Челси Ярбро - Костры Тосканы
Первые три комнаты были темны, в дальней из них горела свеча, стоящая на окованной железом укладке.
Гаспаро прищурился и споткнулся, зацепившись ногой за скамью. Он вскрикнул, пытаясь восстановить равновесие, и снова наткнулся на какой-то предмет, который с ужасным грохотом откатился к стене.
В следующий момент дверь четвертой комнаты распахнулась и на пороге ее возник Ракоци со вскинутым над головой фонарем, в правой руке его грозно блеснула обнаженная шпага.
— Ваше превосходительство! — закричал падающий Гаспаро. — Это я, Туччи! Нам надо поговорить!
Напряжение разрядилось. Ракоци отбросил в сторону шпагу и, шагнув в комнату, протянул упавшему руку.
— Гаспаро! — воскликнул он с укоризной. — Как ты неосторожен, мой друг! Попытка войти в лабораторию могла стоить тебе жизни!
— Жизни? — Гаспаро замер, не веря своим ушам. — Вы бы проткнули меня, если бы я попытался войти к вам?
Ракоци опечаленно улыбнулся.
— Я бы сообразил, что передо мной старый друг, но механизм этого не разбирает. После того как на палаццо совершили налет, мне пришлось установить кое-где арбалеты. Один из них спрятан в этой стене. Счастье, что ты споткнулся, благодари Бога, Гаспаро! — Он взял рабочего за плечи и потянул за собой. — Но… раз ты здесь, значит, что-то случилось.
— Так оно и есть. — Гаспаро кивнул.
Они вошли в хорошо освещенное помещение. Всю его площадь занимали странного вида предметы: стеклянные колбы, реторты, змеевики и другие вещи, названий которым мастер не знал. Наибольшее недоумение в нем вызвало загадочное сооружение из кирпича, напоминавшее улей и стоявшее в ящике, наполненном крупным песком. Донна Деметриче, склонившаяся к этому улью, не отрываясь от своего занятия, произнесла:
— Сан-Джермано, закройте, пожалуйста, дверь. Иначе мне не удастся удержать нужную температуру.
Ракоци послушно выполнил повеление.
— Примите мои извинения, дорогая.
Не оборачиваясь, она строго сказала:
— Вы все поддразниваете меня? А что, если мы получим вместо золота шлак?
Ракоци, глянув на мастера, только развел руками. Деметриче выпрямилась, потирая задумчиво лоб, и вздрогнула, увидев Гаспаро.
— У нас гость, — объявил Ракоци, его темные глаза озорно заблестели. — Не беспокойтесь, Гаспаро строил все это и умеет молчать.
Деметриче с усталым вздохом опустилась на рядом стоящий стул.
— Я нисколько не сомневаюсь ни в вашем благоразумии, ни в ваших друзьях, — сказала она спокойно. — Доброго дня вам, мастер! Пройдет какое-то время, прежде чем тигль потребует нашей заботы. Я что-то проголодалась. Который теперь час? — Донна пошевелилась, устраиваясь поудобней, и грациозным движением сняла шапочку, прикрывавшую ее волосы.
— Далеко за полдень. Завтрак вы уже пропустили, на очереди — обед. — Ракоци покачал головой. — Вы слишком много работаете.
Молодая женщина улыбнулась, но улыбка была усталой.
— Я долго бездельничала и теперь наверстываю упущенное. — Она поднялась со стула и кивнула Гаспаро. — Пожалуй, мне и впрямь стоит спуститься на кухню. Вам что-нибудь принести?
Ракоци весело отозвался:
— Принесите все, что может понравиться мастеру Туччи, и вдоволь! — Он посторонился, давая донне пройти, и добавил, когда та подошла к двери: — Благодарю, Деметриче.
— Пустяки. — Донна вздернула носик и удалилась с независимым видом.
— Замечательная женщина! Превосходная! — воскликнул Гаспаро, давая волю своим чувствам. — Ах, ваше превосходительство, вы просто счастливец! А если все еще не добились ее благосклонности, то и глупец!
Ракоци ничего не ответил, и Гаспаро продолжил:
— С тех пор как эти ужасные доминиканцы взяли во Флоренции верх, мы и думать забыли о каких-либо удовольствиях. Нам запретили одеваться нарядно и вкусно есть, из развлечений у нас только церковь и гимны. Женщину можно трогать только тогда, когда хочешь, чтобы она понесла. Боже, что с нами сделали эти ослы! — Он внимательно посмотрел на Ракоци. — Но я не с этим пришел!
— Я так и думал. — Ракоци указал мастеру на кресло с гнутыми ножками, стоявшее возле небольшой этажерки, — Присаживайся, Гаспаро. И расскажи, что тебя к нам привело.
Гаспаро оглядел кресло и осторожно присел на край обтянутого кожей сиденья. Слишком уж хрупко выглядит иноземная мебель, не стоит ей доверять.
— Мне необходимо кое-что сообщить вам, ваше превосходительство.
— Что именно? — Ракоци поставил на этажерку фонарь и придвинул к нему подставку с подсвечниками. Легкий ветерок, проникавший в лабораторию через узкое потайное окно, приносил с полей запах жнивья, пламя свечей колебалось.
— У меня есть приятель во Франции, который мне пишет. Но та весточка, которую он отправил в июне, до меня не дошла. Гонца, как потом я узнал, убили разбойники еще на пути в Геную.
Высказав это, Гаспаро умолк. Он побаивался, что Ракоци будет сердиться.
— Мне очень жаль, Гаспаро. Но мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.
Мастер тяжко вздохнул.
— А тут еще французский король движется к нам со всей своей армией. Кто такие солдаты? Это те же бандиты! Что еще они могут, кроме как грабить и убивать? — Он опять замолчал, задумчиво глядя на пламя свечей.
— Продолжай, Гаспаро. Я с тобой совершенно согласен. Дороги становятся все опаснее, от разбойников нет отбою. Говори, что ты хочешь сказать, обещаю, что это останется между нами. — Ракоци взял другое кресло и сел напротив Гаспаро. — Так что же натворил Лодовико?
Гаспаро дернулся.
— Святая Клара! Как вы догадались?
Ракоци покачал головой.
— А о ком же еще может так болеть твоя голова? Я знаю, что Карло с Джузеппе прижились на чужбине и совсем не стремятся вернуться. А Лодовико мечется. Из Португалии он перебрался в Испанию, потом ему захотелось поехать во Францию, что он, похоже, и сделал. А ты через своего приятеля наверняка попытался его разыскать.
Мастер смутился.
— Да, я попросил своего знакомого Алена найти Лодовико и какое-то время за ним последить. — Кулаки старого рабочего сжались. — Мне вдруг подумалось, что он может нарушить обещание, данное вам!
— Гаспаро, я понимаю твои колебания. — Ракоци наклонился вперед. — С одной стороны, ты связан клятвой и держишь ее! С другой — тебя мучает поведение Лодовико. Он ведь твой друг, и ты не хочешь его подводить. Я прав?
Гаспаро кивнул.
— Да, вы правы. Но правда еще ужаснее, и это — моя вина. Сейчас вы поймете. — Он придвинулся к Ракоци. — Ален нашел Лодовико. Несколько ночей они пили вино, потом Лодовико уехал. Он сказал, что возвращается во Флоренцию и что знает кое-что об одном богаче, за что можно получить много денег. Он сказал, что богач этот не флорентиец и даже не итальянец и что таких людей не стоит жалеть. Вот какое известие получил я вчера от своего французского друга. Но пришел только сегодня, потому что хотел придумать какой-нибудь план, но ничего не придумал. Ален пишет, что Лодовико жаждет золота и удовольствий.
