Валерия Калужская - Магиум советикум. Магия социализма (сборник)
– А касательно вопросов, – добавил он, чтобы закрепить урок, – их задавать должны эти курицы, ваши коллеги. Кстати, они с сегодняшнего дня этим не занимаются, будьте любезны им передать и подыскать им замену, пусть обсуждают свой гардероб в другом месте. Действуйте! Мы еще побеседуем потом. Идите! И мальчика мне из приемной позовите сюда.
– Конечно, Ким Владимирович, всё сделаю, – пролепетала проштрафившаяся сотрудница.
После того как она поняла, что для нее всё обошлось, голос у нее стал повеселее, а разгоревшийся было огонь опять потускнел.
«Да что ж это такое, – расстроился Ким, глядя ей вслед, – показательные порки им устраивать, что ли, для поддержания служебного рвения? Да ладно, рвение, это ведь их огонь, их собственная сила, их жизнь… Почему им наплевать?.. Почему это поколение такое? Мы ведь были совсем другими, а они…»
– Так, значит, Константин… Что же ты, Костя, так поздно пришел? Твои товарищи уже комсомольцы, а ты?
– Да я болел, – смущенно улыбнулся мальчик. – Написал заявление, и сразу… Почти два месяца…
– Интересно…
В самом деле, интересно. Заглушка на мальчике стояла прочно, хотя установлена была неумело, возможно, и случайно. Юный, пока не осознавший себя маг, но с изрядным потенциалом? Вот повезло так повезло… Прищурившись, Ким вглядывался в мальчика, но разглядеть толком не получалось. Распутать заглушку с ходу не вышло (ай, молодец, силен – восхитился Ким), а если ломать – потом по обломкам не разберешь, как она была поставлена.
– Ты зачем, Костя, свой поводок оборвал, а? – задушевным голосом спросил он, с улыбкой наклоняясь к мальчику. – Не бойся, ничего тебе не будет, можешь мне всё рассказать, я тебе помогу…
– Я не… Какой поводок?
То ли мальчик очень искусный актер, что вряд ли в его возрасте, то ли впрямь не понимает. А значит, всё сделал неосознанно – и тогда там такой потенциал, что самому Киму не снилось…
– Ну ладно, пойдем-ка со мной.
Ким вскочил и потянул за собой мальчика. Способ всё прояснить был единственный. Мальчик напугается, конечно, но делать нечего. Да и если всё окажется так, как предполагается, ему всё равно к этому привыкать.
Сперва Ким запер дверь кабинета. Лидочка и так никого не пустит, но правила есть правила. Потом нажал на потайную клавишу под столом. Стена справа бесшумно отъехала в сторону. «Эх, давно я сюда не заходил», – вздохнул Ким, задержавшись на пороге и с удовольствием вдыхая запах смолы, горелого дерева и сушеных трав. Факел вспыхнул сразу, огонь затрещал, подрагивая от сквозняка и бросая алые отсветы на каменные серые стены. Мальчик вырвал у Кима руку и попятился.
– Костя, – с улыбкой обратился к нему Ким, – ты в райкоме комсомола, среди своих старших товарищей. Я коммунист, Ким Владимирович Майский, первый секретарь райкома. Как ты думаешь, могут тут причинить тебе какой-нибудь вред?
– Не… не могут, – неуверенно пробормотал мальчик и поглядел на Кима вопросительно и испуганно.
– Вот и хорошо, – Ким втолкнул его в потайную комнату и быстро, пока мальчик не начал рваться обратно, задвинул каменную дверь.
* * *До девяти лет Алёнка даже не знала, что у нее есть бабушка. Получается, родители за всё это время даже не вспоминали ее ни разу – Алёнкину бабушку и мамину маму. Вот как так можно? Алёнка сперва разозлилась на них ужасно, пока не поняла, почему они так сделали. Бабушка говорит, когда поймешь, почти всё можно простить. Получается, если ты очень умный, тогда и очень добрый – раз всё можешь простить и ни на кого не сердишься.
В третьем классе Алёнка заболела. Мама испугалась, потому что раньше Алёнка никогда не болела. Совсем. Ну, бывало, например, зимой на горке накатается, в снежки голыми руками наиграется – потом вечером жалуется на горло и носом шмыгает. Мама ее молоком с медом напоит, и утром девочка здорова, как ничего не было. А подружки при этом неделю с простудой дома сидят. Или вот когда на даче у Вики все отравились пирожками, Леночка даже в больницу попала, а Алёнке хоть бы что, хотя ела со всеми одинаково. Так постепенно все домашние и привыкли, что с Алёнкой никогда ничего не случается. Разве что в первом классе пару недель хандрила – ходила вялая и хмурая, но это списали на привыкание к новому школьному ритму жизни, который свободолюбивой девочке пришелся не по нраву. А тут вдруг Алёнка слегла с температурой и ознобом. Через неделю поправилась, пошла в школу – и в первый же день опять заболела. В этот раз дольше в себя приходила – слабость, головокружение еще долго держались. А как в школу пошла – опять хуже стало. Участковый терапевт только руками разводила. А один раз Алёнка ее разговор с мамой подслушала – очень уж таинственные лица были у обеих, когда они тихонько в коридоре шептались. Как услышать то, что нужно, Алёнка уже давно поняла – нужно было посмотреть по-особенному, как через объектив папиного фотоаппарата, фокус навести, чтобы там, где надо, стало четко видно, а вокруг – размыто. Тогда в фокусе будет всё хорошо видно и слышно, а всё остальное как бы притихнет и расплывется. Врачиха тихо говорила маме, делая озабоченное лицо:
– Боюсь, девочке не обойтись без консультации специалиста по партийной части. Ну, вы понимаете?
Мама торопливо закивала, и глаза у нее стали испуганные.
– Но нужен хороший, понимаете? Случай странный и, я боюсь, сложный.
Мама ахнула и прикрыла рот ладонью.
– Да не пугайтесь. Пока ничего страшного. У вас, кстати, в окружении нет одурманенных религией или иными культами?
– Что вы, нет, конечно! – возмущенно и очень быстро ответила мама.
– Это важно, – врач посмотрела на нее с подозрением и продолжила строго: – У девочки как раз такой возраст, когда они начинают осознавать. И если кто-то в этот момент внушает им сомнения в выбранном курсе партии и правительства, светлых образах наших вождей… – докторша запнулась и значительно посмотрела на маму. Ее вид говорил, что она, конечно, даже не допускает такой возможности, но вдруг…
– Что вы, конечно, нет, – опять быстро и будто виновато проговорила мама.
– В общем, в таких случаях происходят душевные конфликты, которые могут отразиться на здоровье ребенка таким образом. Девочка ведь уже пионерка?
– Да, вот как раз недавно…
– Вот видите. А странностей за ней вы никаких не замечали? Ну, какие-нибудь тревожные, якобы вещие сны? Видения, галлюцинации? Попытки предсказать будущее? Изображение якобы мысленного воздействия на предметы и людей?
– Нет, что вы, нет! Алёна – совершенно обычная девочка!
– Ну, вот и хорошо, не волнуйтесь так. Вообще, в таких случаях у нас инструкция направлять на консультацию к… ну вы понимаете… Я бы вам уже выписала официальное направление, но… – докторша понизила голос и зачем-то огляделась по сторонам, – но к нашей поликлинике сейчас прикреплен не очень как бы, опытный… А девочка слабенькая, может плохо перенести вмешательство…
