Лайон Де Камп - Врата времени
Но было уже слишком поздно. Возбужденные ковбои вынесли его на улицу. Кто-то сунул ему кольт и ремень с патронами, и он машинально застегнул его на поясе. Еще кто-то протянул лассо. Раздались крики:
— Зааркань себе скакуна, землянин, и вперед — бить индейцев!
— То есть как зааркань…
Александра подвели к обширному загону салуна. По загону нервно носились несколько скакунов, явно полудиких и обеспокоенных большим скоплением народа.
— Давай! — орали хокасы. — Лови его!
Метать лассо всегда казалось ему легким занятием. Вот так берешь веревку, раскручиваешь петлю…
Он грохнулся оземь и в клубах пыли обнаружил, что заарканил самого себя.
Угрюмый помог ему подняться и отряхнуть пыль.
— Дома я не езжу верхом, — признался Александр.
Угрюмый промолчал.
— Я поймал для тебя скакуна! — прокричал один из ковбоев. — Великолепный мустанг!
Землянин посмотрел на “мустанга”, тот — на него.
Глаза животного злобно блеснули. Алексу это не понравилось, между наездником и скакуном назревал конфликт.
— Ну же, давай, быстрее! — торопил Ловкач.
Ничего не оставалось, как пожать плечами и двинуться навстречу своей судьбе.
Хокасы тем временем оседлали мустанга и помогли Александру забраться в седло. Животное отпустили… и что тут началось!
Ощущение было такое, будто носишься на метеоре. Он судорожно вцепился в луку седла, но мустанг поднялся на дыбы, и Алекс взлетел, мысленно пожалев, что у него руки, а не крылья. Земля не стала мягче при его падении, но он с облегчением прижался к ней.
Гнетущая тишина нависла над загоном. Хокасы недоуменно крутили головами. Этот человек не умел бросать лассо, даже в седле и то не удержался!
Разве это человек?
Александр приподнялся, взглянул на мохнатые лица и слабо улыбнулся.
— Я не наездник.
— Кто же ты тогда? — не выдержал Умник. — Ты не умеешь обращаться с лассо, не можешь ездить верхом, не умеешь правильно говорить по-человечески, стрелять, наверное, тоже не умеешь…
— А ну, потише, приятель! — Александр гордо выпрямился. — Согласен, я многого не умею, но на Земле сейчас многое стало по-другому. Зато стреляю я лучше любого из вас, а кто не верит, с тем я разделаюсь в любой день недели, а в воскресенье даже дважды!
Вот это была речь!
Лица у большинства снова прояснились, но Умник недоверчиво пробормотал:
— Серьезно?
— Я докажу, не сойти мне с этого места!
Александр осмотрелся в поисках мишени. Во всем звездном флоте он считался одним из лучших стрелков из боевых излучателей.
— Подкиньте монету, и будь я проклят, если не прострелю ее в самом центре!
Хокасы снова смотрели на него с благоговением. Александр еще подумал, что они, видимо, не первоклассные стрелки. Ловкач вынул из кармана серебряный доллар и подбросил его в воздух. Землянин прицелился и выстрелил.
В отличие от боевого излучателя, кольт 45-го калибра имеет мощную отдачу.
Александр вновь грохнулся на землю, а пуля разбила стекло кабачка “Единственная возможность”. Хокасы уже не выдержали и захохотали.
— Эй, Шериф, — закричал Ловкач. — Тюфяк! Иди-ка сюда!
— Чего изволите, мистер Ловкач?
— Я считаю, что ты достаточно походил в шерифах, Тюфяк! Мы подыскали тебе подходящую замену. Гони сюда звезду!
Когда Александр поднялся на ноги, на его груди красовалась звезда шерифа. О нападении на индейцев больше никто и не вспомнил.
Александр с мрачным видом сидел в салуне. За последние несколько часов в городе заметно поубавилось народу по мере приближения индейцев, но некоторые остались, чтобы напоследок взбодриться выпивкой.
Быть популярным посмешищем оказалось не таким уж паршивым занятием. Хокасы никогда не издевались над теми, кого обидела природа, но зато сам Джонс ощущал себя человеком, который полностью уронил престиж землянина на этом континенте.
Лиге это не понравится.
Связаться со своими он не в состоянии, вряд ли существует шанс добраться к “Дракону”, и, скорее всего, пройдет немало лет, прежде чем сюда забредет новая экспедиция. Неужели ему предстоит остаться среди хокасов на всю жизнь?
— Шериф, позволь поставить тебе выпивку, — произнес кто-то за его плечом.
— Спасибо, не откажусь, — заученно отреагировал Алекс.
У хокасов считалось за правило угощать шерифа, заходя в салун. Землянину уже основательно пришлось познакомиться с этим обычаем. Правда, настроение от этого не улучшалось.
Подошедший хокас оказался пожилым, морщинистым и беззубым.
— Меня зовут Малыш, — представился он. — Мое почтение, шериф.
Алекс, уже в алкогольном дурмане, обменялся с ковбоем рукопожатием.
Они двинулись к стойке. Александру приходилось нагибаться из-за низкого потолка, а в остальном все соответствовало классическому образцу, включая небольшую эстраду, на которой пели и танцевали три полуголые самки хокасов. На расстроенном пианино лабал хокас в очках на кнопочном носу.
Малыш возбужденно засопел, поглядывая на сцену.
— Я знаю этих девочек. — Он облизнулся. — Ну, как тебе наши цыпочки?
— Гм… Весьма… — кивнул Алекс.
У самок хокасов было по четыре груди.
— Очень недурны…
— Их зовут Зенами, Года и Ториги. Эх, где моя молодость…
— Странные имена.
— Для женщин мы оставили древние хокасские имена, — пояснил Малыш, почесывая плешивую голову. — Дьявольски неудобно, если в округе сотни хокасок зовут одинаково. Ну как, ответь мне, ты сможешь подозвать к себе женщину, если все они носят имя Джейн?
— Ну, зачем так ограниченно? У нас еще имеются такие имена, как “Эйтынезнаюкактебя” или “Послушайдорогая”, — угрюмо съязвил Александр.
Все плыло перед глазами. Напитки медвежат отличались особой крепостью. Рядом два ковбоя на повышенных тонах выясняли отношения.
— Да я их знаю! — воскликнул Малыш. — Вот тот — Худун, а напротив него — Коротышка.
— Ик, — сказал Александр, поигрывая стаканом и тупо прислушиваясь к скандалу. Ссора разгоралась.
— Поосторожнее в выражениях, Худун, — произнес Коротышка, изо всех сил пытаясь угрожающе сощурить свои маленькие круглые глазки. — Я опасный парень!
— Это ты-то опасный! — заржал Худун.
— Да, я очень опасен! — пропищал Коротышка.
— Такому лопуху только и остается, что ездить на осле.
— Что ты сказал? А ну-ка, повтори!
— На осле бы тебе ездить, парень! — повторил Худун и широко ухмыльнулся.
Салун наполнила трескотня пистолетных выстрелов. Подчиняясь инстинкту самосохранения, Алекс бросился на пол. Пуля свистнула возле самого уха. Выстрелы гремели, Алекс молился.
