Джонатан Страуд - Кричащая лестница
Джордж завопил и резко отпрянул в сторону. Споткнулся о наши вещевые мешки и едва не вылетел за пределы круга.
– Какого… – выругался Локвуд, подсвечивая фонариком. Джордж скорчился на мешках, хватаясь руками за свою куртку. У него на плече поднималась вверх струйка дыма.
– Вверху, – хрипло сказал он. – Живо!!
Луч света рванулся вверх. Прямо над нами висела покрытая пылью и паутиной люстра, и по ее вертикальному стержню стекал кровавый ручеек, который сворачивал на боковые изогнутые лапки. На одной из них уже вырастала большая, готовая упасть вниз капля.
– Это… Этого не может быть, – заикаясь, сказала я. – Мы же внутри железного круга.
– Посторонись! – крикнул Локвуд и оттолкнул меня вбок. На то место, где я только что стояла, в самый центр железного круга упала та самая капля.
Теперь мы стояли почти на самих цепях.
– Мы сделали круг слишком большим, – сказал Локвуд. – Ближе к центру сила железа ослабевает. А этот Гость достаточно силен, чтобы преодолеть такую защиту.
– Подтянем цепи внутрь… – начал Джордж.
– Если уменьшим диаметр круга, – перебил его Локвуд, – останемся в тесном замкнутом пространстве. Сейчас едва перевалило за полночь – до рассвета еще семь часов, а эта тварь только приступила к делу. Нет, будем прорываться, и путь у нас один – к тому месту, которое обнаружила Люси. Вперед.
Подняв над головой фонари, мы вышли за пределы круга со стороны, противоположной той, где по полу растекалась лужа, и рванули к левому углу стены. Но едва мы перешагнули через цепь, по потолку в нашем направлении побежали темные струйки. Я была близка к панике и едва удерживалась, чтобы не закричать.
– Погодите, – остановилась я. – Эта тварь чувствует, где мы находимся. Если будем держаться все вместе, она очень скоро нас достанет.
– Ты права, – кивнул Локвуд. – Хорошо. Давай, Джордж. Попробуем отвлечь огонь на себя. А ты, Люси, вперед, ищи выход.
– Но… Но почему я? – спросила я, срываясь с места.
– Ты девушка, – крикнул мне вслед Локвуд. – Значит, должна чувствовать все острее, чем мы.
– В эмоциональном плане – да. Я очень тонко чувствую оттенки поведения людей. Но как это может помочь искать тайный вход в стене?
– В принципе, это одно и то же. И, кроме того, с рапирой ты обращаешься куда хуже, чем я или Джордж.
Локвуд уже танцевал по комнате, подсвечивая себе фонариком, бешено отбиваясь от падающих с потолка кровавых струек. Джордж проделывал то же самое в другом углу комнаты.
Смотреть, удалось ли им отвлечь на себя внимание Гостя, времени у меня не было. Я повесила свою рапиру на пояс, включила фонарик на малую мощность, крепко ухватила его зубами и стала лихорадочно осматриваться. Слева от меня находилась оконная ниша. За стеклом был свежий ночной воздух и покрытая гравием подъездная дорожка, падать до которой не меньше десяти метров. Не вариант. Хотя, кто знает, может быть, разбиться насмерть при падении на землю окажется предпочтительнее того, что ожидает нас дальше в этой проклятой комнате.
Несмотря на мороз, мое лицо покрылось потом. Руки дрожали, когда я прикоснулась ими к стене. Как и до этого, вначале я провела руками по тому месту, где мне послышался гулкий, отраженный пустотой, звук.
Ничего. Гладкая стена без всяких выступов, рычагов и потайных кнопок.
Я ощупала угол стены, ища какой-нибудь шов или стык. Ничего. Затем, повинуясь неясному импульсу, провела рукой по примыкающей стене, той, где было окно. Ничего. Я вытянулась вверх, встав на цыпочки, затем нагнулась к самому полу. Ничего. Я нажимала на стену, толкала ее, даже царапала. Ничего. Так я добралась до оконной ниши.
Оглянувшись, я увидела, что отвлекающий маневр удался. Джордж и Локвуд размахивали рапирами в дальних от меня углах комнаты, ухая и присвистывая. А уж какими словами они крыли при этом Гостя, мне просто не передать. Гость отвечал по-своему – рассылал от центрального пятна на потолке все новые и новые боковые струйки. Липкие, темные, они тянулись к Локвуду и Джорджу.
Впрочем, про меня Гость тоже не забыл. К своему ужасу, я обнаружила кровавую лужицу почти у себя под ногами. Над моей головой по потолку бежал темный ручеек, с которого градом сыпались капли. Одна из них попала мне на обитый железом каблук и зашипела, выпустив струйку дыма. Я вскочила на подоконник.
Дело было плохо, что и говорить. Еще немного, и я окажусь в ловушке. Я повернулась, согнулась, приготовившись броситься вниз, навстречу неминуемой смерти, и тут мои пальцы коснулись прижатого к боковой стенке ниши ставня. Я посмотрела на ставень, и вдруг меня осенило.
Включив фонарь на полную мощность, я осветила ставень. Он был сделан из цельного куска дерева и занимал почти всю ширину боковой стенки ниши. Возле окна ставень крепился к стене большими черными петлями. Если его потянуть – он прикроет собой окно.
И – может быть, может быть! – откроет то, что спрятано за ним.
Я ухватилась за край ставня, пытаясь оттянуть его на себя. Я хотела взглянуть, что за ним, – так, на всякий случай. Где-то что-то щелкнуло, и я почувствовала, что ставень сдвинулся с мертвой точки. Я посветила фонариком и увидела щель, достаточно широкую, чтобы можно было вставить в нее пальцы. Может, за ставнем не было ничего, кроме каменной стены. Может, это действительно был всего лишь ставень. Но может быть…
– Джордж! Локвуд! – крикнула я, обернувшись через плечо, за которым вырос уже не ручеек, а целый поток вязкой крови. – Похоже, я нашла вход! Быстрее, мне нужна ваша помощь!
Не дожидаясь их появления, я потянула ставень на себя. Я тужилась, я пыхтела – он не двигался.
Кто-то оттолкнул меня в сторону – это был впрыгнувший в оконную нишу Локвуд. Кровь уже залила комнату почти до самых углов, поэтому ему пришлось бежать к оконной нише, прижимаясь спиной к стене. Следом за ним появился и Джордж, держа поднятую над головой рапиру. Кровь падала с потолка на стальное лезвие, шипела, пузырилась, выпуская струйки дыма. Джордж добежал, впрыгнул в нишу рядом с нами. Никто не произнес ни слова. Джордж отдал мне свою рапиру. Вместе с Локвудом они налегли на ставень и начали тащить его.
Я повернулась и выставила поднятую вверх рапиру – какая-никакая, а все-таки защита. Потолок, от стены до стены, уже почти весь потемнел от крови. Оставался лишь маленький треугольник чистого пространства – как раз возле оконной ниши. По всей остальной комнате бушевал кровавый ливень, кровь залила весь пол, поднялась уже выше плинтуса. Хрустальные подвески люстры переливались в луче фонаря словно рубины. Теперь я поняла, почему в этой комнате не было никакой мебели и почему она столько лет была заброшена и заперта на ключ. Теперь я знала, почему она получила свое название.
