Чак Хоган - Штамм Закат
— Зак! — шепотом прокричала она. Это было безрассудно, однако тревога взяла верх над разумом. Судя по всему, она должна быть очень близко от того места, где оставила Зака. — Зак, это Нора! Где же ты...
То, что она увидела перед собой, буквально высосало голос из ее горла. На широкой стене тоннеля, расцвеченное ее монокуляром, раскинулось обширное граффито, выполненное в изумительной технике. Оно изображало огромное, безликое человекоподобное существо с двумя руками, двумя ногами и двумя великолепными крылами.
Интуитивная догадка озарила Нору: это была последняя итерация, последнее приближение из серии шестилепест-ковых рисунков, которые они находили по всему городу. Те цветы, или жуки, что встречались им ранее, были не более чем ярлыками, аналогами, абстракциями... карикатурами на это грозное существо.
Образ ширококрылого создания и манера, в которой он был запечатлен, — откровенно натуралистическая и в то же время невероятно трогательная, вызывающая какие-то смутные, щемящие воспоминания, — вселили в Нору такой ужас, что она даже не могла сообразить, сумеет ли уместить его в своем сознании. Насколько же страшно и жутко смотрелось это грандиозное произведение уличного искусства именно здесь — в мрачном тоннеле, пролегающем столь глубоко под поверхностью земли! Блистательная татуировка неземной красоты и внеземной угрозы, нанесенная не на кожу, а на кишки цивилизации. Изображение — Нора сразу поняла это, — предназначавшееся только для вампирских глаз.
Некий тихий шелест, почти неслышный свист заставил Нору круто развернуться на месте. В своем приборе ночного видения она увидела Келли Гудуэдер — ее лицо было искажено гримасой такой мучительной вампирской нужды, что казалось, она корчится от боли. Рот ее был похож на свежеоткрывшуюся рану; там, словно язык ящерки, мелькал кончик жала; с раздвинутых в оскале губ слетало шипение.
Изодранная одежда Келли была все еще мокрой от дождя, идущего на поверхности, она тяжело свисала с тощего тела; волосы вампирши облепляли голову; полосы грязи густо испещряли обнаженную плоть. Глаза, в зеленом мире Нориного прибора казавшиеся ослепительно белыми, были широко распахнуты: Келли неистово жаждала крови.
Мартинес судорожно выхватила из сумки свою ультрафиолетовую лампу. Норе нужно было срочно выставить горячий заслон перед немертвой бывшей женой ее любовника, — но Келли, ринувшись к ней с невероятной скоростью, выбила лампу из руки Норы, прежде чем та успела щелкнуть выключателем.
Лампа черного света разбилась, врезавшись в стену, и упала на пол тоннеля.
Теперь только серебряное лезвие ножа держало Келли на расстоянии от Норы. Вампирша подпрыгивала, пятилась и снова наскакивала, оставаясь на узком карнизе, идущем вдоль стены тоннеля. Вдруг она перепрыгнула через Нору и оказалась по другую сторону от нее. Нора проводила ее кончиком своего длинного ножа. Келли притворилась, что нападает, затем снова взвилась в воздух. На этот раз Норе удалось полоснуть по вампирше, когда та пролетала над ней. От того, что Норе приходилось следить за резвой тварью сквозь окуляр своего прибора, у нее уже кругом шла голова.
Келли приземлилась возле противоположной стороны тоннеля. На ее шее, сбоку, появился белый разрез. Рана была поверхностной, но этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь внимание Келли. Вампирша некоторое время рассматривала собственную белую кровь на своей длинной ладони, затем стряхнула капли в сторону Норы; ее лицо превратилось в маску злобы и лютой свирепости.
Нора отпрянула и полезла в сумку за фальшфейером. Она услышала, как чьи-то конечности цокают по камням тоннельного ложа, и ей не надо было даже отрывать глаза от Келли, чтобы увидеть их.
Это были три маленьких вампиреныша, два мальчика и девочка, которых Келли призвала, чтобы те помогли ей завалить Нору.
— Ладно, — сказала Нора, откручивая пластиковый колпачок фальшфейера. — Значит, пошла такая игра?
Она чиркнула верхушкой колпачка по красному стержню, фальшфейер загорелся. Яркое красное пламя озарило темноту.
Нора откинула вверх козырек бейсболки с прикрепленным к нему монокуляром, чтобы видеть все вокруг собственными глазами. Пламя освещало всю секцию тоннеля от пола до свода, создавая ореол яростного алого цвета.
Дети отскочили назад, словно отброшенные ярким сиянием. Нора замахнулась фальшфейером на Келли — та опустила подбородок, но не отступила.
Один из мальчиков, испустив пронзительный визг, набросился на Нору сбоку, и она тут же с силой вонзила в него нож — серебряное лезвие глубоко вошло в грудь вампиреныша, по самую рукоятку. Мальчик обмяк и отшатнулся. Нора быстро вытащила нож. Слабеющий, впадающий в оцепенение вампиреныш растянул губы, отчаянно пытаясь напоследок все-таки ударить жалом, и Нора воткнула пылающий конец фальшфейера ему в рот.
Тварь бешено забилась в судорогах, а Нора, вопя на пределе легких, принялась кромсать ее ножом.
Вампиреныш повалился на пол. Нора вытащила фальшфейер — его конец все еще горел — и стала отмахиваться им, предполагая, что Келли вот-вот нападет на нее сзади.
Однако вампирша исчезла. Ее нигде не было видно.
Два оставшиеся вампиреныша склонились над своим павшим дружком. Продолжая размахивать фальшфейером, Нора убедилась, что Келли нет ни на потолке, ни под карнизом.
Впрочем, неопределенность была еще хуже. Вампирены-ши разделились и стали обходить Нору справа и слева. Нора, готовая к бою, прижалась к стене под гигантским рисунком. Она никак не могла позволить себе, чтобы ее заманили в засаду.
Элдрич Палмер наблюдал, как осветительные ракеты режут небо над крышами в северной части города. Жалкий фейерверк. Чирканье спичек в мире мрака. Вертолет прилетел тоже с севера. Над зданием манхэттенской штаб-квартиры «Стоунхарт груп» он замедлил ход. Палмер ждал своих гостей на семьдесят восьмом этаже.
Первым вошел Айххорст. Твидовый пиджак сидел на вампире, как свитер на питбуле. Он придержал дверь открытой, и в зал, пригнувшись под притолокой, вошел закутанный в плащ Владыка. Широкими шагами он пересек зал и остановился за спиной хозяина «Стоунхарта».
Палмер видел все это, рассматривая отражение в оконном стекле.
Объясни.
Голос был глухой, замогильный, но словно бы окаймленный гневом.
Палмер, который и так собрал все силы, чтобы встречать гостей стоя, медленно повернулся на своих слабых ногах.
— Я прекратил финансировать тебя. Закрыл кредитную линию. Все просто.
Айххорст, скрестив руки в черных перчатках, стоял рядом с Владыкой и молча наблюдал за происходящим. Владыка взглянул на Палмера сверху вниз. Его красная, словно ободранная кожа была воспалена. Взгляд темно-красных глаз прожигал насквозь.
— Это была демонстрация, — продолжил Палмер. — Демонстрация того, что мое участие жизненно важно для успеха твоего дела. Мне стало ясно: тебе следует напомнить, насколько я ценен.
Они заполучили книгу.
Эти слова пришли от Айххорста, чье презрение к Палме-ру всегда было явным, и Палмер платил ему тем же. Но сейчас Палмер говорил только с Владыкой.
— Какое это имеет значение, если час почти уже пробил? Обрати меня, и я буду только счастлив лично прикончить профессора Сетракяна.
Ты очень мало что понимаешь. Но ведь, с другой стороны, ты всегда и рассматривал меня только лишь как средство для достижения цели. Твоей цели.
—А разве я не должен сказать то же самое о тебе? О тебе, который столько лет отказывал мне в своем даре. Я дал тебе все и не отказывал ни в чем. До этого момента!
Эта книга - не просто трофей. Это потир информации. Это конечная, томительная надежда грязных, свинских людишек. Последний глоток воздуха твоей издыхающей расы. Но тебе не дано постичь этого. Твой человеческий взгляд на вещи слишком узок.
— Тогда позволь мне взглянуть шире. — 11алмер подошел совсем близко к Владыке. Он был едва ли не вполовину меньше этой гигантской фигуры, закутанной в плащ. — Время пришло. Отдай мне то, что принадлежит мне по праву, и все, что тебе нужно, станет твоим.
Владыка не издал ни звука в голове Палмера. Он даже не шевельнулся.
Но Палмер был неустрашим.
— У нас договор, — сказал он.
Может быть, ты приостановил что-то еще? Может быть, ты сорвал какие-нибудь другие планы, которые мы уже начали осуществлять?
—Нет. Ни один план не сорван. Все остается в силе. Ну так как — у нас договор?
У нас договор.
Внезапность, с которой Владыка склонился над Палме-ром, потрясла магната; его слабое сердце подпрыгнуло в груди. Лицо Твари... Совсем рядом... Кровяные черви курсировали по венам и капиллярам непосредственно под красной, с прожилками свекловицей — именно такой представлялась с близкого расстояния кожа Владыки. Мозг Палмера отдал соответствующий приказ, и в его кровь выплеснулись давно забытые гормоны. Приближалась секунда обращения. Мысленно 11алмер давным-давно упаковал все необходимые чемоданы, и тем не менее его охватил трепет: вот-вот он сделает первый шаг, чтобы отправиться в дальнее, самое дальнее путешествие, откуда уже никогда не будет возврата. Он ничего не имел против тех усовершенствований, которые обращение произведет в его теле. Палмера волновал только один вопрос: что именно это обращение сделает с его извечной отрадой и его самым жестоким оружием — его мозгом?
