Лана Синявская - Последняя ночь колдуна
– Что произошло?
– Гоша погиб. Мой парень. Его завалило камнями прямо у меня на глазах, – прошептала Карина с ужасом, как будто вновь вспоминая пережитое.
– Ужасно. Но при чем тут милиция? И откуда взялись камни?
Размазывая тушь по щекам, Карина пояснила:
– Меня взяли как свидетеля и все время расспрашивали. И говорили со мной так, словно это я во всем виновата!
– Саша, выясни ради бога, что там произошло! – быстро распорядился Райский.
– Будет сделано. Только скажи мне, детка, где это произошло и в каком отделении тебя держали?
Оказалось, что прошлым вечером она отправилась на свидание с Гошей – своим бойфрендом, который предложил ей прогуляться по ночным улицам. Когда они проходили мимо аварийного дома, на них вдруг обрушилась стена. Обвал случился так неожиданно, что парень не успел отскочить. Девушка спаслась только чудом.
– Это я должна была погибнуть! – бормотала Карина, словно в бреду. – Это на меня стала падать проклятая стена. Гоша был впереди. Когда я закричала, он обернулся, бросился ко мне и оттолкнул далеко в сторону, а сам…
Девушка прижала к груди обе руки, всхлипнула как-то особенно жалобно, потом задрожала сильно-сильно, глаза ее закатились, и она плашмя рухнула на ковер без сознания.
Глава 30
Услышав стук в дверь своей комнаты, Глаша приподнялась на локтях и крикнула хрипло:
– Входите.
Дверь распахнулась, и она увидела Павла Райского.
– Не спишь? – спросил он немного скованно.
– Как видишь, – довольно сухо ответила Глаша.
Она сообразила, что он явился не просто так, и вела себя настороженно.
– Извини за беспокойство, – отвел взгляд Павел, – но у нас, кажется, проблемы.
– У вас или у меня тоже? – уточнила она.
– У всех.
– В чем дело?
– Карина. Она явилась только что, пьяная в хлам. Ее приятеля накануне завалило стеной обрушившегося дома. Насмерть. Ее саму забрали как свидетельницу и несколько часов продержали в милиции.
– Разве это законно?
– Нет. Но кого это волнует? Когда девчонка оказалась на улице, то после пережитого у нее, очевидно, снесло башню, и она не придумала ничего лучшего, как залить горе водкой.
– Разве у нее был приятель? – спросила Глаша, почему-то не испытывая к девушке сочувствия.
– Судя по ее словам – да. Хотя я о нем раньше не слышал.
– Еще бы, – хмыкнула Глаша. Райский удивленно взглянул на нее, но Глаша успела предупредить его вопрос своим: – Расстраиваешься, что она не поставила тебя в известность?
– Не так сильно, как тебе кажется.
– Ей плохо?
– Хуже не бывает. И поэтому я здесь. Девчонка мается с перепоя, а в доме, как назло, ни одной женщины. Ни Эллочки, ни Натальи Алексеевны.
– Куда все подевались?
– Я не в курсе. Последнее время в доме вообще творится бардак. Впрочем, у кухарки, насколько я помню, сегодня выходной, а Эллочка вроде бы собиралась навестить подругу.
– И что же требуется от меня?
– Самая малость. Ты не могла бы взглянуть на эту алкоголичку? Карина действительно плоха, но нас с Сашей к себе не подпускает – сразу ревет как белуга.
– Вообще-то я тоже не в лучшей форме…
– Конечно. Извини, что попросил.
После его слов, сказанных смиренным тоном, Глафира немедленно почувствовала себя гаденькой девчонкой, прекрасно зная истинную причину своего отказа. Смущение заставило ее пересилить себя и подняться с постели.
Карина, как была, в верхней одежде, постанывая, валялась на кровати. Ее щеки покрывали красные неровные пятна, глаза были закрыты. Услышав, что кто-то вошел, она с явным усилием повернула голову и разлепила тяжелые веки. Комната покачнулась и поплыла перед глазами.
– Привет, Карина. Ты жива? – спросила Глаша дружелюбно.
– Наверное. Но, как в том анекдоте: лучше бы я умерла вчера.
Глаша подошла к постели, нагнулась и дотронулась до лба девушки. Он был мокрым от пота и холодным, как собачий нос.
– Все ясно, – констатировала Глаша, критически оглядывая беспомощную девицу. – Какого черта ты так напилась? – В голосе Глафиры звучало сочувствие.
– Я не нарочно. Я вообще-то мало пью, но тут… просто…
Губы Карины задрожали, и она заплакала.
– Мне Гошку жалко!
– А кто это?
– Мой парень.
– Неужели?
– А что вас удивляет?
– Да ничего.
– Вы считаете, что на меня никто не может позариться?
– Глупости. Ты сама знаешь, что хороша, как картинка. Не сейчас, конечно, но в принципе. От ухажеров небось отбою нет, верно?
– Да. За мной многие ухаживают, – скромно потупилась девушка.
– Я так и думала. – Глаша кивнула.
– Мне так плохо, – всхлипнула Карина. – Я, наверное, умираю.
– Это вряд ли, – скептически заметила Глаша.
Карина вдруг вытаращила глаза в дикой панике и зажала рот руками. Глаша мгновенно оценила ситуацию, подхватила несчастную под мышки и поволокла в ванную. Там Карину вывернуло наизнанку. Сидя на полу возле унитаза, она разрыдалась от стыда.
– Девочки, я вам нужен? – озабоченно просунул голову в дверь Райский.
Карина спрятала лицо в ладонях и застонала. Глаша хладнокровно скомандовала:
– Нам нужен лед. У вас есть?
– Не знаю. Наверное. Черт, как назло, кухарка выходная.
– Лед обычно бывает в морозилке, в специальных ванночках. Морозилка, естественно, в кухне, – терпеливо пояснила Глаша, придерживая за плечи Карину.
Райский ушел. Глаша подтащила Карину к раковине, пустила холодную воду и сунула голову девушки под кран. Та завизжала и стала брыкаться, пытаясь освободиться, но Глаша держала крепко.
– Ну-ну, полегче, – приговаривала она время от времени, уворачиваясь от молотящих воздух Карининых кулачков.
Когда Глаша сочла, что девушка уже пришла в себя, она извлекла ее из-под ледяной струи и тщательно вытерла полотенцем, висящим тут же, на вешалке. Карина больше не дергалась, только стучала зубами и мелко дрожала.
В спальне Глафира временно свалила свою подопечную в кресло, разобрала постель, попутно обнаружив под подушкой скомканную ночнушку из тончайшего шелка, стянула с Карины мокрую одежду и заставила переодеться. Когда девушку благополучно перевели в горизонтальное положение и накрыли до подбородка одеялом, Глаша вздохнула с облегчением, почувствовав, что устала, как портовый грузчик.
Глаша и сама бы не отказалась от душа и ледяного питья, зато голова очистилась от тоскливых мыслей, стресс практически прошел.
– Мне очень плохо, – проскулила Карина жалобно.
– Потерпи, скоро полегчает.
Райский вернулся, отыскав наконец лед. Карину он застал в слезах и сразу накинулся на Глашу:
– Почему она плачет?
– От жалости к себе самой, наверное, – пожала та плечами. – Или ты заподозрил, что в твое отсутствие я била ее батогами?
