Джей Би Рем - Сингулярность (СИ)
— Я почти уверена, что здесь выведены древние египетские символы и рисунки.
— Да, похоже на то, — он подошел сзади, тяжело дыша, и облокотился рядом о камень.
— Мы что, в чьей-то гробнице? — я поняла выражение «ком в горле». Одно дело оказаться в любой точке континентов, но хотя бы под безграничным открытым небом, другое — в усыпальнице древней мумии. Тут же нахлынули воспоминания о чешских катакомбах, о Дене. Голова закружилась, а тело обволокла туманная слабость, подгибая мои колени и выдирая землю из-под ног. Фонарик вылетел из руки и укатился в сторону, танцуя лучом и вырывая им то тут, то там неведомые символы и знаки, я же поползла по стене вниз, протирая спиной вековую пыль.
— Кира! Что случилось? Ты в порядке? Где ты?
— Все плохо.
Я почувствовала, как его руки нащупали мои плечи, и я очутилась в крепких объятиях, вдыхая смесь успокаивающих запахов тела и парфюма Макса.
— Все будет хорошо.
— Все становится только хуже.
— Нет, мы вместе – это главное.
— Мы в гробнице! Это еще хуже туннелей в Чехии. И Ден… Он не смог оттуда выбраться.
— Мы выберемся. У нас есть оружие.
— Здесь не спрятаться. И не найти места для оборонной позиции, — я знала, что мои слова бесполезны и даже опасны, но ничего не могла сделать. Когда это я стала такой истеричкой? Макс прав, надо действовать, а не впадать в панику. Он со мной слишком мягок, хотя я заслуживаю пощечины, которой сама наградила Дин в момент ее эмоционального срыва.
— Но мы попробуем.
— Да.
В момент, пока Макс возвращал фонарь в лоно семьи, я осталась одна, подавляя нараставший ужас и стараясь утихомирить свою дрожь.
— Если это музей, типа пирамиды Хеопса, тут должны быть указатели выхода, — справилась я, наконец, с собой.
Фонарь стал осторожно и последовательно перемещаться в пространстве, исследуя поверхность стены. Руны и древние знаки сменялись целыми сценами, представлявшими фигуры людей и фараонов со всеми подобающими им артефактами. Они перемежались с изображениями статных существ, консолидировавших в себе человеческие тела и головы животных.
— В Египте больше ста пирамид, — поделилась я сведениями, возникшими в голове, немного успокоившись.
— Я поражен. Я, конечно, понимал, что их не пять, доступных для туристов в Гизе, но чтобы так много…
Я хохотнула:
— Что ты! Каждый фараон строил себе гробницу в расцвет египетской цивилизации. Как только вступал в наследование трона, сразу начинал работы. А история Египта ведет свое начало с двух с половиной тысяч лет до нашей эры, примерно. И это только по данным, дотянувшим до нашего времени. Всегда хотела увидеть пирамиды.
— Твоя мечта исполнена.
— Ага. Только нам надо торопиться, и у меня нет времени рассматривать достопримечательности.
— Ну мы можем сделать исключение для тебя и провести индивидуальную экскурсию. Жаль только фотоаппарат забыл.
Руки Макса все еще тряслись, поэтому я забрала у него фонарь и направила его на стену перед собой. Взгляд мой сразу же притянула самая главная персона, изображенная с головой шакала и телом человека. Так египтяне представляли Анубиса – проводника в загробный мир после смерти, а так же одного из судей душ умерших. Сын бога мертвого царства Осириса. Он стоял на одном колене и держал в руках камень, который должен класть на весы, противопоставляя его сосуду с органами фараона, душа коего покорно ждала приговора. От древности краски пожухли, но продолжали преобладать черные, красные и золотистые цвета, придавая торжественность церемонии.
Даже в этой непростой и опасной для нас ситуации, я почувствовала, как дрожь прошла по моему телу, а слезы выступили на глазах от осознания возможности видеть древние знаки и даже касаться их. Все это являлось символами времени великого могущественного Египта с его царственными фараонами и величественными гробницами и храмами. Вся жизнь человека в то время была направленна на создание благоприятнейших условий для себя в загробном мире. Это считалось главной целью жизни – обеспечить и соблюсти все традиции захоронения своих останков и достойно перейти на следующий этап бытия.
Мои мысли прервал леденящий душу вой, прозвучавший глухо, будто издалека, но заставивший кровь остановиться в жилах. Я в страхе нащупала руку Макса.
— Нам пора идти, — сказал он.
— Но в какую сторону? Указателей выхода нет.
На всякий случай, я еще покружила лучом света в попытках наткнуться хоть на какой-то знак.
— Я думаю, звук был оттуда, значит, двигаться надо в другую сторону. И времени у нас не много.
По ходу движения подозрения не сразу начали закрадываться в мою голову.
— Тебе не кажется, что мы идем вниз? Тоннель углубляется.
— Знаю, но не хотел тебя пугать, потому что путь в другую сторону нам заказан.
— Тут прохладно.
Наткнувшись фонарем на изображение человеческой фигуры, запутанной бинтами, я со вздохом согласилась.
— Для фильма ужасов только оживших мумий не хватает, — заметила я с усмешкой.
— Мрачновато для радостных мыслей, но живые мумии – это только кино.
— После этой фразы, в лучших традициях кинематографии, они и должны появиться.
— Я смотрю, ты любитель таких фильмов.
— Да, я много времени посвятила и фильмам, и изучению статей. Увлекалась всякими загадками и экстраординарщиной. Уж чего не ожидала, так самой стать героиней такого ужастика. Уверена, мумии не намного страшнее тварей, преследующих нас, — хмыкнула я. — К тому же это всего лишь ссохшиеся тела, подвергшиеся мумификации и захороненные со всеми почестями и утварью.
— А так же с женами и рабами.
— О. Это было всего пару раз в самом начале египетской истории, и только с рабами. Вообще фараонов хоронили с сокровищами и статуэтками, которые должны были выполнять функцию слуг в потусторонней жизни.
— Но я точно слышал это где-то.
— Такое, действительно, встречалось, но в других культурах.
Коридор стал сужаться, а впереди чернел вход, поглотивший свет от фонарика. Макс посветил себе в лицо, и я увидела, как он приложил палец к губам, затем сделал мне знак, оставаться на месте, а сам направился прямо к черноте. Я не послушалась и, нащупав в темноте его плечи, вцепилась в него обеими руками, за что получила усталый возмущенный вздох. Покорившись моей воле, он протянул мне руку и повел за собой.
Мы оказались в огромной зале, судя по длинному лучу, пересекавшему пространство. Потолок тоже был очень высоким. Убедившись, что внутри никого нет, мы стали исследовать местность, передвигаясь по периметру. В середине стоял огромный каменный ящик.
— О Боже. Это точно саркофаг. Он пуст. Значит, мы в гробнице, которую нашли ученые, — резюмировала я.
