Магдалена Козак - Ночар
Под прикрытыми веками тотчас же появилась искушающая улыбка Аранеи. Обещание рая, с миллионами змей, клубящихся в траве. Он прекрасно об этом знал, отдавал себе отчет в их существовании… И все же желание, чтобы Лорд Ренегат выполнила свое обещание, жгло его сильнее, чем покрытая волдырями кожа.
«Пуля в голову, — мелькнуло в его голове. — Я действительно хотел слишком многого?»
7
Вид Алацера, когда он наклонялся над уцелевшим ночаром, не обещал последнему ничего хорошего.
— Масса трупов и один живой, немного надкушенный Веспер, — холодно процедил капитан. — То есть как обычно, ничего нового. Я уже начинаю привыкать.
Он достал нож и пересек зажимные ремни, освобождая руки ночара. Тот с трудом поднялся, положил ладони на землю, сел.
— Они все погибли? — спросил он в оцепенении.
Алацер гневно сжал губы и молчал.
— Ацес? — просительно бросил Веспер.
— Сгорел, — прохладно объявил капитан, распрямляясь.
Ночар бессильно повесил голову, закрыл глаза, под его веками снова горели слезы.
— Не устраивай мне здесь театр, — яростно рявкнул Алацер. — Ты можешь мне сказать, что здесь произошло? Почему Ацес, а вернее то, что от него осталось, лежит на земле рядом с фургоном? Сам из него вышел, в таком состоянии? И почему ты лежишь на земле, связанный, как поросенок? Ну, может, немножко припеченный… Но живой?
Веспер сжал ладони в кулаки. Почему это проклятые ренегаты не могли бы хоть раз постараться и сделать отбивную из этого гребаного говнюка? Он поднял взгляд.
— Нас поймали ренегаты, господин капитан, — выдохнул он, пытаясь сохранить спокойствие.
— Всех убили, а тебя сэкономили, я так понимаю, — саркастично объявил Алацер. — Они тебя должны чертовски любить, что-то мне так кажется. У тебя, наверное, там знакомые на самом верху.
— Ни один ночар никогда не изменил! — взорвался Веспер. — И я тоже нет! Так что, Алацер, отвали от меня к чертовой матери, ладно?
— Следи, как ты обращаешься к старшему по званию, — рявкнул капитан, его глаза горели бешенством. — Изменил ты или нет, решит Лорд. Дела подобного рода не входят в сферу моих компетенций. Мне только не нравится то, что я вижу, — он взглянул на землю, покрытую темными пятнами. — Это все чертовски воняет нелегальной кровью. Вставай!
Веспер с трудом поднялся на ноги. Он пошатнулся и чуть не упал снова.
— Я уже тебе говорил, этот театр меня не впечатляет, — прошипел Алацер. — Не изображай мне здесь сцен, как какой-то истерический пидор. Ты немного обжегся, и все тут. Завтра, самое позднее послезавтра будешь здоров. Залезай в машину, быстро!
«Я горел живьем, говно ты этакое! — хотел крикнуть Веспер. — Ты что, не понимаешь?» — но подавил крик и овладел собой. — Так точно! — сказал он немного дрожащим голосом.
Ночар медленно пошел к фургону, провожаемый странными, обеспокоенными взглядами приятелей. Залез внутрь, сел на пол, рядом с уже собранными телами ночаров. Он посмотрел на стену, не сказав ни слова и даже не спросив, есть ли у них что-нибудь съедобное и не хотят ли они немного помочь товарищу.
Перед его глазами снова стояла искушающая улыбка Госпожи Ренегатов.
Веспер представил, что смотрит прямо в темные глаза Аранеи… А потом, собравшись, нарочито наплевал ей в лицо.
Она немедленно исчезла.
А ему захотелось плакать.
Они двинулись обратно к Эмову.
8
— Я когда-нибудь прибью эту гниду, — с ненавистью шептал Нидор, перевязывая ожоги Веспера. — Даже не оказал тебе первой помощи, дрянь. Если бы он соблаговолил хоть разок полить это пантенолом, ты бы сейчас иначе себя чувствовал.
— Он уже меня в душе обвинил и осудил, — прошипел ночар через сжатые от боли зубы. — Зачем деликатничать с изменником? Он считает, что я заслужил все это и значительно больше.
— Ну он еще попляшет, — вполголоса заворчал друг, — не его дело выносить такие приговоры. Лорд терпеть не может таких случаев. Увидишь, он этому гаду устроит.
— Как раз сегодня у Ультора будет другая пища для размышлений, — хмуро ответил Веспер. — Он потребовал нас на вечер, всех троих. Уж точно не на разговор о первой помощи.
— Спокойно, сначала мы себя защитим, — с нажимом объявил Нидор. — А потом поднимем тему… Выбрав правильный момент. Повернись.
Веспер послушно развернулся, подставляя спину, с которой обожженная кожа слезала красными лоскутами. Капитан покачал головой, гневно сжимая губы, и принялся за дальнейшую перевязку.
— Я еще до него доберусь, — прохрипел он с ожесточением в голосе. — Пока что я был тихий и мирный. Но это просто выходит за рамки. Я подожду, но все равно до него доберусь. Честное слово.
— Он думает, что я — изменник, — сказал Веспер с небольшим количеством смирения в голосе. — А если еще убедит в этом Лорда… То я, наверное, сам поверю. Потому что, может, это и правда, я уже сам не знаю.
Нидор резко встал и обошел друга кругом и наклонился над ним, заглядывая прямо в лицо.
— Послушай, ночар, — сказал он серьезно. — Ты хочешь мне сказать, что я воспитал ренегата?
Веспер ответил ему продолжительным взглядом, только взглядом. Он не сказал ни слова и наконец отрицательно покрутил головой.
— Ну, тогда не заговаривайся, — проворчал капитан. — Разумеется, у всех нас бывают глупые мысли и трудные времена. Но ты, кажется, знаешь, на какой стороне ты на самом деле хочешь быть, верно?
Ночар тут же поддакнул.
— Конечно, — сказал он с заметным облегчением. — Конечно, знаю.
— На этом самое важное мы выяснили, — бросил Нидор и вернулся за спину пациента.
Он мазал ожоги с ожесточением, все еще яростно ругаясь под носом.
«Друг… — подумал Веспер, прикрывая глаза. — Как хорошо, что ты есть… Друг».
Он поднял ко рту пакет с кровью, полученный от Нидора немедленно по возвращении к базе, и отхлебнул солидный глоток, с чувством нарастающего облегчения и вместе с тем благодарности. Что за счастье, что он здесь все-таки не один.
9
Лорд Ультор смотрел на них суровыми, внимательными глазами. Все трое сидели в его кабинете, стараясь, чтобы под этим взглядом на их лицах не дрогнула ни одна мышца.
— Господа, самое время, чтобы мы выяснили несколько вопросов, — сказал он наконец.
Они с усердием покачали головами, все трое, а затем выжидательно посмотрели друг на друга.
— Капитан, вы начнете первым, — приказал Ультор, взглянув на Алацера.
— Мой господин, — тот немедленно воспользовался приглашением. — Я считаю, что положение дошло до состояния, когда оно может быть названо критическим. И что мы не можем дольше терпеть…
