Александр Абердин - Неупокоенный
— Маги, говоришь? Deus sermone выучить хотите? Ну, тогда пошли ко мне в хижину, поговорим. Это стоящее дело, которому я отдамся со все своей энергией, которая во мне ещё осталась.
Ли Вэй, в котором ни к кому из великих магов прошлого не было никакого чинопочитания только потому, что среди них не оказалось ни одного китайца, тут же сказал:
— А на этот счёт ты можешь не волноваться. Мой друган сейчас вдохнёт в тебя столько энергии, юношеского восторга и энтузиазма, что ты через каких-то полчаса сам себя не узнаешь.
Пифагор натянуто улыбнулся, остановился и спросил:
— Что имеет ввиду этот скиф?
— Да, так, ничего особенного. — Миролюбиво сказал в ответ Валера и с притворным вздохом добавил — Видите ли, уважаемый Пифагор, я очень хорошо понимаю вас, торчать на берегу этого дурацкого озера почти две с половиной тысячи лет было не самой приятной наградой за постижение магии. Вы, наверное, за это время привыкли быть инкарном, а вот я, извините, не представился, меня зовут Валерий и я не инкарн, а астральный дух, только очень уж очеловечился. Так вот, уважаемый Пифагор, я терпеть не могу инкарнов, а самое главное, не переношу приторного, какого-то сладковато-карамельного запаха ваших тел и поэтому прошу простить меня заранее, намерен превратить вас из инкарна в человека, только не такого, каким вы были раньше, а бессмертного, как и наш Творец. Надеюсь вас это не оскорбит? Поверьте мне, это никакая не шутка, а чистая правда.
Пифагор не смотря ни на что громко расхохотался и смеялся минут пять, прежде чем воскликнул, утирая слёзы:
— Валерий, вам бы играть на сцене, в комедиях!
Ли Вэй, услышав это, мрачным тоном сказал:
— Да, Ушкуй, Пифагора нам точно придётся держать перед тобой вдвоём, а то и вчетвером. Нет, его конечно можно и приковать к скале на полчаса, как Прометея, но только покрепче.
Пифагор не моргнув глазом отрицательно помотал головой и тут же парировал его реплику:
— Нет, скиф, даже не старайся, всё равно в твоих устах это звучит не так смешно. А вообще-то успокойся, я с первых же слов понял, что твой друг говорит правду. Тут я дам фору не то что высшим демонам, у которых собачий нюх на ложь и фальшь, но и архангелам. Что же мы стоим тут, пойдёмте скорее в хижину, господа маги. — Положив руку на плечо Валере, он участливо спросил — Вам действительно так неприятен запах тел инкарнов, Валерий? Честно говоря я тоже не нахожу его приятным и поэтому выбрал себе местожительства возле этого озера. Его воды солоноваты и теплы в любое время года, что даёт мне возможность купаться по пять, шесть раз в день. Мне право же, давно осточертело быть инкарном. Демоническое тело, которое я могу обрести в любую минуту, тоже не доставляет мне ровным счётом никакого удовольствия из-за проблем с кровью.
Возле дверей большой каменной хижины, стоявшей в полукилометре от берега, стояли все остальные маги, увидев которых Пифагор сразу же заулыбался ещё шире. В руках у Иры уже была наготове бутылка коньяка и красная поролоновая губка, но как только они вошли в хижину, то, прежде чем позволить девушке протереть его грудь коньяком, Пифагор выдул полбутылки напитка и только после этого выкатил перед ней свою грудь колесом. Как только величайший, по словам Геродота, из всех эллинов мудрецов, стал человеком, он внимательно выслушал просьбу Иры и тут же достал из тайника, спрятанного под очагом, большой сундук и поставил его на простой деревянный стол. Пифагор жил возле этого озера практически не используя магии и обходясь только самым необходимым и никогда не жаловался на свою жизнь, чем смог бы, вероятно, посрамить самых известных аскетов и стоиков всех минувших эпох и переплюнуть его мог разве что один Диоген со своей бочкой, но он не был магом.
При всех четырёх своих жизнях на Земле Пифагор никогда не писал никаких трактатов, но когда нетерпеливый Ли Вэй открыл его сундук, маги увидели перед собой самый толстенный из всех гримуаров. Сундук был доверху заполнен ровно обрезанными большими листами довольно тонкого пергамента, исписанного убористым почерком буквами греческого алфавита с обоих сторон. Тотчас в хижине закипела работа. Сначала Валера сделал его человеком, от услуг девушек он отказался самым решительным тоном, затем Абдул Альхазред быстро провёл над Пифагором обряд апгрейта его мозгов, после чего великого эллина усадили в углу хижины на изготовленное наспех кресло перед компьютером, научили им пользоваться и объяснили, что за текст светится перед его носом. Чтобы ему было веселее изучать неизвестные, а может быть уже известные магические заклинания, рядом с ним девушки соорудили живописный натюрморт из копчёного мяса, сыра, хлеба, овощей и фруктов, а в руки вложили только что открытую бутылку адского коньяка, увы, к всеобщему огорчению последнюю. У запасливого Ли Вэя оставалось в багажном отсеке ещё четыре коробки земного коньяка, но он пригрозил оторвать руки каждому, кто посмеет на него посягнуть. Жадина, что можно было ещё сказать.
Волей-неволей им пришлось задержаться у Пифагора на две с половиной недели, но это были две недели наполненные удивительными открытиями. Магия сэра Исаака Ньютона носила преимущественно прикладной, пользовательский характер и позволяла творить просто чудеса, трое других магов также создали великолепные магические комплексы, но от того, что сумел вытрясти из четырёх магических кругов Пифагор, у всех глаза на лоб полезли. Эта магия охватывала собой как микрокосм и макрокосм, так и астрал, но вместе с тем позволяла древнему греку обеспечивать себя всякими приятными мелочами. Пифагор оказался удивительным человеком, мягкий в общении и доброжелательный, он в то же время обладал взрывным характером и был нетерпим ко лжи, из-за чего и затребовал в своё время от магического круга заклинание, позволяющее определить, говорит человек тебе правду или беззастенчиво врёт. Очень нужное и полезное заклинание с простым обрядом, который тут же провели над собой все и теперь в команде уже никто не мог никому соврать, чтобы не быть разоблачённым.
Магический детектор лжи Пифагора чётко определял, когда речь идёт о шутливом преувеличении и приукрашивании фактов, а когда о злокозненном, крупнокалиберном вранье и потому их жизнь не превратилась немедленно в сущий ад. Команда у них сложилась очень быстро и это была очень дружная и весёлая команда. Если уж Абдусциус, став человеком мигом превратился в весельчака и приколиста, то что тогда было говорить про людей, чьи годы жизни до смерти и после неё были не столь продолжительными. Поэтому в том небольшом посёлке, который быстро вырос вокруг хижины Пифагора, с утра и до поздней ночи не стихал смех, но иногда он надолго стихал и тогда в ней начинался серьёзный и обстоятельный разговор. Когда работа по оцифровке и изучению магического наследия Пифагора подошла практически к концу и уже можно было собираться в дорогу, все члены экспедиции отправились к берегу озера, чтобы устроить пикник у воды. Валера и Ли Вэй, самые лучшие ловцы рыбы, поймали большого осетра, насадили его на вертел и теперь запекали над углями по рецепту Пифагора. Абдусциус, задумчиво глядя на тлеющие угли, вдруг сказал:
