Дмитрий Федотов - Двойной оскал
Я замолчал, переводя дыхание. Ракитин также молча поставил передо мной стакан с водой. Я глотнул и продолжил:
— Девочка Тояна выросла, получила аттестат и приехала в город Сибирск поступать в университет. В положенное время влюбилась в красавца кавказца со старшего курса, а тот оказался сволочью и женился на другой. Наша героиня с горя или от отчаяния тоже вышла замуж, но продолжала сохнуть по кавказцу. Жене его вскоре это надоело, и она сообщила мужу Тояны о ее похождениях. В результате бедная девушка оказалась на улице, а потом и без работы, ибо уважаемый банк, где она трудилась, не мог допустить в своем штате сотрудников с подмоченной репутацией. Пришлось нашей героине отправиться восвояси несолоно хлебавши в родной Горно-Алтайск. А дальше, господин комиссар, начинается сплошная мистика.
— Погоди пока с мистикой, — сказал Берест, выбивая трубку.
— Но это же самое интересное!
— Все равно. Ракитин, что думаешь по этому поводу?
— Думаю, что осталось пережить еще два трупа, и вендетта закончится сама собой.
— Ага, подсчитал, значит? Ну а если мы кого-то не учли? А если ей просто понравится убивать, и появится еще один список? Мало ли обидчиков более мелкого пошиба?
Комиссар встал и принялся мерить шагами кабинет.
— Тогда уж «им», а не «ей», — подал голос Велесов.
— Что? А, ну да. Их же двое… Так что будем делать, господа сыщики? Мышей ловить или убийц?
— Предлагаю подготовить две группы захвата и наружного наблюдения, для Муратовой и Хилевича, — сказал Олег. — Дежурить круглосуточно, глаз с них не спускать.
— И сколько ты намерен держать такую прорву людей? — саркастически осведомился Берест. — День? Два? Неделю?..
— Разрешите, господин комиссар? — снова встрял Велесов.
— Валяй, лейтенант. Что надумал?
— Смотрите, если считать от убийства Ильхана Амиева, смерть Витковского наступила на шестой день, а Есаулова — на одиннадцатый после Ильхана…
— А на тринадцатый, то есть вчера, было покушение на Муратову, — сообщил я.
— Ты же сказал, что все было тихо! — возмутился Ракитин.
— Я сказал, что обошлось…
— Ну, знаешь!..
— Спокойно, — вмешался Берест. — Горячие эстонские парни. Так что там с Муратовой?
— Ночью была попытка покушения на Лилию Борисовну Муратову прямо в ее квартире. Ликвидирована успешно.
— Кто? Муратова?
— Попытка… То есть киллер. Мной лично. — Я скромно опустил глаза долу.
— А как ты оказался у Муратовой в квартире? — нехорошо прищурился комиссар.
— Она сама меня пригласила… охранять.
— Славно наохранялись?
— Что вы такое говорите, Николай Матвеевич?! Я честный человек!..
— Ты лучше на себя в зеркало посмотри. Вылитый жиголо!
Берест вернулся в кресло за столом и уставил прокуренный палец на Велесова.
— Дальше, лейтенант.
— А-а… Дальше ничего, — развел ручищами Велесов. — Не получается…
— Паша хотел сказать, что закономерность — по трупу каждые пять дней — на Муратовой нарушилась, — решил поддержать я реноме лейтенанта. — Почему-то наш неуловимый мститель заторопился.
— Ну а дальше? — нетерпеливо спросил Николай. — Главный-то вопрос?
— Да все в ажуре, комиссар! — Я посмотрел на него невинными глазами. — Раз уж они заторопились, вряд ли вернутся к прежнему графику. Следовательно, попытка покушения на госпожу Муратову состоится в ближайшее время, а на подлеца Хилевича — буквально следом.
— Логично, — подытожил Берест. — Получается, нам бы только день простоять да ночь продержаться, так?
— Не совсем, — ляпнул я.
— Это еще почему?
— Потому что может статься, я ошибаюсь, и во всем этом сокрыт некий тайный, эзотерический смысл, или сложный астрологический расчет, или…
— Сто-оп! — хлопнул дланью по столу Берест. — Я же сказал, никакой мистики!
— Молчу, молчу. — Я демонстративно сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
— Вот так-то лучше, — буркнул комиссар и повернулся к Ракитину: — Ну, майор, тебе и карты в руки. Чтоб через час планы операций прикрытия и захвата лежали у меня на столе! Вопросы есть?
— Никак нет.
— Все свободны.
Мы гурьбой вывалились из кабинета и, не сговариваясь, двинули в курилку.
Там мы уселись на угловой диванчик, Олег закурил, а мы с Пашей сунули в рот по тонизирующей пастилке.
— Засаду у Хилевича будем готовить на завтра, — сказал Ракитин. — А с Муратовой…
— Я сам к ней заеду, — перебил я. — Доведу уж до конца.
— До чего доведешь? — усмехнулся Олег.
— Не ерничай! Мне сейчас не до того, что ты подумал. А группу пришли к ее дому. Записывай адрес…
Мы еще немного поспорили об этом странном алгоритме, едва не открытом Велесовым, и я ушел. Не мог я больше сидеть и точить лясы. Чувство смутной тревоги все сильнее свербило в голове назойливым комариком. Поэтому я, едва выйдя из управления, перешел в сквер на знакомую тропку и шагнул прямо в нишу коридора на третьем этаже «белого дома». Здесь была дверь в какую-то подсобку, поэтому я не сильно рисковал столкнуться с кем-нибудь лбами или напугать до икоты припозднившегося депутата.
Рядом, к счастью, никого не оказалось. Я спокойно вышел из ниши и направился к кабинету Муратовой. Знакомый увалень Антон так же возвышался перед дверью памятником самому себе. Завидев меня, он подобрался, но не стал препятствовать как в прошлый раз. Я добродушно кивнул ему и взялся за ручку массивной двери. Но дверь не поддалась.
— Госпожа Муратова у себя? — приветливо поинтересовался я у охранника.
— Госпожа заместитель председателя думы у себя, — ехидно ухмыльнулся тот. — Вернулась четверть часа назад с заседания и приказала ее не беспокоить.
— Но она заперлась изнутри.
— Это ее право, — упрямо выставил челюсть Антон.
— Ты что, идиот? — не сдержался я. — Не знаешь элементарных правил безопасности? Во время рабочего дня категорически запрещено запираться в кабинетах при отключенной сигнализации! Вызывай начальника охраны!
Видимо, мой грозный вид и память о вчерашней потасовке возымели некое стимулирующее действие на его крохотный мозг, потому что парень не стал спорить и возражать, а тут же включил рацию:
— Пятнадцатый вызывает первого!
— Слушаю, пятнадцатый, что случилось? — захрипел динамик.
— Евгений Васильевич, здесь проблема. Госпожа зампредседателя заперлась в своем кабинете и не откликается. Нарушение…
— Сейчас буду.
— Молодец! — я похлопал Антона по могутному плечу. — Это тебе зачтется.
