Ричард Кнаак - Король серых
— Ради мира Серых надеюсь, что не собираешься. — Он оглянулся, словно что-то привлекло его внимание. — Разумеется, тебе все равно придется каким-то образом убедить ворона, ты согласен?
Место, в котором они находились, напоминало чистилище. И не рай, и не ад. Джеремия не обращал внимания на окружающее; он вдруг вспомнил нечто, что слышал то ли от Ароса, то ли от кого-то другого.
— Оберон, это ты создал чары, носителем которых я стал? Ты был среди Серых, произнесших заклинание?
Внезапно они остановились как вкопанные. Джеремия понял, что их путешествие подошло к концу, хотя никаких явных признаков этого не было видно.
Лицо Оберона потемнело.
— Нет, смертный. Меня не было среди тех, кто сделал это. Мне повезло. Те, прибегая к чарам, испытали слишком большое напряжение… они забыли самих себя… Ничего страшнее для нас невозможно придумать. — При этих словах король эльфов даже вздрогнул. — Они имели облик, были почти личностями и лишились всего этого. Мы были бессильны им помочь. Я ничего не мог сделать для них, как и для многих других, которых Постигла та же участь в результате того, что люди постепенно утрачивали веру в нас.
«Так вот что значит смерть для Серых…»
Арос рассказывал, какие изменения претерпевают призраки, когда меняются людские сны, но он впервые слышал о том, что их может подстерегать и такая судьба. Он вспомнил о Каллистре, но отбросил прочь тревожные мысли. Джеремия даже подумать не мог о том, чтобы лишиться ее.
— Прости, — сказал он. — Ты можешь ответить еще на пару вопросов? Важных вопросов.
Эльф невесело улыбнулся:
— Мне больше нечего от тебя скрывать.
— Какова была истинная цель заклинания? Было в этом нечто большее, чем желание выбрать человека, который бы надзирал за порядком вещей? — Джеремия секунду колебался; его все еще не отпускали сомнения — не захочет ли его бывший противник что-то скрыть от него. — И зачем наделять таким могуществом чужака? Смертного? Неужто вы хотели, чтобы вами управляли?
Оберон — к немалому изумлению Джеремии — кивнул, и в этом его жесте сквозило явное одобрение.
— Справедливый вопрос. Разумеется, мы не хотели, чтобы нами управляли, Джеремия Тодтманн. Никогда. В действительности чары были созданы так, чтобы выбрать наиболее податливого человека и управлять его волей, как захотим мы.
Итак, король призван был служить простым инструментом их воли и не более того. По сути, ему была уготована участь послушного, хоть и могущественного, раба. Этого Джеремия услышать не ожидал.
— Но произошла осечка?..
— Не сразу. Первые двое или трое оправдали наши ожидания, но каждый последующий все больше и больше отклонялся от эталона. Когда мы наконец осознали масштаб отклонения, было уже поздно. Чары вышли из-под нашего контроля.
Примерно то же Джеремия уже когда-то слышал.
— И еще одно, если не возражаешь, — сказал он. — Понимаю, я просил ответить лишь на пару вопросов, но…
— Смертный, если это поможет тебе победить ворона, я с радостью тебе отвечу.
— Вот-вот, я как раз о нем. Какое место в вашем мире занимает ворон? Откуда он взялся? Тебе это известно?
Оберон на минуту задумался, потом покачал головой и произнес:
— Пожалуй, нет ничего сложнее, чем ответить на вопрос, где и когда возникает Серый. Чаще всего мы просто есть. Однако что касается проклятой птицы, она уже существует почти так же долго, как и заклинание. Можно даже сказать, что чары притягивают его, точно так же, как цветок притягивает пчелу. Где заклинание, там он кружит поблизости.
— И никто за это время не остановил его?
— Никто не знал и не знает, как.
После этого ответа у Джеремии больше не было вопросов.
XIV
Арос Агвилана сидел на заднем сиденье «роллс-ройса» и курил свою вечную сигарету. До сих пор ни одна из его приманок не сработала. Блудный смертный так и не попался в его сети, и он уже начал всерьез тревожиться — не попал ли тот в когти ворона. Однако нет надежды без огня, или что-то в этом роде. То, что он не может даже распутать поговорку, означало только одно — ворон окончательно загнал его в угол.
— Арос.
Он нисколько не удивился, увидев того, кто вдруг посмел материализоваться рядом. По правде говоря, эта тень ему порядком надоела.
— A-а, так это то самое лицо, у которого тысяча двойников, — сквозь зубы процедил он, не вынимая сигареты изо рта. — А я-то грешным делом думал, что ты исчезла навек, Каллистра.
Женщина-призрак нахмурилась:
— Нет. Благодаря тебе, Арос.
— Ведь это ты сбежала с нашим королем… которого я почему-то не вижу рядом с тобой. Какая жалость!
— Пуская дым воспоминания, ты его не вернешь. — Каллистра, едва сдерживая гнев, вся подалась вперед. — Арос, он имел полное право уйти, и я имела полное право помочь ему в этом!
Арос не привык к такому бурному проявлению чувств, однако сделал вид, что ничего не заметил.
— Так ему удалось бежать?
— Нет. — Каллистра откинулась на спинку сиденья и постаралась несколько умерить свой пыл. — Но мы знаем, где он находится… или находился…
— Мы?
Каллистра подозрительно покосилась по сторонам:
— Мне сказал об этом Отто.
— Вот оно что. — Арос вскинул брови, изображая удивление. — Видимо, мне пора побеседовать с нашим обезьяноподобным другом. У меня такое чувство, что он от нас что-то утаивает.
Каллистра была того же мнения, но сейчас Отто занимал ее мысли меньше всего. Она думала только о Джеремии.
— Ты поможешь мне найти его?
— Если я правильно понял, говоря «его», ты имеешь в виду некоего Джеремию Тодтманна, смертного, блудного короля, якорь Серых. Или ты говоришь об Отто? — Арос, верный привычке, выкинул сигарету, которая тотчас же растаяла в воздухе, и улыбнулся Каллистре: — Только не надо эмоций. Я знаю, о ком ты говоришь. Разумеется, я помогу тебе. С моей стороны было бы глупо поступить иначе, не так ли? Пусть уж лучше Джеремия нежится в моих объятиях, чем корчится в когтях черной птицы, или я не прав?
Каллистра кивнула, теша себя надеждой, что ей не придется пожалеть об этом. Она подумала, что было бы лучше, если бы Отто остался с ней. Куда же он сгинул? Впрочем, это не важно.
— Арос, он у эльфов.
— Вот как? — Арос на мгновение обнажил свой истинный лик, на котором лежала печать гнева, но тут же опомнился и надел маску нарочитого равнодушия. Эльфы были его союзниками, и Каллистра об этом знала. Не слишком преданными ему, но все же союзниками. Арос не любил предателей, особенно когда предавали его. Усилием воли взяв себя в руки, Арос промолвил: — Думаю, нам надо переговорить с Обероном. И немедленно.
