Дэн Симмонс - Костры Эдема
В дверь постучали.
– Минутку. – Корди зарядила последний патрон, закрыла патронник и щелкнула затвором. – Кто там?
Мужской голос ответил что-то неразборчивое.
Спрятав пистолет за спину, Корди приоткрыла дверь.
Там стоял Стивен Риддел Картер с газовой лампой.
– Миссис Стампф, простите за беспокойство, но мы просим всех гостей собраться на седьмом этаже.
– Почему это? – Корди не спешила открывать дверь пошире.
Менеджер откашлялся:
– Э-э-э… там действует запасной генератор, и мы думаем, что так будет удобнее…
– Мне и так удобно. Холодильник немного подтекает, но в остальном все очень романтично.
Картер замялся. Волосы его были, как всегда, аккуратно причесаны, но сам он показался Корди куда более старым и измученным, чем во время последней встречи.
– Видите ли, миссис Стампф… большинство гостей уехали, и мы считаем, что… в интересах безопасности… оставшимся лучше собраться вместе.
– Безопасности от чего, мистер Картер?
Менеджер нервно облизал губы:
– В последние дни на курорте произошли некоторые… неприятные события.
– Я знаю об этом, мистер Картер.
– И вы уверены, что не хотите присоединиться к нам на седьмом этаже? Номера там… еще комфортабельнее, чем этот.
Корди улыбнулась:
– Благодарю вас. Но я уже привыкла к здешней кровати. Да и друзья могут забеспокоиться, если не найдут меня здесь. Так что извините. – Она попыталась закрыть дверь, но Картер придержал ее рукой. – В чем дело?
– Миссис Стампф, прошу вас… будьте осторожны.
Корди показала ему пистолет:
– Буду.
Менеджер кивнул и ушел. Его шаги долго отдавались эхом в пустом и темном коридоре. Корди заперла дверь и вышла на ланаи. Ветер крепчал.
– Возвращайся, Нелл, – прошептала она в небо, на котором среди туч сияли крупные звезды. – Возвращайся скорее.
Внизу зашуршало что-то, непохожее на пальмы. Корди прошла чуть подальше по террасе и увидела, как из джунглей в тень Большого хале юркнул кто-то темный, четвероногий. Следом проковыляла вторая тень, двуногая, волоча за собой хвост. Корди вернулась к двери номера, сжимая пистолет. Внизу опять было пусто.
– Возвращайся, Нелл, – прошептала она.
18 июня 1866 г., безымянная деревня на берегу Коны
– Раздевайтесь! – скомандовала нам молодая женщина.
Мне кажется, что до этого момента все приключения на Сандвичевых островах, какими бы необычными они ни были, представлялись мне всего лишь экзотикой, непременным антуражем путешествия молодой христианки по языческим землям, чем-то, о чем можно написать интересную заметку в газету. Я наблюдала поразительные, нередко страшные события – но они не затрагивали меня в полной мере.
– Раздевайтесь! – повторила женщина. – Быстрее!
Я подумала о мертвом преподобном Хеймарке, лежащем в туземной хижине в нескольких милях отсюда, о всех странных вещах, что мы уже видели и, без сомнения, увидим еще, и начала расстегивать жакет.
– Мисс Стюарт, – сказал мистер Клеменс, потупившись, – мне кажется, я должен спуститься туда один. Это не место для…
Я так и не узнала, для чего это не место, так как женщина прервала его:
– Нет! Спуститься должны хаоле и хаоле вахине. Женские духи пойдут только за женщиной. Торопитесь, Пауна-эва скоро проснется.
Мы, отвернувшись друг от друга, быстро разделись. Я сняла шляпку, подаренную мне в Хило, красный шейный платок, жакет и юбку для верховой езды. Потом, оглянувшись по сторонам, расстегнула блузку и положила ее на груду вещей.
– Быстрее! – опять сказала женщина, держа в руках бутыль с маслом и моток веревки.
Вокруг нее распространялся свет, достаточно яркий для того, чтобы читать.
Хотела бы я в тот момент читать в своей комнате в Хило! Я поняла, что куда лучше узнавать о приключениях из книг, чем переживать их самой.
Я сняла нижнюю юбку, ботинки, носки и осталась в корсете, панталонах и рубашке, дрожа больше от стыда, чем от прохладного утреннего ветерка. Я поглядела на женщину, но на ее полных губах не было и тени улыбки.
– Вы должны сойти в Милу обнаженными, – напомнила она.
Чувствуя румянец на своих щеках, я расшнуровала корсет, сняла панталоны и рубашку и положила их на остальную одежду.
– Мы должны идти босиком? – спросила я. – Мы же порежем ноги.
– Ничего, – сказала женщина. – Посмотрите на меня.
Мы с мистером Клеменсом посмотрели на нее, стараясь при этом не глядеть друг на друга. Все же я успела заметить, что грудь корреспондента поросла густым волосом, блестящим, как медь, в исходящих от женщины лучах.
Женщина – в тот момент я была уверена, что это сама Пеле, – протянула мистеру Клеменсу моток лиан.
– Оставьте один конец в этом мире, – предупредила она. – Иначе вам никогда не выбраться из Милу. Подойдите сюда.
Мы подошли ближе, и я смущенно отодвинулась, почувствовав тепло ноги мистера Клеменса. Однако мы забыли о своей наготе и отшатнулись, когда женщина открыла бутыль. Зловоние, исходившее от нее, было невыносимым.
– Нет, – сказала женщина. – Запах кукуи помешает духам учуять вас. Они не любят плохих запахов.
– Думаю, сегодня они нанюхаются их на всю жизнь, – сказал мистер Клеменс, скривившись от отвращения, когда женщина принялась лить зловонную жидкость ему на руки.
– Разотрите по всему телу, – велела она.
– Воняет хуже скунса, – брякнул корреспондент, но подчинился.
Настала моя очередь. Женщина пролила на меня масло торжественно, словно совершала какой-то обряд. Может, так оно и было – в языческом смысле.
– Разотри, – повторила она, и я принялась втирать масло в плечи, груди, живот.
Ощущение было бы довольно приятным, если бы не непереносимый запах.
Отступив на шаг, женщина полюбовалась нами.
– Очень хорошо. Вы пахнете, как мертвые хаоле.
– А что, – осведомился мистер Клеменс, – мертвые хаоле пахнут хуже, чем мертвые гавайцы?
Женщина не ответила. Она ни разу не улыбнулась, словно этого не позволяло ее высокое положение.
– Берегитесь кабана, – сказала она неожиданно.
– Прошу прощения? – переспросил мистер Клеменс.
– Пауна-эва и Нанауэ спят, хотя сон у них чуткий. Ку вряд ли учует ваш запах из-за масла кукуи. Но если вы встретите Камапуа, он надругается над тобой, вахте, и съест твою хихио.
