Олег Шовкуненко - И настанет день третий
Но все же одна рука у меня есть? Конечно, есть! Это хорошо, просто замечательно. Значит, я еще не побежден. Значит, я еще могу нажать ту самую заветную кнопку.
Приподнявшись на одной правой руке, помогая себе обрубком левой, я изогнулся и бросил свои онемевшие нижние конечности в сторону оборудования, которое я силой своего воображения невольно вытянул из нашего технологического мира. Левая нога далеко не пролетела. Она проскребла обломками костей по плиточным швам, да так и затормозила на пол пути. Зато правая разметала несколько старых паяльных ламп и остановилась аккурат возле основания кислородного баллона.
А баллончики то не закреплены! Грубейшее нарушение техники безопасности! Не в силах скрыть злорадную улыбку, я толкнул все тело вперед, и правой ногой, словно бильярдным кием, ударил в массивный черный цилиндр.
Тяжеленный двухметровый баллон покачнулся, загрохотал, а затем медленно стал падать прямо на меня. Удар был сильный, но боли я не почувствовал. Это наверняка потому, что мое тело и так жило одной болью, и новые страдания к ней уже можно было добавлять без счета и без меры.
Какую реакцию у нечистой силы вызвало это, казалось бы, бессмысленное барахтанье, я не видел. Просто не было времени посмотреть. Вот куда я глянул, так это на манометр кислородного баллона, благо упал тот прямо возле моих глаз. Двести бар! Ух ты, так ведь это ракета, настоящая ракета!
Защитного кожуха вокруг вентиля не оказалось. Удача! Еще одна несомненная удача! Я спихнул с себя баллон и тут же схватился за одну из паяльных ламп, которые до этого расшвырял своим падением. Крепко зажав ее в руке, я собрал все свои силы и вмазал по латунному вентилю на макушке кислородного баллона. Послышалось змеиное шипение. Клапан надломился. Чтобы довершить дело, не хватало лишь одного решающего удара. Понимая это, я повернул баллон дном в сторону Дьявола и тут же нанес этот самый последний остервенелый удар.
Как только ревущая ракета ушла в сторону правителя тьмы, я глянул ему в глаза. Сказать, что в них пылал гнев, это значит ничего не сказать. Ненависть целого мира нашла свое сосредоточение в этих, ставших вдруг огромными, бездонными, словно черные дыры, глазах. И вся эта вселенная ненависти, вся эта первородная жестокость теперь обратилась против меня, Алексея Глебова, самого обычного человека.
Однако, этот самый наглый и неугомонный Алексей Глебов уже так привык умирать, калечиться и страдать, что гнев Сатаны не вызвал в нем паники или истерики. Наоборот, он подтолкнул его к новому, наверняка самому большому безумству в жизни.
Лежа на боку, я едва гнущимися пальцами нащупал в кармане джинсов сокровенную зажигалку. Я еще только тянул маленькую отполированную коробочку, когда Пандемоний содрогнулся от грохота. Выпущенная мной ракета ударила в грудь Дьяволу и разорвалась на куски, как будто врезавшись в толстую бетонную стену. Сатана даже не пошелохнулся. Пару мгновений он стоял несокрушимый и угрюмый как гранитная скала, с гадливостью и презрением взирая на меня, убогого червяка, рискнувшего бросить вызов самому властителю тьмы. Но этот взгляд являлся лишь секундной отсрочкой, дарованной мне перед ужасным и неотвратимым концом.
Дьявол начал изменяться. Нет, он не отращивал драконьи крылья или изрыгающие огонь головы, он просто превращался во мглу. Бесконечную, обволакивающую, высасывающую жизнь мглу. Ее становилось все больше, и она словно светилась изнутри. Такой, незаметный глазу, но несомненно ужасающий черный ледяной огонь. Описать это было невозможно. Это не похоже ни на что. Это было зло, абсолютное зло, от которого даже Велиал сжался, скукожился и забился в самый дальний и глухой угол.
Жаль, что его примеру не мог последовать и я. Ведь зло пришло на встречу не с ним, а со мной, именно со мной, и у меня не было другого выхода как… Да, вот именно, как достойно встретить «дорогого» гостя!
Щелчок зажигалкой, и вместо привычного маленького игривого огонька передо мной вспыхнул высокий огненный факел. Напоенная кислородом атмосфера Пандемония способствовала горению. Ах, как славно способствовала! Намотанная на руку тряпка вспыхнула, словно сделанная из длинного как спагетти орудийного пороха. От нее пламя вмиг переметнулось на сотни бумажных листков, которых взрыв кислородного баллона разметал по всему полу. Мое тело тут же обожгло клубящимся ненасытным пламенем. Это был настоящий крематорий. Рев огня, вой беснующегося Велиала, вопли обезумевшей от страха Дионы. Все смешалось в единый огненный водоворот. Я видел как вздулась моя кожа. Мне было больно и страшно, но я твердо знал, что скоро это все закончится.
Чудовищной силы взрыв перевернул мир вверх тормашками. Взрыв ацетиленового баллона по мощности не уступал взрыву крупнокалиберного артиллерийского снаряда, и в добавок к этому он прогремел в замкнутом пространстве, до отказа напрессованном кислородом. Окажись внутри обычные живые люди, о них можно было бы забыть. Но сейчас совсем другой случай. Сейчас внутри были лишь создания загробного мира, смерть для которых давно перестала быть угрозой. Смерть стала их обычной средой обитания.
Я очнулся под самой дверью лифта. Вокруг бушевало оранжево-красное пламя, да я и сам горел. Жидкость в моем единственном глазу начинала закипать, поэтому видимость падала с пугающей скоростью. Быстрее! Дотянуться до кнопки! Краешком всклокоченного разума я еще смог удивиться, что продолжаю соображать довольно четко. В частности, меня удивила одна странность – заветная кнопка находилась низко, невероятно низко! Не понятно, но очень и очень кстати. Легче будет достать. Достать! Немедленно достать! Я попробовал поднять руку. Она поднялась, и даже как-то чересчур легко. Сфокусировав не ней свой почти уже невидящий взгляд, я понял почему. На руке уже практически не осталось мяса. Одни кости да сухожилия, и они тоже горели. Быстрее! Ревя от боли, я размахнулся и ударил по белесому, стремительно теряющему очертания пятну.
Дзынь! Мелодичный звон, и дверцы распахнулись. Они словно истосковались по работе и с нетерпением ожидали нового клиента. Все равно кого, пусть даже горящего как головешка, источающего жирный паленый смрад недочеловека. И я упал внутрь, в недра спасительного, еще холодного пространства. Это оказалось легко, очень легко. Мне даже не пришлось ни ползти, ни цепляться за створки дверей. Мне стоило лишь оттолкнуться и пожалуйста… как с горы скатился внутрь кабины.
С горы? Валяясь на рифленом полу лифта, я действительно увидел гору. Вернее не гору, а небольшую горку. Она возвышалась у самого порога и тоже горела, еще как горела. Еще ярче, чем мое собственное тело. Что это? Неужели? Ну, конечно… Так и есть! Диона! Это все, что осталось от Дионы!
