Дион Форчун - Лунная магия
— Ты предупреждаешь меня, чтобы я… не разочаровался? Потому что, наверное, ты знала, что если ты так не сделаешь, то я просто приду прямо к тебе и попрошу тебя выйти за меня замуж. Но я, кажется, все еще зависим, Лилит, Свободен от земных законов, но зависим от твоей воли.
— Ты не зависишь ни от чего, кроме себя, Руперт. Ты не изменился, хотя твои обстоятельства изменились.
— Мне кажется, ты считаешь, что я, как птички моей жены, — был в клетке так долго, что забыл, как летать, а сейчас я свободен. Лилит, я собираюсь сказать тебе одну странную вещь — я знаю, что ты не хочешь выходить за меня замуж, но ты можешь принять мою любовь?
— Ничуть, — сказала я.
— Что ты чувствуешь ко мне? Я хочу, чтобы ты была со мной совершенно искренней, тогда я буду лучше знать, как привести в порядок свою жизнь.
— У меня есть по отношению к тебе два вида чувств: одно — как женщины, второе — как жрицы. Как женщине ты мне очень нравишься; между нами глубокая симпатия; но я думаю, что ты будешь отвратительным мужем, Руперт, и даже если бы я была девушкой на выданье, я бы никогда не вышла за тебя замуж. Как жрица — не так легко объяснить тебе так, чтобы ты понял, но я попытаюсь. Как жрица, я знаю, что ты жрец и что я должна работать с тобой, нравишься ты мне или нет, и я буду работать с тобой, даже если ты окажешься дьяволом из ада. Ты жрец, потому что ты поднимаешь нужные энергии, и у тебя есть достаточно сил, чтобы иметь дело с энергией. Я работаю с силой, Руперт, а не с тобой.
Но кроме того, между нами есть еще и связь, потому что ты жертвенный жрец. Твоя воля магическая, и ты умер магической смертью, желая принадлежать мне. Именно это и привело тебя туда, где ты находишься. Умными разговорами ты бы не достиг того уровня, на котором находишься сейчас, и это один из тех моментов, которые уравновешивают нас. Я должна была проникнуть в тебя, вести тебя и инициировать, прежде чем могла использовать тебя.
— А как ты вообще пришла к тому, чтобы иметь дело со мной, Лилит? Этого я никогда не мог понять.
— Я знаю себя. Я знаю, кто принадлежит, а кто — нет; кто на моем собственном Луче, а кто — нет. Я знаю, что скрыто в твоем подсознании, даже если ты об этом и не подозреваешь.
— Скажи мне, что это такое, то, что ты во мне видишь?
— Я вижу две вещи. Одна, — это способность беззаветно отдавать себя, а вторая — огромный запас жизненных сил; эти жизненные силы были собраны воедино по маленьким частицам, чтобы наконец найти выход; я могу магически извлечь эти силы из тебя и заставить их действовать; и тебе от этого станет только лучше.
— Как ты предлагаешь это сделать?
— Ты по отношению ко мне чувствуешь себя сильным?
— Да.
— Ну вот, сила твоего ощущения выпустит этот запас.
— А если бы я не влюбился в тебя по своей воле, стала бы ты умышленно тащить меня за собой?
— Я должна была бы. Я ведь служу не личным целям. И сделала бы все ради них.
— Так хладнокровно?
— Для того чтобы действовала магия, нет никакого иного способа.
— Так что же, у тебя по отношению ко мне нет никаких чувств, кроме холодного расчета?
— Да, по отношению к тебе есть холодный расчет для того, чтобы ничто не возвратилось ко мне, но, Руперт, есть и еще что-то большее. Ты думаешь, я смогла бы с тобой работать, если бы между нами не было никакой симпатии? Магия порождает симпатию. Как ты думаешь, как силы могут литься от тебя ко мне и не возвращаться от меня к тебе?
— Все равно, в отношении себя я вижу лишь холодный расчет. Я не понимаю всех этих разговоров о силах. Я люблю спонтанно и люблю всем своим существом. И ничего не могу с собой поделать. И ничего бы не изменилось, если бы ты меня ненавидела и гнала прочь. Я не могу перестать любить тебя. Ты пленила меня. Все, что ты делаешь, очаровывает меня — каждое твое движение, каждая линия твоего тела, то, как одежда идет тебе, сияние твоих драгоценностей. И этот дом пленяет меня — все, что имеет к тебе отношение, — даже река пленяет меня, потому что ассоциируется с тобой. Это не чувственность — эта проблема никогда не возникала в связи с тобой, мы не заходили с тобой так далеко, потому что оба старались быть очень внимательными. Это что-то вроде чар, они питают мою душу, и она насыщается, мое тело может действовать. И представляешь, я не знаю, как описать это, но ты меня так хорошо поддерживаешь. Ты никогда не совершала ошибки и не посылала меня прочь отсюда на высокой волне счастья. Я не знаю, как ты это делала, но ты так делала.
— Это моя магия, — ответила я. — Разве с тобой никогда не случалось, Руперт, чтобы между мужчиной и женщиной возникали какие-то иные отношения, кроме тех, что основаны на сексе?
— Не могу сказать, что случалось, но я знаю, что очень интересные отношения сложились между мной и тобой, ведь мы оба и сексуальны, и нет. Я знаю, что могу почувствовать, если дам себе волю. Но я не делаю этого. Почему? Это тоже твоя магия?
— Да.
— Разве мы не плывем, куда подует ветер?
— Это как раз и считается хорошо рассчитанным плаванием под парусами.
— Да, конечно. Парус должен просто трепетать на ветру. Переложи-ка немного руль; мы повернули и взяли другой галс. Я понимаю тебя, но ведь ты и рискуешь, не так ли, Лилит.
— Идти на риск — это моя работа, это точно так же, как быть хирургом. У нас обоих есть инстинкт хирурга, Руперт, именно поэтому мы добиваемся успеха в занятиях магией.
— Ты думаешь, это успех? Боюсь, что я недостаточно хорошо понимаю происходящее, чтобы сказать, успешно мы действуем или нет. Я знаю лишь, что счастлив с тобой. Лилит, я хочу, чтобы ты сказала мне абсолютно искренне, что ты пытаешься сделать, и какова твоя цель в отношениях со мной. Сейчас пришло время для простого разговора. Прежде я не был свободен, когда задавал вопросы или отвечал на них. Были вещи, о которых лучше было не говорить. Ими можно было управлять, пока они оставались неуловимыми, но, когда я попытался определить их или приподнять вуаль, которой ты старалась все скрыть, я чувствовал, что у нас могут возникнуть ощутимые трудности, и не решался на риск. Может быть, я знал больше, чем ты ожидала; может быть, я знал больше, чем был в состоянии понять; но несмотря ни на что, пришло время отправиться в Святая Святых, Лилит, войти за ту черную завесу, на которую ты лишь заставила меня посмотреть. Я не требую этого как своего права; я даже не прошу об этом как об одолжении — я просто говорю тебе, что это так, и я полагаю, что ты это знаешь.
— Это так, если ты ощущаешь, что следует продолжать таким образом, Руперт. Если ты знаешь достаточно, чтобы задать подобный вопрос, ты имеешь право на ответ. Но прежде скажи мне, как ты думаешь, на что похоже Святая Святых?
