Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая
Он видел, как безумные дети Наследия насилуют женщин. Видел, как целые гнезда кровожадных тварей появляются на свет. И он помнил, как их Мать, Габриэла, носила ребенка Эмилиана. Эта байка больше не была байкой. Илир уже не сомневался в ее правдивости. Но разве Эмилиан не говорил, что избавился от этого ребенка, боясь, что после рождения он станет неподвластен мирским законам? Разве он не считал его еще большим злом, чем самки древних, жажда которых не знала границ? Жажда настолько сильная, что человечество давно бы вымерло, если бы древние не избавились от этих монстров. И теперь они жили одни. Десятки тысячелетий. Устав от вечности. Устав от одиночества. И ни одна земная женщина не могла заменить самку древнего. Не могла до тех пор, пока не появились такие, как Мэтокс, такие как Фэй, которая все еще смотрела в глаза Илира.
Это понимание было подобно вспышке. Илир вдруг увидел ребенка древнего. Ребенка, жизнь которого зарождалась в утробе одной из женщин, которых создала природа, чтобы восполнить древним утрату их самок. Они станут их заменой. Они разорвут этот замкнутый круг. И в этом будущем Наследию не будет места. Древние объединятся, уничтожат Наследие, а потом… Потом уничтожат мир…
Илир зарычал. Голод вернулся, притащив за собой по рельсам подсознания эшелоны безумия – холодного и одновременно испепеляющего. И Фэй… Перед ним больше была не женщина. Нет. Перед ним был враг. Все люди в этом доме были врагами. Особенно женщина, которая носила ребенка Гэврила.
Илир чувствовал, что должен добраться до нее, забрать ее жизнь и жизнь в ее утробе. Метаморфозы коснулись его тела. Но вместе с этим усилился и голод. Безумие спутало мысли. Он хотел есть. Это вдруг стало единственным, что важно – вцепиться в человеческое горло и пить, пить, пить, пока в теле есть кровь. Затем выбросить тело и найти себе новое.
Если бы в крови Фэй не было крови древнего, то Илир начал бы с нее. Но она была буквально пропитана этой отравой. Да и сила, которая скрывалась в ее разуме, могла оказать сопротивление. Нет. Он вернется за ней после. За ней и всеми, кто живет в этом доме. Он заберет их жизни и жизнь древнего – единственного свидетеля тайны, о которой узнал Илир. А потом он отправится в другие города, найдет всех, кого природа сделала особенными, и убьет. Без крови древнего они будут слабы. Он заберет их жизни быстро.
Илир зарычал и побежал прочь от дома Мэтоксов. Тело его изменилось. Это был уже не человек. Это был монстр, животное, одна из тех тварей, на которых он охотился сам. Но у этого монстра была цель, которой он собирался добиться, как только поборет свой голод. И пусть для этого придется вырезать весь этот крохотный город. Плевать.
Глава седьмая
– Какого черта это было? – спросил Мэтокс, выходя на крыльцо.
Фэй молчала, наблюдая, как тварь, в которую превратился незнакомец, приближается к соседскому дому, выбивает дверь.
– Господи! – прошептала Фэй, услышав крики детей.
Потом все как-то вдруг стихло. Залитая кровью тварь выскочила из дома, оставив внутри смерть, и устремилась к следующему. Оставшиеся в доме Мэтоксов люди почувствовали страх Фэй. Он ворвался в их сознания внезапно, разрывая в клочья все остальные заботы, мечты, фантазии. Дикий, животный страх. И среди этого страха были картины того, что успела заметить в сознании Илира Фэй. Жуткие картины, безумные.
Сидя в своей машине, Макс Бонер видел, как на залитое светом крыльцо дома Мэтоксов выходят люди. Все смотрят на соседний дом, следят за тварью. Все, кроме Ясмин, которая узнала машину Макса.
– Куда ты? – попыталась остановить ее мать.
Ясмин высвободила руку, пересекла улицу.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она Макса, но он знал, что ответ ей не нужен. Она может прочитать все, что захочет в его голове. – Ты понимаешь, что привез в наш город смерть?
– У меня не было выбора.
– Ты бы мог умереть.
– Тебе легко говорить. – Макс вздрогнул, услышав еще один крик. Крик жертвы Илира. Даже не Илира. Уже нет. Это был монстр. Такая же тварь, как те, на которых он охотился прежде, истребляя их гнезда.
– Нужно убираться из этого города, – сказал Лью Квейчман – третий муж Фэй.
Эндрю Мэтокс попытался его остановить, но Лью уже принял решение. Вернее, страх принял решение за него.
– Я не поеду с тобой, – сказала ему Фэй. – Ты никогда не встречал этих тварей. А Мэтокс их знает. Нужно довериться ему.
– Мы просто уедем. – Лью Квейчман схватил Фэй за руку и потащил к машине. Она вырвалась, спряталась за спиной Мэтокса. – Ну и черт с тобой! – заворчал ее муж.
Он запрыгнул в машину, включил зажигание и как безумный сорвался с места, едва не врезавшись в растущие перед домом деревья. «Шевроле» выскочил на дорогу. Двигатель заревел, запищала резина. Илир не слышал, как от дома Мэтоксов отъезжает машина, но он почувствовал мысли сверхчеловека, который остался один. Такой возможности Илир не мог упустить. Сильнее голода в нем была только ненависть, только жажда убийства.
Фэй видела, как черные, густые тени окружили машину ее мужа. Голодные и безумные тени – дети, достойные своего отца Илира. Сначала они сожрали резину. Железо заскрежетало по асфальту, выбивая снопы искр. Машину закрутило, швырнуло на тротуар, но прежде чем она остановилась, тени уже принялись пожирать ее кузов, двери, стекла. Где-то в какофонии скрежета и грохота раздался крик Лью Квейчмана. Потом все стихло. Остался лишь обглоданный кузов машины. А тени, почувствовав кровь, устремились к дому Мэтоксов.
Собравшиеся на крыльце гости засуетились, толкаясь, начали протискиваться обратно в дом. Тени попали под свет фонарей, зашипели. Но тени не были глупы. Они добрались до фонарей со стороны, где свет не мог достать их. Лампы лопнули. Осколки полетели на дорогу. Тени подобрались к дому, окружили его, вжались в стены, пытаясь отыскать вход. Но что-то сдерживало их снаружи, не пускало. Макс Бонер видел, как тени скользят вдоль стен дома, слышал их жалобный, голодный вой. Тихий, но от того еще более зловещий.
– Ясмин! Где Ясмин? – засуетилась в доме ее мать.
Она хотела открыть дверь, но брат Ясмин, Шэдди Мэтокс, остановил ее. Он чувствовал, как тени ждут, когда их жертвы сделают ошибку. Эти тени были похожи на сотни, тысячи сверхлюдей, которые пришли в этот дом, чтобы учинить свой кровавый суд над ними. Но только вместо суда будет устроена безумная трапеза. Потому что ничего другого, кроме голода, у теней на улице не было. Голод и безумие. Эти чувства проникали в сознание, сводили с ума. Но с ними можно было бороться.
– Пусти меня! – закричала Клео своему сыну.
Ее крик был диким, безумным, отчаянным. Но это кричала не мать. Нет. Это кричали тени, пробравшиеся в ее сознание. В сознание простого человека, который не мог противиться их воле, несмотря на всю ту кровь древнего, которую она выпила за последние десятилетия, несмотря на то, что считала себя почти такой же, как ее муж, как ее дети. Все это ничего не значило. Она была слабой, уязвимой. Была такой же, как в тот день, когда впервые познакомилась с Эндрю Мэтоксом. И ничто не сможет это исправить.
