Ольга Панова - Призрак
– Вот вы где? Я так и знала!
Марк резко обернулся. В этот момент Катерина перевела свой взгляд на карту. Краска сползла с ее красивого лица. В глазах мелькнуло изумление. За долю секунды оно сменилось недоверием, а затем и яростью. Женщина не смогла совладать с собой и кинулась к карте. Марк в один прыжок преградил ей путь.
– Анна, убери карту. Сейчас же!
Голос Марка был стальным, не терпящим возражения. Анна в ту же секунду скатала артефакт в рулон и потянулась за футляром.
Чтобы задержать Катерину, Марку потребовались без преувеличения все силы. Все, на которые он был способен. Марк зарычал.
Катерина издала громкий вопль и длинными ногтями разодрала рубашку на груди Марка, расцарапала ему шею и руки, а потом попыталась укусить. Катерина, изворачиваясь, пыталась дотянуться до карты.
Противостояние длилось около минуты. Черные волосы хозяйки дома разметались по искаженному ненавистью лицу, на лбу выступила испарина.
Чтобы уйти от очередного удара, мужчина перехватил ее тонкую руку, и в этот миг оба застыли. Тяжело дыша, оба смотрели друг другу в глаза. Рука Марка с силой сжимала руку Катерины.
– Анна, это она, – только и смог произнести Марк, как в этот момент Катерина вырвалась, пнула его между ног и кинулась к футляру.
Марк согнулся в три погибели. В этот момент фурия застыла.
Анна смотрела Катерине в глаза. В одной руке у нее был футляр с картой, а второй она держала невидимую стену.
– Значит, это ты заставляешь мужчин сжигать дома. Это ты – причина их смертей. И наконец, это ты чертишь пиктограмму из деревенских домов. Зачем?
Катрина усилием воли пыталась разрушить чары, подобраться ближе, дотронуться до карты. Но призрачная стена оказалась невероятно прочной.
– Ты ведьма, – Катерина завыла как волчица, – я с самого начала это поняла. Едва увидела вашу чертову машину.
На это Анна лишь откинула в сторону футляр и шагнула вперед.
– Марк, спрячь футляр.
По мере того, как она приближалась, Катерина отступала. Шаг за шагом они двигались к двери, молча, без слов.
Только теперь Марку удалось прийти в себя и выпрямиться. Футляр лежал на кровати.
Соперницы вышли в коридор. Переступая через порог комнаты, Катерина схватила вазу и запустила в голову Анне. Та пригнулась, но это отвлекло девушку. Воспользовавшись моментом, Катерина отскочила на середину гостиной. В полутьме комнаты был виден ее силуэт. Заминка позволила Анне еще больше сконцентрироваться.
– Ты не ответила на мой вопрос.
Катерина вздохнула. Откинув прядь волос с лица, она стала медленно оборачиваться. Все свечи в комнате зажглись сами собой. Стало светло, как в храме, где священником была женщина с черными как смоль волосами.
Катерина закинула голову и рассмеялась как умалишенная. Ей было уже нечего терять.
Анна приготовилась к сражению. Мысленно очертила вокруг себя окружность. Поискав глазами призрака, нашла его за спиной у Катерины. Алекс стоял у свечей и смотрел на нее.
– Даже не знаю, с чего мне начать, – голос черной ведьмы гремел на весь дом, – наверное, с того момента, как я стала такой. Два года назад я, как все обыкновенные дурочки, жила в мире женских грез. Мечтала о любви, муже, о сопливых детях.
Хотела мира в своей душе. Мечтала о несбыточном. Все время занималась только тем, что знакомилась да разочаровывалась. Не везло мне на мужиков преданных.
Знакомились, отводили в дешевую кофейню, болтали о любви, а потом везли к себе в постель.
Одной из летних ночей я одна возвращалась домой через пустырь. Проклинала все на свете и себя в том числе. В это время пошел сильный дождь, вспыхнула молния. Затем еще одна и еще. Едва я приблизилась к железному столбу с проводами, как в меня ударил разряд. Я даже вздохнуть не успела, не то чтобы испугаться. Упала на землю, парализованная адской болью. Потеряла сознание.
Пришла в себя я лишь спустя два дня. Мои родители сидели у постели. Постарели, осунулись. Увидев, что я пришла в сознание, они принялись обнимать друг друга, не веря счастью.
От удара молнии у меня на плече остался шрам – легкое напоминание о случившемся. Но самое главное – изменилась я сама. Я стала другой. Что-то щелкнуло, замкнулось. Многое в жизни стало понятным как дважды два. Картинка мира стала складываться как один огромный пазл. Я словно прозрела, вдохнула жизнь заново.
Через месяц нашла подходящего человека. Вышла за него замуж. И стала готовиться к великому таинству. Обряду.
Для начала вычислила это место. Уговорила мужа приехать сюда, что, собственно, мы и сделали. Купили дом, отремонтировали. Он считал, что здесь место проклято. И он был абсолютно прав. Земля черная, пропитана людскими страданиями, детскими криками и женским плачем. Все, что мне было нужно, сосредоточено здесь, в Чарах.
Появление церкви в этих краях было недопустимо. Но увы, муж был настроен решительно. Я бы даже сказала, фанатично.
Выбрала среди местных мужиков-недотеп того, что побестолковей, окрутила, заманила, с ума свела. Он и рад был стараться.
– Это был гипноз.
– Естественно. Поджигал дома он, собственноручно. Меня это забавляло. Люди бегают по деревне, ищут хулиганов, а он здесь – в моей постели. Слезы свои утирает. Больно ему, видите ли… Даже свою бабку родную не пожалел. Спалил в ее же доме вместе с пристройками и коровой.
Моя власть над ним меня пьянила. Я делала с ним все, что хотела. Вертела, крутила и погоняла.
Все было замечательно, пока он не стал каяться. Бегал к моему мужу, просил прощения. На колени перед ним падал, чтобы тот его простил. Пришлось убирать обоих. И мужа – фанатика, и любовника-неудачника. Если с мужем все было просто, то с парнишкой пришлось немного повозиться.
Вместе с ним я вошла в его же сарай. Обещала экзотических ощущений и, надо сказать, не обманула. Между делом указала на стул и ввела в гипноз. Он плакал и не хотел. Но делал все молча. Накрутил петлю, привязал к балке под потолком. Одновременно с этим умолял, чтобы я вышла за него и все забыла. Вот олух! Я ведь теперь для мужчин и пальцем левой ноги не пошевелю. Не дрогну, когда им плохо.
Глядела, как он в петлю лезет, как плачет, как боится, и все равно заставляла. Давила, убивала медленно. Но вот стул откинулся – и парень умер. Его глаза смотрели на меня все последние секунды жизни. Что я испытывала тогда? Наверное, ничего.
– Ты сожгла церковь? – голос Анны был спокоен, как и она сама.
– Не угадала. Это была не я. Это был Иван. Сжег церковь вместе с моим муженьком. Эх, Иванушка дурачок, много дров наломал. Хотя, что и говорить, в постели он был великолепен. Плохо, что так мало были вместе. Не успел надоесть. Я его тоже подвела к черте, за ненадобностью. Едва последний дом сгорел в моем Круге, как я заманила его в баню. В его баню, ту самую. Угорел от печного дыма. Жаль терять такого умелого любовника.
