Сергей Шведов - Инкуб
Аркадий Савельевич так и не заснул в эту ночь, донельзя напуганный происшествием. Его подмывало связаться по мобильнику с Годуновым, но он не рискнул доверить сотовой связи свою тайну. Завадский дождался утра, выпил кофе, приготовленный собственноручно на плите, и лишь потом вызвал машину. Садиться за руль своего «Бентли» в столь возбужденном состоянии он просто не рискнул. Дятлова не проснулась даже тогда, когда Завадский аккуратно прикрыл за собой входную дверь, покинув опостылевший ему особняк. Судя по всему, предосудительная связь с инкубом даже для ведьмы оказалась очень сильным потрясением, и она восстанавливала силы после ночных эротических плясок.
Годунов вернулся только после полудня. Завадский, переполненный впечатлениями по самую макушку, поспешил выплеснуть все свои страхи и сомнения на бритую голову подполковника. Рассказ финансиста был сбивчив, а местами сильно смахивал на шизоидный бред, но Владислав Сергеевич выслушал его с завидным терпением, лишь время от времени задавая наводящие вопросы.
– Воля твоя, Годунов, но больше я с этой стервой в постель не лягу. Меня стошнит. Пусть я извращенец, но не до такой же степени. Моя жена путается с животным – как это тебе понравиться?
– Красавица и чудовище, – пожал плечами подполковник. – Классический вариант.
– Какая красавица, – всплеснул руками Завадский. – Ты бы видел, Влад, ее тело в тот момент, когда она возвращалась из животного состояния в человеческое. Я этого никогда не забуду. Я теперь законченный импотент, не способный переспать с женщиной даже под дулом пистолета.
– Давай без эмоций, Аркадий, – попросил компаньона Годунов. – Прими ее оборотничество как данность. Ты же делил ее со Змеем, поделись теперь с Волком.
– А зачем же делиться, Влад, – нервно хихикнул Завадский. – Пусть забирают ее целиком без остатка. Для меня обладание этим сокровищем становиться слишком обременительным.
– Тебе придется подождать, Аркадий.
– Чего?! – взревел потрясенный финансист.
– Когда Змей сам прикажет вернуть ему Ирину.
– А он прикажет?
– Уверен, что да, – кивнул Годунов.
Завадскому ничего другого не оставалось, как только фыркнуть от возмущения. Он, видите ли, уверен! А вот Аркадий Савельевич сомневается, что ему удастся так легко избавиться от стервы, время от времени обрастающей шерстью. Ему почему-то кажется, что он сойдет с ума, прежде чем скучающий в подземелье импотент вспомнит о своей нареченной. А потом, каким образом Завадский выполнит просьбу этого зеленого монстра? Вход в капище завален наглухо. Или подполковник собирается его отрыть?
– К сожалению, земляные работы в шахте невозможны, – вздохнул Годунов. – Мы с Зубом побывали сегодня там.
– А может все-таки привлечь к работам армию, срыть этот чертов курган под корень и выкурить из-под земли древнего ящера. В конце концов, неужели современной цивилизации нечего противопоставить ископаемому чудовищу?
– Нечего, – вздохнул Годунов. – Видишь ли, в чем проблема, Аркадий. Змей есть и в то же время его нет. Он живет в каком-то ином, недоступном для нас измерении. И то, что мы видим и ощущаем, это еще не подлинная реальность. Мы можем воспринять только часть этого существа и интерпретировать его по своему. Но в конечном итоге мы будем бороться не с ним, а только с его отражением в своих собственных мозгах.
– Загнул ты, однако! – ахнул потрясенный Завадский.
– Что ты хочешь от меня, Аркадий, – развел руками подполковник. – Зло существовало всегда. Но не ты, не я не способны залезть в чужие мозги и точно установить, где там заканчивается влияние темных сил и начинается прорыв к свету. Убить инкуба мы можем только уничтожив Змея, а уничтожение Змея невозможно без истребления всего живого вокруг. Ты готов истребить человечество, Завадский?
– Причем тут человечество?! – возмутился Аркадий Савельевич.
– А при том, что наша праматерь Ева согрешила именно со Змеем. Книжки надо читать, Завадский. Если бы не этот монстр, то нас бы с тобой вообще не было. А Ева с Адамом так бы и продолжали жить в раю. На радость Создателя.
– Ты что же, веришь в библейские сказки? – удивился Завадский.
– А ты опровергни их, Аркадий, – усмехнулся подполковник. – Докажи мне, что свят. Что нет в твоей душе Зла, а есть только Добро, почерпнутое от Создателя.
– Бред, – простонал Завадский. – Так хорошо жили – свобода, демократия, бизнес…
– Деньги, убийства, мошенничество, коррупция, порнография, разврат, сексуальные извращения всех видов.
– Но мы же люди, – попробовал оправдаться Аркадий Савельевич. – А людям свойственно грешить.
– Вот я и говорю, Завадский, что ты ничем не лучше Ирины Дятловой, разве что собачьей шерстью еще не оброс.
– А ты-то сам кто такой? – взъярился Аркадий Савельевич. – Архангел Гавриил?
– Когда придет архангел, трубить конец света, таким как ты, Завадский, придется сушить сухари для вечной отсидки далеко не в райских кущах. Так что терпи, Аркадий. Возможно, нынешние твои муки зачтутся тебе как искупление за совершенные мерзости и преступления.
Завадскому ничего другого не оставалось, как только внять увещеваниям красноречивого подполковника и затаиться в ожидании то ли конца света, то ли Змея. Последний, впрочем, не заставил себя долго ждать. Его чудовищный лик вдруг проступил на чисто выбеленном потолке, на который так любил смотреть Аркадий бессонными ночами. Самое странное, что Завадский даже не испугался. Это явление было за гранью человеческих эмоций. Он просто тупо лежал и слушал, как буйствует в его мозгах загробный голос:
– Верни мне ее, червь! Жалкое отродье чужой силы.
Лексикон у адского начальника был небогатый. Наши земные руководители, да еще уязвленные изменой собственных жен, дали бы ему сто очков вперед. Конечно, Аркадий мог бы обидеться на «червя», но поскольку он в данный момент чувствовал себя в лучшем случае членистоногим, то решил не предъявлять рассерженному монстру слишком больших претензий. Хотя его так и подмывало спросить, когда на голом черепе Змея выросли рога? Даны они ему были от рождения или это, так сказать, печальный результат неразумного поведения супруги? Возможно, исчадье ада сумел прочитать мысли неразумного финансиста, во всяком случае, тембр его голоса приобрел откровенно дикий оттенок. Это уже был рык зверя, буквально раздирающий мозги Завадского:
– Верни мне ее, червь!
Такого надругательства над собственной природой, Аркадий Савельевич выдержать уже не смог, в панике он метнулся к балкону и в ужасе застыл в дверях. На месте клумбы, созданной рукой старательных работников коммунального хозяйства, возвышалось огромное существо шести метров роста. Тело у монстра было почти человеческим. То есть имелись две ноги и две руки с огромными когтями. Имелся даже вещественный признак мужского достоинства, болтавшийся огромной сосулькой именно там, где ему и положено быть. Зато вместо кожи тело монстра покрывала чешуя, зеленоватого оттенка. Но ужаснее всего оказалось лицо, точнее череп с провалами вместо глаз и носа. Губ не было, зато зубы сохранились в великолепном состоянии и сейчас безостановочно клацали в пасти озлобленного неудачами гиганта:
