Дин Кунц - Дверь в декабрь
Он даже не сможет спасти твою жизнь, потому что я тебя пришибу. Картина ясна?
Молчание. И тяжелое дыхание, переполненное яростью.
— Мне хватает забот с ФБР, мне хватает забот с теми, кто финансировал Дилана Маккэффри и Вилли Хоффрица, потому что кто-то действительно очень хочет заполучить девочку, но будь я проклят, если мне еще придется тратить время, силы, энергию на тебя, Росс. Этой ночью ты уйдешь из группы, созданной для ведения этого расследования, и передашь свои полномочия кому-то еще до того момента, как с Уэкслерша и Мануэльо будут сняты все подозрения. Понятно? Это не предложение, Росс, это приказ!
— Ты говнюк.
— Какой уж есть. И вот что, если сейчас ты не скажешь то, что я хочу услышать, Росс, я кладу трубку. А после того, как я положу трубку, ты уже не сможешь передумать.
Молчание.
— Хорошо… прощай, Росс.
— Подожди.
— Извини, очень спешу.
— Хорошо, хорошо. Я согласен.
— На что?
— На то, что ты говорил.
— А конкретнее?
— Я выхожу из этого расследования.
— Мудрое решение.
— Я даже уйду на неделю на больничный.
— А-а-а, неважно себя чувствуешь?
— Я выйду из расследования, я буду обходить Маккэффри за милю, но взамен кое-что попрошу.
— Что?
— Я не хочу, чтобы Бентон, ты или Маккэффри давали показания относительно Уэкслерша и Мануэльо.
— Черта с два.
— Я серьезно.
— Чушь. Мы сможем держать тебя в узде только в том случае, если над этими подонками будет висеть обвинение в покушении на убийство.
— Ладно. Пусть Бентон даст показания, но через пару дней, когда ты почувствуешь, что Маккэффри в полной безопасности, изменит свои показания.
— Но он будет выглядеть полным идиотом.
— Нет, нет. Он сможет сказать, что кто-то избил его, причем один из ударов пришелся по голове, он плохо соображал, что к чему, и ошибочно обвинил в содеянном Уэкслерша и Мануэльо. А теперь мозги у него прочистились, и он может сказать, что произошло в действительности. Да, какой-то бандит избил его, но Уэкслерш и Мануэльо на самом деле спасли ему жизнь.
— Ты не в том положении, чтобы чего-то от меня требовать.
— Черт побери, если ты не оставишь мне шанса на спасение, тогда мне нет смысла играть в твою игру.
— Возможно. Но, если уж мы торгуемся, я попрошу у тебя кое-что еще. Мне нужна фамилия человека, который вышел на тебя, Росс.
— Нет.
— Кому нужна девочка, Росс? Скажи мне, и мы договоримся.
— Нет.
— Кто убедил тебя послать Уэкслерша и Мануэльо на квартиру в Уэствуде?
— Если я тебе это скажу, тогда мне действительно конец. Я — труп. Мне проще уйти, огрызаясь, схватившись с тобой, чем донести на этого человека. Потому что в этом случае я стану таким же, как те люди в Студио-Сити, а может, и хуже. Я даю тебе Маккэффри, а ты мне, через несколько дней, Уэкслерша и Мануэльо. Вот о чем мы можем договариваться.
— Как, по-твоему, именно он финансировал эксперименты в серой комнате?
— Думаю, что да.
— Он из государственного ведомства?
— Возможно.
— Этого недостаточно.
— Я просто не знаю. У этого человека очень тесные контакты с государством, но, возможно, эти исследования он финансировал из собственных средств.
— Он богат?
— Я не назову тебе его фамилию, я не буду вдаваться в подробности, которые помогут тебе выйти на него. Черт, я не хочу подписывать собственный смертный приговор.
Дэн на мгновение задумался.
— Слушай, а он говорил, какой результат они хотели получить в серой комнате?
— Нет.
— Этот парень, тот, кто вышел на тебя, тот, кто финансировал эти безумные исследования… убивал он, Росс?
Молчание.
— Он, Росс? Говори. Не бойся. Ты уже сказал слишком много. Я не настаиваю на фамилии, но ответ на этот вопрос должен получить. Он несет ответственность за убийство Скальдоне и той троицы в Студио-Сити?
— Нет, нет. Как раз наоборот. Он боится стать следующей жертвой.
— Так кого же он боится?
— Я не думаю, что это кто-то.
— Не понял.
— Это безумие… но, если послушать этих людей… они так напуганы, словно по их следу идет Дракула. Из того, что я понял, они боятся не человека. Это что-то неживое. И это неживое убивает всех, кто связан с серой комнатой. Я знаю, может показаться, что я несу чушь, но я все понял именно так. А теперь, черт побери, договорились мы или нет? Я выхожу из расследования, отдаю тебе мать и дочь Маккэффри, а ты отдаешь мне Уэкслерша и Мануэльо. Согласен?
Дэн сделал вид, что задумался.
— Хорошо, — наконец ответил он.
— Мы договорились?
— Да.
Мондейл нервно рассмеялся. В смехе этом слышались неприятные нотки.
— Ты понимаешь, что это означает, Холдейн?
— И что это означает?
— Ты заключаешь сделку, снимаешь обвинения с людей, которых подозреваешь в покушении на убийство… что ж, ты становишься таким же замазанным, как и любой другой.
— Не таким замазанным, как ты. Я мог бы плавать в канализационной канаве месяц и жрать то, что проплывает мимо, и я все равно не стану таким грязным, как ты, Росс.
Он повесил трубку. Одну угрозу удалось нейтрализовать. Никто больше не будет использовать полицейские удостоверения, чтобы подобраться к Мелани. Врагов оставалось предостаточно, но от одной их разновидности он отделался.
И главное состояло в том, что он ничего не отдал в обмен за уход Мондейла, даже не выпачкал рук, потому что Дэн не собирался выполнять свою часть сделки. Не собирался просить Эрла отказываться от обвинений, выдвинутых против Уэкслерша и Мануэльо. Собственно, после завершения расследования, когда преступники будут найдены, а Лаура и Мелани смогут появиться на публике, Дэн собирался просить их дать показания против этих двух детективов, да и сам не остался бы в стороне, рассказал бы под присягой все, что увидел. Для Уэкслерша и Мануэльо служба в полиции завершилась… как, судя по всему, и для Росса Мондейла.
30
В двадцать пять минут первого ночи Эрлу Бентону разрешили покинуть больницу.
Вид телохранителя поразил Лауру, пусть на его лице не осталось ни пятнышка крови. На одной стороне головы врачи сбрили волосы на участке величиной с ладонь и наложили на рваную рану семь швов. Теперь это место закрывала повязка. Губы раздулись, стали лиловыми. Рот искривился. Один глаз почти заплыл. Выглядел Эрл так, будто поцеловался с грузовиком.
Его появление подействовало и на Мелани. Глаза девочки очистились от тумана. Она словно вышла из транса, чтобы более пристально рассмотреть его, так рыба поднимается к поверхности озера, чтобы изучить загадочное существо, стоящее на берегу.
— А-х-х-х, — грустно выдохнула она.
Одной рукой прикоснулась к разбитому лицу, взгляд медленно заскользил с синяка на подбородке к распухшим, лиловым губам, «фонарю» под глазом, повязке на голове. Разглядывая Эрла, она озабоченно жевала свою нижнюю губу. Ее глаза наполнились слезами. Она попыталась заговорить, но ни звука не сорвалось с губ.
