М. Роуз - Великое зло
Когда Жас открыла глаза, Минерва по-прежнему сидела в кресле, подавшись вперед, и слушала. Первым нарушил молчание Тео, который тоже почему-то оказался в комнате:
– Ты все это видела?
– Да.
Тео недоверчиво покачал головой.
– Не понимаю. Но эта история мне знакома.
– Знакома? – переспросила Минерва.
– Ну да. Я будто заранее знал все, что скажет Жас.
Жас изумленно посмотрела на них.
– Я же не могу видеть то, о чем помнит Тео.
Минерва перевела взгляд с Жас на племянника:
– Возможно, это уже случалось.
– Что случалось? – не поняла Жас.
Минерва решительно встала.
– Мне надо позвонить.
– Прямо сейчас? – фыркнул Тео. – Что, черт побери…
– Сначала я кое-что выясню. – Минерва посмотрела на Жас. – Ты все сделала отлично. И я помогу тебе, обещаю. Позволь мне позвонить – а потом я все объясню. Не тревожься, все будет хорошо.
Она вышла из комнаты.
Жас перехватила взгляд Тео: его глаза выцвели, в них плескалась тоска. На лбу выступила испарина. Он сжимал и разжимал кулаки.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он.
Она качнула головой.
– Нет. Тео, но ты же нашел дневник, правда? Мне не примерещилось?
Его взгляд прояснился.
– Да.
– Посмотреть можно?
Тео вернулся через несколько минут. Осторожно передал ей тетрадь.
Жас коснулась истертой обложки. Открыла дневник. Там, в пещере, она так и не сумела толком его рассмотреть. Сейчас, при ярком свете, было проще изучить убористый наклонный почерк. Она перечитала первый абзац, затем перескочила в самый конец. Страницы были пронумерованы: от первой до двадцать пятой.
Жас принадлежала к той категории людей, что всегда читают книгу с конца. Не всю последнюю главу, а только финальные несколько строк.
Брат однажды спросил ее почему. Подумав минуту, она заявила, что обойдется без неприятных неожиданностей. Их и так слишком много в реальной жизни.
Сейчас она хотела заранее узнать, что за рассказ ее ждет. Узнать, как все завершилось: хорошо или плохо.
Последние три слова на двадцать пятой странице тем не менее преподнесли сюрприз. Жас подозвала Тео.
– Здесь не закончено. Взгляни.
Тео, нахмурившись, всматривался в текст.
– Переведешь?
– «Продолжение этой истории – в следующей тетради», – прочитала она. – Должна быть еще одна.
– Там ничего больше не было.
– А когда ты обнаружил этот дневник, ты заглянул в остальные ниши?
– Нет. Вода поднималась.
– Нам придется вернуться.
– Мне придется вернуться.
– Я с тобой.
– Обсудим позже. А сейчас давай прочитаем и переведем весь текст. Все равно нужно дожидаться отлива и…
В комнату вошла Минерва с телефоном в руке.
– Я поговорила с Малахаем. Он просит, чтобы ты позвонила ему, когда мы тут закончим, Жас.
– А при чем тут Малахай? – не поняла Жас.
Тео встал и собрался выйти.
– Нет, Тео, останься, – попросила Минерва. – Тебе тоже стоит послушать.
Она подождала, пока он снова устроится в кресле, и тяжело вздохнула.
– Еву тоже нужно позвать.
Она вышла и вернулась с сестрой.
Когда все устроились, Минерва обратилась к Тео и Жас:
– В клинике Малахай и другие врачи были сторонниками идей Юнга о коллективном бессознательном.
– Мы знаем, – подтвердил Тео.
Жас кивнула. То, что она узнала в Бликсер Рат, ей действительно помогло. Теория о том, что коллективное бессознательное включает память, инстинкты и опыт всех ранее живших людей. Общий поток, черпать из которого может каждый.
Поначалу это было трудно переварить. Но затем она на собственном примере убедилась, что все это действительно хранится в глубинах «я» и влияет на мотивацию и поступки. Теория Юнга лично для нее оказалась тем инструментом, который помог исцелению и только усилил ее интерес к мифологии. Именно это стало краеугольным камнем в решении о том, какую профессию выбрать.
– Некоторые психотерапевты клиники, как и Юнг, верили в идею реинкарнации. А если так, то многие наши проблемы укоренены в опыте прошлых жизней.
– Нет, – невольно вырвалось у Жас.
Минерва вопросительно обернулась к ней.
– Нет. Это может быть вообще никак не связанным с реинкарнацией.
– Жас, почему?
– Просто не верю.
– Я понимаю, – кивнула Минерва. – Правда, понимаю. Но позволь мне закончить объяснение.
Жас вздохнула, поерзала в кресле; села, скрестив ноги в лодыжках.
– Когда вы оба были в Бликсер Рат, случилось кое-что любопытное. Жас, помнишь рисунки с кругами камней? Выяснилось, что Тео рисовал то же самое. Эти круги находятся здесь, на Джерси. Вы их видели.
– Да, конечно.
– Были еще моменты, которые ты, вероятно, не помнишь. Малахай сказал мне, что подвергал тебя гипнозу, так что ничего странного.
– Гипнозу? – Жас растерялась. Затем вздрогнула от отвращения. – Как он мог?
– А как насчет профессиональной этики? – поинтересовался Тео.
– Меня там не было, так что судить не возьмусь. Но Малахай – один из лучших психотерапевтов, которых я знаю. Он признался в сегодняшнем разговоре, что сделал это, поскольку полагал, что в противном случае лечение даст сбой, у тебя снова начнется обострение. А он этого не хотел, Жас.
– Он велел мне что-то забыть? – Голос Жас дрожал от гнева. – Что?
– Когда вы с Тео подружились, Малахай сначала это только приветствовал. И всячески поощрял. Время от времени он звонил мне, держал в курсе. Твоя мама, Тео, просила его сообщать мне, как идут дела. Летом все было отлично. Вы оба выздоравливали, учились решать свои проблемы. И чем теснее становилась ваша связь, тем быстрее шел процесс. До того случая. Ты упала в воду со скалы, Жас. Помнишь?
– Конечно. Это случилось в тот самый день, когда уеха-л Тео.
– Малахай отправил меня домой, хотя я ни в чем не был виноват. – Голос Тео звенел от ярости. – Мне даже не разрешили проститься. Даже не объяснили, почему нельзя. Сказали, что отправляют за нарушение правил распорядка. А на самом деле они считали, что в случившемся с Жас виноват я.
Ева сказала:
– Они отправили тебя домой, потому что ты слишком долго и демонстративно плевал на правила. Спиртное, марихуана, грибы… О чем ты только думал?
– А еще из-за того, что происходило между тобою и Жас, – добавила Минерва. – Друзья – это замечательно. Но Малахай считал, что ты попытаешься ее соблазнить. А на том этапе вашего лечения физиологическая близость могла быть опасной. Для вас обоих.
– Несколько поцелуев и травка?
Жас посмотрела на Тео. На мгновение расследуемая ими сейчас загадка утратила важность. Ей вспомнились невинные объятия в лесу. Но его лицо исказилось от ярости, глаза потемнели. Что же мучит его так сильно?
