю.
Многие тогда начали презирать Яна Гданьского.
Многие, но не Князь, который почему-то так и не поверил в его смирение.
Князь был стар и умен. И силен. Он чувствовал: с Яном Гданьским что-то неладно. Он приказал Стражам следить за Яном и при первом же подозрении на нарушение Закона — казнить его. Но Ян не давал повода для подозрений.
… Гензель давно ожидал, что когда-нибудь Гретель не выдержит, сглупит и вызовет на поединок того, кто сильнее ее. Гензель понимал, что когда-нибудь он потеряет Гретель: такие страстные и властолюбивые натуры, как она, не умеют жить осторожно и тихо.
Гензель хотел только одного: не потерять ее безвозвратно, как потерял маму.
Гензель создал заклинание, позволяющее поймать отходящую душу, заключить ее в корень живой мандрагоры и хранить, пока не найдется подходящий сосуд, чтобы ее вернуть.
Это было трудное заклинание. Гензель отдал ему почти все свои силы. Чтобы восстановиться, ему понадобились десятилетия. А чтобы вернуть ее душу, понадобилось четыре жертвоприношения и помощь самого Вельзевула.
Но ему удалось. Сестра снова была рядом с ним. И в ближайшие несколько столетий она, можно надеяться, никого не станет смещать с трона. Даже Гретель способна учиться на своих ошибках.
3
Лес был громаден и мрачен, и даже на краю его, где земля и трава давно были истоптаны людьми, чувствовалась исходившая от него тяжелая древняя сила. Люди не ощущали ее, они привыкли считать себя хозяевами мира, они ничего не боялись. Люди понастроили здесь какие-то коттеджи и лыжные курорты, проложили дороги. Они полагали, что исходили этот лес вдоль и поперек и прекрасно знают его.
Люди очень удивились бы, если бы поняли, как много в Шварцвальде осталось запретных, тайных мест, куда ни разу не ступала нога человека. А если и ступала, то косточки несчастного обладателя ноги так и оставались гнить под какой-нибудь разлапистой елью. У каждого старого леса есть собственная магия, в каждом прячется нечисть, которая не прочь подкрепиться самоуверенным человечком, сбившимся с тропы. Лесные духи морочат головы беспечным туристам, заводят их в дебри и заставляют умирать от голода в двух шагах от спасительной тропинки, заманивают в болото… В Шварцвальде нечисти было много, и у каждой твари была своя собственная магия, переплетенная с магией леса. Лес звенел этой магией. Даже Мишель, прибывший из страны самых могучих леших и самых властных болотников, почувствовал разлитую среди этих деревьев угрозу. Шварцвальд был заповедником нечисти. Интересно, это место само по себе такое, или причина в том, что здесь нашли убежище Гензель и Гретель?
