Хидеюки Кикути - Ди, охотник на вампиров
— Сюда, миледи!
Голос Гару раздался уже с облучка. Затем захлопнулась дверца экипажа. Мешая Ди броситься в погоню, опять пальнула лазерная пушка, карета развернулась — и её поглотила тьма.
— Я разберусь с тобой в другой раз, тварь, попомни мои слова!
— Не скоро ты забудешь гнев знати!
Был ли Ди доволен, что обратил врага в бегство, или расстроен тем, что не покончил с вампиршей? Лицо поднявшегося из кустов охотника не выражало никаких эмоций, а глухие от злобы напутственные слова убежавшей парочки ещё долго витали над ним.
ГЛАВА 2
Народ Фронтира
Год 12090-й от Рождества Христова. Человеческая раса обитает в мире тьмы.
Или, возможно, правильнее будет сказать: царит тёмный век, поддерживаемый наукой. Все семь континентов опутаны паутиной сверхскоростных магистралей, а в центре сети расположился полностью автоматизированный кибергород, известный как Столица, — продукт передовых научных технологий. Дюжина погодных контроллеров управляет климатом. Межзвёздные путешествия — больше не оторванная от реальности мечта. В огромных космопортах теснятся неуклюжие транспортники, и изящные корабли, приводимые в движение галактической энергией, гордо устремляются в небесные эмпиреи, а исследовательские партии и впрямь оставляют следы на пыльных тропинках далёких, не входящих в Солнечную систему планет, — к примеру, на Альтаире и Спике.
Однако сейчас всё это — не более чем мимолётный сон.
Посмотрим-ка на великую Столицу. Толстые одеяла пыли наброшены на дома и минареты, построенные из полупрозрачного металлического хрусталя, кое-где виднеются гигантские и крохотные воронки от взрывов и лазерных лучей. Большинство автоматических дорог и трасс на магнитных подвесках разрушены, и обломки машин обречены метаться туда-сюда, точно блуждающие метеоры.
А люди? Сонмы людей! Нескончаемые людские потоки наводняют улицы. Толпа смеётся, кричит, рыдает, свидетельствуя своё почтение Столице; здесь плавильный котёл существования, здесь жизненная энергия бьёт ключом, гранича с полным хаосом. Но одежда… такую одежду не ожидаешь увидеть на хозяевах некогда гордой метрополии. Мужчины в изношенных штанах и кафтанах, воскрешающих память о Средневековье, и в потрёпанных рясах: такие могли бы носить члены какого-нибудь религиозного ордена. Наряды женщин тусклых тонов, ткань платьев груба на ощупь — где пестрота, где пышность?
Сквозь бурлящую толпу мужчин с мечами у пояса или луками и колчанами за спиной пробирается автомобиль с бензиновым двигателем, наверняка взятый из какого-нибудь музея. Оставляя за собой клубы чёрного дыма и постреливая глушителем, машина везёт группу блюстителей закона, вооружённых лазерными пистолетами.
Вдруг раздаётся дикий крик, и из одного из домов, пошатываясь, вываливается женщина. По её нечеловеческому воплю люди уже инстинктивно догадываются об ужасной причине криков и вызывают шерифа и его людей. Те появляются на сцене довольно быстро, интересуются у плачущей женщины, где находится сердце её страха, входят в указанное здание — с лицами едва ли не бледнее, чем у обескровленной свидетельницы. На лифте с индивидуальным приводом они спускаются на пять сотен этажей.
В одном из подземных проходов — из тех, что предположительно были уничтожены века назад — обнаруживается закрытая дверь, а за ней — просторный склеп, где дневными часами дремлют в деревянных гробах, наполненных сырой землёй, аристократы, кровожадные создания ночи.
Шериф и его люди, не мешкая, приступают к действиям. К счастью, здесь, кажется, нет свирепых зверей, на место не наложены проклятия, электронные пушки и охранная лазерная система также отсутствуют. Аристократы обречены. Полицейские сжимают в кулаках грубо обструганные осиновые колья и поблёскивающие железные молотки. Люди белы как мел от страха и осознания собственной греховности. Чёрные силуэты окружают гроб, чья-то рука вздымается к небесам, миг — и вот уже наносятся удары. Раздаётся глухой стук, затем — страшный вой, и склеп наполняется запахом крови. Тоскливый крик становится тише, потом замирает, а группа переходит к следующему гробу.
Когда блюстители закона покидают склеп, лица их запачканы кровью, а тень греха залегает отчётливее и трагичнее, чем до осуществления миссии.
Хотя знать практически вымерла, от чувства гордости, выросшего из благоговейного страха людей и за десять долгих тысячелетий ставшего неотделимым от самой крови аристократов, так просто не избавиться. Потому что когда-то они действительно правили человеческой расой. И потому что автоматизированный город — ныне населённый теми, кому никогда не постичь принципа действия всех механизмов и не извлечь и микроскопической доли прибыли, которую способна приносить Столица — и всё остальное в этом мире, всё, что можно назвать цивилизацией, оставили после себя они. Они — вампиры.
Жёсткое расслоение на вампиров и людей произошло на 1999 году истории человечества, когда хозяева земли обрели быстрый и бесславный конец. Кто-то нажал кнопку, развязав полномасштабную ядерную войну, о которой человеческую расу давно, очень давно предупреждали. Тысячи межконтинентальных баллистических ракет носились над планетой, превращая города, один за другим, в раскалённый ад, но число жертв непосредственно бомбёжек далеко отстало от количества смертей, вызванных радиацией, убийственная мощь которой в десятки тысяч раз превышала силу рентгеновского излучения.
Теория ограниченной ядерной войны, в соответствии с которой бои ведутся благоразумно, так, чтобы победители впоследствии могли восстановить утраченное и править людьми заново, потерпела крах в долю секунды, сгорев дотла в миллионноградусных пожарах.
Число выживших было ничтожно. У них, страшащихся внешнего мира с его токсичной атмосферой, не осталось иного выбора, кроме как на несколько лет укрыться в подземных убежищах.
Когда же люди наконец поднялись на поверхность, то обнаружили лишь руины прежней цивилизации. И если у кого и возникли мысли о том, что изолированные человеческие общины, лишённые возможности связаться с выжившими в других странах, способны вернуться на путь, по которому они шагали до разрушения, или заново сотворить цивилизацию, то скоро мысли эти сошли на нет как пустые фантазии, и только.
Началась регрессия.
Поколение за поколением боролись исключительно за выживание, а память о прошлом всё больше тускнела. Через тысячу лет численность населения возросла, но цивилизация оказалась отброшена на уровень Средневековья. Страшась мутантов, порождённых радиацией и космическим излучением, люди объединились в небольшие группы и двинулись вглубь леса и на равнины, которые по прошествии немалого времени вновь покрылись зеленью. В сражениях с жестокой окружающей средой людям порой приходилось убивать новорождённых, чтобы сохранить популяцию, численность которой ограничивалась весьма скромными количествами пищи. Иной раз младенцы отправлялись прямиком в пустые желудки родителей.
