Дин Кунц - Покровитель
Крису Стефан сказал:
– Когда я увидел ее в тот день в инвалидной коляске, твоя мать была прекрасна. Она была очень красива. Ее лицо было конечно таким же, как сейчас. В ней чувствовалось мужество, она была веселой, несмотря на свой паралич. Каждому человеку она не только подписывала книгу, но и улыбалась. Несмотря на прикованность к инвалидному креслу, твоя мать была удивительной. Я был тронут и очарован, как никогда раньше.
– Она великая, – сказал Крис.– Ничто не пугает мою маму.
– Твою маму пугает все, – сказала Лаура.– Даже этот сумасшедший разговор пугает твою маму до полусмерти.
– Ты никогда ни от чего не убегала и не пряталась, – сказал Крис, поворачиваясь к ней. Он покраснел, как будто смутившись своего восхищения. В обычных отношениях дети очень редко так открыто восхищались матерью при ее жизни или, по крайней мере, не в таком раннем возрасте.– Может быть, ты боишься, но ты никогда не выказываешь страха.
Она знала еще с детства, что проявление страха лишь делает человека уязвимее.
– Я купил твой роман в тот день, – сказал Стефан, – и взял его в свой отель. Я прочитал его за одну ночь, и он был так прекрасен, что местами я плакал… и так удивителен, что в других местах я смеялся. На следующий день я купил еще две твои книги «Серебряный локон» и «Ночные поля», которые были не менее прекрасны, чем «Рифы».
Странно было слышать прекрасный отзыв о книгах, которые ты никогда не писала. Но она меньше была заинтересована в содержании этих романов, чем в ответе на вопрос, который возник у нее.
– А в той жизни, которую я должна была прожить… я была замужем?
– Нет.
– Но я встретила Дании и…
– Нет. Ты никогда не встречала Дании. Ты никогда не была замужем.
– Значит, я не родился! – сказал Крис. Стефан сказал:
– Всего этого не произошло потому, что я отправился в Денвер, Колорадо, в 1955 году и не позволил доктору Марквеллу принимать роды. Доктор, который занял место Марквелла, не мог спасти твою мать, но он не повредил твоего позвоночника. С тех пор все стало меняться в твоей жизни. Я изменил твое прошлое, которое было моим будущим. Я благодарю Бога за эту возможность путешествовать во времени, иначе я не смог бы спасти тебя от инвалидного кресла.
Новый порыв ветра хлестнул дождем в окно, возле которого стояла Лаура.
Ее снова охватило чувство, что эта комната, в которой она стояла, земля, на которой стоял отель, и вселенная, в которой вращалась земля, все могло растаять, как дым.– Я следил за твоей жизнью после этого, – сказал Стефан.– Между январем и мартом 1944 года я предпринял больше тридцати тайных путешествий в твою жизнь. Во время своего четвертого путешествия в 1964 год, я обнаружил, что ты уже год как мертва, ты и твой отец были убиты тем грабителем, который пришел в бакалейную лавку. Поэтому я отправился 1963 год и убил его раньше, чем он смог убить вас.
– Грабитель? – сказал Крис удивленно.
– Я расскажу тебе об этом позже, дорогой. Стефан продолжал.
– И до той ночи, когда Кокошка появился на той горной дороге, мне удавалось сделать твою жизнь спокойнее и лучше. Хотя мое вмешательство не повлияло на твое искусство и твои книги не стали менее прекрасными, чем те, которые ты написала в другой жизни. Это другие книги, но они не стали хуже.
Почувствовав слабость в ногах, Лаура села на стул.
– Но зачем? Зачем ты проделывал такие путешествия в будущее, чтобы изменить мою жизнь?
Стефан Кригер посмотрел на Криса, потом на нее, закрыл глаза и заговорил:
– Увидев тебя в инвалидной коляске и прочитав твои книги, я полюбил тебя… я полюбил тебя всем сердцем.
Крис заерзал на стуле, ошарашенный этим признанием его матери.
– Твой разум был еще прекраснее твоего лица, – тихо сказал Стефан. Его глаза были закрыты.– Я полюбил тебя за мужество, наверное, потому, что не видел настоящего мужества в своем мире фанатиков в униформе. Они творили зверства по отношению к людям и называли это мужеством. Они готовы были умереть за свою идею править миром и считали это мужеством, хотя на самом деле это было глупостью и идиотизмом. Я полюбил тебя за благородство, которого не имел сам, за самоуважение, которое я увидел в тебе. Я полюбил тебя за сострадание, которым так богаты были твои книги, и которого я не видел в своем мире. Я полюбил тебя, Лаура, и понял, что могу сделать для тебя то, что сделал бы каждый мужчина для своей любимой, если бы он владел силой Богов; я постарался сделать твою жизнь лучше той, которая была предначертана тебе судьбой.
Наконец он открыл свои глаза.
В его прекрасных голубых глазах была боль.
Она была безмерно благодарна ему. Она не могла любить его ответно потому, что едва знала его. Но вся глубина его любви, вся страсть, которая толкнула его на изменение ее судьбы, его желание быть с ней, хотя их разделяли десятки лет, снова вернуло его в то волшебное состояние, в котором она уже однажды видела его. Снова он казался ей больше самой жизни, полубогом, если не Богом, вернувшимся к жизни благодаря своим глубоким чувствам к ней.
Этой ночью Крис спал рядом со Стефаном Крюгером на скрипучей жесткой кровати. Лаура пыталась заснуть на стуле, закинув ноги на кровать.
Шум дождя превратился в тихий монотонный шелест, который вскоре усыпил Криса. Лаура слышала его спокойное дыхание.
Просидев час в темноте, она тихо спросила:
– Ты спишь?
– Нет, – тут же ответил Стефан.
– Дании, – сказала она.– Мой Дании…
– Да?
– Почему ты…
– Не отправился в ту ночь в 1988 год и не убил Кокошку раньше, чем он убил Дании?
– Да. Почему ты не сделал этого?
– Потому что… понимаешь, Кокошка был из 1944 года, поэтому его убийство Дании и его собственная смерть были частью моего прошлого, которого я не могу изменить. Если бы я пытался снова отправиться в 1988 год, чтобы остановить Кокошку прежде, чем он убьет Дании, я бы остался на месте, в институте, закон природы не позволил бы мнеэтого сделать.
Лаура молчала. Стефан сказал:
– Ты поняла?
– Да.
– Ты смирилась с этим?
– Я никогда не смирюсь с его смертью.– Но ты веришь мне?
– Думаю, да.
– Лаура, я знаю, как ты любила Дании Пакарда. Если бы я мог спасти его, даже ценой своей жизни, я бы сделал это. Я не поколебался бы ни на секунду.
– Я верю тебе, – сказала она.– Потому, что без тебя… у меня бы никогда не было Дании.– Подумав, произнесла: – Угорь…
– Судьба борется против изменений в том, что должно быть, – сказал Стефан из темноты.– Когда тебе было 8 лет, я застрелил грабителя, чтобы он не изнасиловал и не убил тебя, но неизбежная судьба сталкивает тебя с другим подонком, который является потенциальным убийцей. Вилли Шинером. Угрем. Но та же судьба все-таки снова делает тебя писательницей, которая пишет прекрасные книги, несмотря на то, что я изменил твою жизнь. Это хорошая сторона борьбы за судьбу. Есть что-то пугающее и удивительное в той силе, с которой судьба стремится сделать то, что должно быть… Эта сила как будто исходит из вселенной, от того, в которого мы не все верим и которого называем Богом.
