Алые Евангелия (ЛП) - Баркер Клайв

— Взгляни на это. Там их целая коробка, — сказала Лана, передавая Кэзу рождественскую открытку. Не существовало какого-либо более печального доказательства несбывшихся надежд Гарри по поводу своего предприятия чем вот эта умело нарисованная открытка с безобидным изображением сосен и снега при лунном свете и напечатанным внутри пожеланием получателю: — Восхитительнейшего Рождества до следующего Рождества! Наилучшие поздравления от вашего детективного агентства Д'Амура.

Кэз улыбнулся. — Готов поспорить, что он ни одной не отправил.

— Что смешного? Кэз обернулся. Гарри пошире распахнул дверь.

— Просто говорили о Рождестве, — слегка запинаясь ответил Кэз. Он положил открытку на стол Гарри. — Ничего важного.

— У вас все в порядке?

— Мы потные, пыльные и хотим перекусить, — сказала Лана, — но справляемся.

— Может, заказать из китайского ресторана? Или из хорошего тайского заведения в нескольких кварталах отсюда, с доставкой? А может пиццу?

— Я — за тайскую! — крикнул Армандо из кладовой.

— Тайская — норм, — согласилась Лана. А будет тайское пиво? А то жажда замучила.

— Без проблем, — сказал Гарри. — Телефон не передвигали?

— Может, я закажу? — спросил Кэз.

— Нет, Кэз. Я слепой, но не калека.

Гарри уверенно направился к столу, с удивительной легкостью минуя сваленные в кучи папки, загромождавшие ему путь. Он добрался до своего кресла и присел.

— Знаете — это чертовски удобное кресло. Кэз, поставишь его для меня около окна?

— Имеешь в виду в большой комнате? Вместо кресла Нормы?

— Ага.

— Будет сделано.

Гарри подвинул кресло к своему столу, поднял трубку телефона и набирал номер по памяти.

— Я просто закажу всего понемножку, что у них действительно хорошо получается. Так пойдет?

— Райан не любит слишком острое, — сказал Армандо. — Ведь так, Райан?

Райан что-то пробурчал.

— У вас там все в порядке?

— Ага. Просто… сосредоточился.

— На чем?

— Да ерунда. Просто проконтролируй, чтобы не было слишком остро.

— Принято, — ответил Гарри. — Черт побери. — Он опустил трубку. — Набран неверный номер.

Он пододвинул телефон, чтобы тот оказался прямо перед ним, и пробежал пальцами по кнопкам: — Какого черта я этим занялся? У меня в голове…

Он прервался.

— Хочешь, я проверю номер? — спросил Кэз.

— Послушай, — пробормотал Гарри. — Слышишь?

— Что?

— Эту позвякивающую музыку. — Гарри резко встал, уронив трубку на стол рядом с телефоном. — Кэз, ты слышишь это? Лана? Он двинулся, обходя стол с другой стороны, к двери в складское помещение, опрокидывая в спешке несколько кип бумаг. Лана открыла дверь нараспашку, придавив ею макулатуру к стене.

— Осторожно, — сказала она Гарри. — Пол завален…

Слишком поздно. Нога Гарри зацепилась за одну из коробок, он споткнулся и упал на четвереньки в кучу из конвертов и резинок для скрепления бумаг, высыпавшихся из опрокинутой коробки.

— О Боже, Гарри, — воскликнула Лана. — Ты в порядке?

— В порядке!

Он протянул руку вправо, по памяти нащупывая пальцами ручку верхнего ящика значительно помятого картотечного шкафа. Однако, ящик оказался незаперт и пуст. Ручка выскользнула, и Гарри ударился бы об пол во второй раз, если бы Лана не навалилась всем своим весом на ящик и не захлопнула его. Гарри потребовалось еще мгновение, чтобы восстановить равновесие. Музыкальный перезвон продолжал звучать: приторное мелодичное рондо убыстрялось, подобно безумному вальсу.

— Где Райан? — спросил Гарри.

— Он там, дальше, — ответил ему Армандо. Армандо, как догадался Гарри, говорил из угла комнаты- из места, дающего хороший обзор и позволяющего видеть как Гарри, так Райана. Дальний конец комнаты был особенно захламлен. Четыре черных пластиковых мешка для мусора, в которых лежали записи вне папок и папки без записей, сломанные фотоаппараты, брошенные в коробку вместе с сотнями рулонов отснятой, но непроявленной пленки. И под всем этим бардаком были погребены несколько предметов, которые Гарри считал необходимым сохранить, но не хотел лицезреть каждый день, потому что они вызывали неприятные ассоциации: опасные сувениры из его путешествий на край света и его собственной вменяемости.

Он тихо проклинал себя за то, что забыл об опасности, погребенной здесь среди мусора: скальпель, конфискованный им у бедокурившего демона, который выдавал себя за пластического хирурга, оказывавшего услуги по сниженным ценам; несколько сувениров из демонического казино, которое он прикрыл. Он хранил их все, но…

— Не-е-е-т, — прошептал Гарри. Невозможно. Я оставил ее в Луизиане.

Гарри осторожно обогнул угол. Никаких сомнений. Перезвон шел их шкатулки — адского шедевра Лемаршана.

Музыка, воспроизводимая ею, захватила человека, на половину уже открывшего ее.

— Райан? — спросил Гарри. — Что это у тебя?

В ответ Райан пробурчал что-то невнятное. Он явно находился под гипнотическим воздействием шкатулки.

— Гарольд, что там? — прокричал Кэз. — Ты меня пугаешь, мужик!

— Райан! Я знаю, что с ней забавно повозиться, но ты должен положить ее на место.

Теперь Райан действительно заговорил, защищая свою собственность.

Я нашел ее в мусоре!

— Я знаю, — произнес Гарри как можно спокойнее. — Но ее нужно вернуть.

— Ты слышал Гарри, — сказал Кэз. Он встал на то самое место за левым плечом Гарри, где тот надежно держался на протяжении всего похода через Ад. — У Гарри не в привычках страдать херней, — продолжил Кэз. — Просто отдай эту гребаную шкатулку. Не знаю, с чем ты там возишься, а ты и тем более.

— Иероглифы прекрасны….

— Это Teufelssprache, — сказал Гарри. — Немецкий. Человек, который все это замутил, жил в Гамбурге. Сейчас он уже мертв. Но перед смертью он дал название коду.

— Teufelssprache, — сказала Лана. — Твою мать. Это…

— Язык Дьявола, ага. И я уже сыт им.

— А что здесь говорится? — Спросил Райан.

— Отдай мне шкатулку, и я скажу тебе.

— Нет, — ответил Райан.

— Райан, что ты несешь, — сказал Кэз. Во время разговора он на мгновение сжал плечо Гарри, давая понять, что собирается начать действовать.

— Я слышу лишь красивую музыку.

— Дерьмо собачье. Кэз рванулся вперед, и Гарри услышал звуки потасовки, затем болезненный вскрик Райана, и источник безумной мелодии упал на пол и покатился в сторону от схватки, замерев около ног Гарри.

Гарри опустился на корточки, его липкие от страха руки мгновенно нащупали шкатулку. Когда он поднял ее, Райан закричал:

— Она моя, урод!

— Назад, Гарри! — завопил Кэз.

Гарри развернулся, но Райан протянулся к нему и схватил за плечо, его ногти достаточно глубоко вонзились в рубашку и кожу, чтобы у Гарри пошла кровь. Гарри дернулся — ногти Райана поцарапали его — и, спотыкаясь, поковылял, как он надеялся, в правильном направлении. Лана подошла к нему и взяла за руку.

— Где Армандо? — спросил Гарри.

— Убежал, — ответила она. — Сразу же как только ты сказал про язык Дьявола. Ты куда идешь?

— В офис.

До двери было всего четыре шага; пятый — и они прошли через нее. Позади них Райан по-прежнему проклинал Гарри, но он выбросил это из головы и сосредоточился на деле. Шкатулка, очевидно, больше не нуждалась в человеческом участии, чтобы сложить головоломку. Она делала это сама, раскрываясь в руках Гарри, пока он шел, ее мелодия вгрызалась в его череп, пытаясь проникнуть внутрь и доставить неприятности, как произошло с Райаном. Маленькая дверца из изогнутой кости в задней части устройства приоткрылась, совсем чуть-чуть, и Гарри почувствовал, как знакомый поток Teufelssprache, сведший Райана с ума, ввинчивается ему в голову.

В его основе лежали остатки ангельской речи, превращавшейся в музыку, когда разгорались людские страсти. Но слова были отравлены, музыка извращена. После своего путешествия в преисподнюю, Гарри теперь знал, что вливавшееся в его голову было канализационными отбросами, смердящими мором и отчаянием. Он желал избавиться от этого.