Лана Синявская - Последняя ночь колдуна
– Она – следующая. Погляди на нее напоследок. – Призрак скривил губы в сатанинской усмешке и, не мигая, уставился на него.
– Не надо ее! Пожалуйста! – Позабыв обо всем, он рванулся вперед, протягивая скрюченные от ненависти пальцы к призраку, но лишь боднул головой воздух и обрушился на холодный пол с ужасающим грохотом.
Призрак исчез вместе со своей жертвой. Это могло означать только одно: приговор вынесен.
Глава 29
Поразмыслив и все взвесив, Глаша окончательно уверилась в виновности доктора, но сказать, что она его осуждала, было нельзя. Слишком уж хорошо она была знакома с характером Мули, способной ввести во грех кого угодно. И в конце концов, несчастный доктор ведь никого не убил…
Единственное, о чем сожалела девушка, это то, что она рассказала все Райскому. Вот кто казался ей сейчас подозрительным, несмотря на то что в ее душе зарождалась симпатия к этому человеку. Жаль, что она подробнее не ознакомилась с тем документом, который свистнул ее «напарник».
За окном совсем стемнело. Сидя на ковре, Глаша лениво подумала, что надо бы задернуть занавески. Шел дождь. Большие дождевые капли скатывались по стеклу, оставляя за собой извилистые дорожки.
За входной дверью раздалась какая-то возня. Глаша насторожилась. Она подумала, что вернулся домой сосед, который иногда выпивал лишнего, после чего вел себя не совсем адекватно. Она ожидала услышать скрежет ключа в замке соседской двери, но уловила только шорох, похожий на царапанье.
Девушка вскочила на ноги, быстро прошла в прихожую, ступая на цыпочках, и замерла, прислушиваясь, под самой дверью, стараясь дышать как можно тише.
Возня и шорох по ту сторону тонкой деревянной преграды скоро возобновились. «Что происходит»? – подумала девушка. Она переступила ногами, и половица предательски скрипнула. Испугавшись, что выдала себя, Глаша перестала дышать и шевелиться вовсе. Она затаилась, пытаясь сообразить, что за звуки доносятся из коридора? Ей показалось, что она слышит чье-то тяжелое дыхание.
Прежде чем она успела испугаться по-настоящему, из-за двери отчетливо раздалось жалобное поскуливание. Ахнув, девушка, не раздумывая, отперла замок и распахнула дверь настежь. Предчувствие ее не обмануло: за дверью был черный ротвейлер.
– Тайсон!
Глаша бухнулась на колени и протянула обе руки к собаке. Слезы радости хлынули из глаз, мешая заметить изменения, которые произошли с ее собакой.
Ротвейлер стоял, низко опустив крупную голову, и тяжело дышал, вывалив язык.
Тайсон снова заскулил. Глаша крепко обняла его за шею, наглаживая грязную шерсть и часто смаргивая с глаз слезы. Случайно ее взгляд упал на собственную ладонь.
– О боже, кровь! Тайсон, миленький, ты ранен?
Она быстро ощупала шею и грудь собаки, обнаружив, что кожа под обрывком грубой веревки, болтавшейся на шее пса наподобие удавки, содрана до мяса, а глубокая рана уже начала гноиться.
Глаша попыталась втащить собаку в прихожую, но Тайсон вдруг уперся, глядя на нее слезящимися, полными муки глазами.
– Ты что, дорогой? Что за капризы? Расслабься, теперь я с тобой и помогу тебе. Ну, пошли, пошли, не упрямься!
Она все-таки втянула его в квартиру, заперла дверь и встревоженно вгляделась в Тайсона. Пес дышал с большим трудом, в груди у него клокотало и хрипело. Он привалился к стене впалым боком, так как по-другому стоять уже не мог. Тайсон посмотрел на нее виновато, заскулил тоненько, как щенок, и Глаша заплакала, теперь уже от жалости и собственной беспомощности. Она всем сердцем желала помочь своему любимцу, но не знала – как.
– Ты, наверное, пить хочешь, бедняга? – спросила она растерянно. И тут же засуетилась: – Сейчас, сейчас, я тебя напою!
Она унеслась в кухню, схватила там первую попавшуюся тарелку, уронила ее, чертыхнувшись, схватила миску. Налив воды из-под крана, она вдруг подумала, что больной собаке нужна кипяченая вода. Выплеснула содержимое миски в раковину и налила в нее воду из чайника. Держа наполненную до краев миску с водой обеими руками, она развернулась, чтобы бежать к Тайсону, и едва не споткнулась о него самого. Он приполз за ней в кухню, словно боясь расстаться с хозяйкой даже на миг. Ротвейлер лежал на полу боком, вытянув лапы, и, напрягая шею, силился приподнять голову, чтобы посмотреть на Глашу. В его помутневших от боли глазах было столько любви и преданности, что девушка зарыдала в голос. Она вдруг отчетливо поняла, что собака умирает.
– Да что же это такое, Тайсон? Кто посмел так поступить? Что они с тобой сделали, – размазывая по щекам слезы, всхлипывала она. – Подожди, пожалуйста, не умирай! Я сейчас что-нибудь придумаю! Ну конечно!! Я вызову врачей, Тайсон! Они тебе помогут!
Она боялась оставить его одного, чтобы отойти к телефону. Она гладила собаку, тыкала ей в морду миску, расплескивая воду. Тайсон отворачивался и скулил, и лизал ей руки горячим, как будто воспаленным языком.
Понимая, что медлить нельзя, она все же побежала за телефонной книгой. Тайсон еще дышал, но слабел с каждой минутой. Тело его начала сотрясать крупная дрожь, лапы дергались и скребли когтями по полу.
Глаша нашла справочник, набрала номер. Она задыхалась, голос ее прерывался. Пришлось повторить раза три, прежде чем девушка-диспетчер на том конце провода ее поняла.
Они сказали, что выезжают.
Швырнув трубку на рычаг, она собралась бежать в кухню, но, спохватившись, снова вцепилась в телефон. Дрожащие от волнения пальцы плохо попадали в нужные кнопки. Несколько раз она сбивалась и начинала все заново.
Наконец ей ответили. Она прокричала, что ее собака умирает, и взмолилась о помощи. У нее не было времени, чтобы дослушать ответ. Трубка упала, не попав на рычаг, а Глафира бросилась обратно в кухню, к Тайсону, который затих, не подавая признаков жизни.
Глаша подбежала к распростертому на полу телу, вглядываясь в него с замирающим от страха сердцем. Глаза собаки были закрыты, он не двигался, но бока, как ей показалось, слегка приподнимались от редких вздохов.
– Тайсон, держись! Они уже едут, – прошептала она и тут же вскричала: – Господи, ну почему так долго?! Быстрее, пожалуйста… поторопитесь!..
Ее вдруг испугала мысль, что врачи-ветеринары могут перепутать подъезд и потеряют на поиски несколько минут драгоценного времени.
«Нужно встретить их внизу!» – подумала она.
Она еще раз взглянула на неподвижную собаку, всхлипнула, бросилась в прихожую, рванула с вешалки свою куртку, машинально отметив, что, кажется, там что-то треснуло.
Она долго искала ключи, не нашла, плюнув, оставила дверь нараспашку и помчалась вниз по лестнице.
На улице шел проливной дождь. Одежда на Глаше моментально вымокла и стала тяжелой. «Скорее! Скорее!» – молила она, вглядываясь в мутную от дождя темень.
