Таня Хафф - Дым и зеркала
— Его зовут Далай. Он реквизитор.
— Неважно. Дело в том, что моим падением любовались три человека. На вас никто тогда не глазел, а у меня кровь течет.
— Да. Что ж, не закапайте сводку погоды. Что мы будем делать, не зная о семидесятипроцентной вероятности завтрашнего дождя?
Ванда резко выпрямилась, сердито посмотрела на Тони и так сжала ноздри, что он удивился, как ей удается дышать и говорить одновременно.
— Это не очень-то ободряет!
— Что?
— Ваше последнее замечание!
— Шутка. — Фостер постучал пальцами по уголкам рта. — Я улыбаюсь, видите?
— Это не смешно!
— Но я не…
— Понесу бумаги в дом.
— Как хотите.
Тони ничуть не насмехался над Вандой. Ладно, может, самую малость.
— Я останусь здесь и постараюсь стереть вашу кровь с камней.
— Прекрасно. — Она развернулась на каблуке и протопала в переднюю дверь.
— Кое-кому надо перейти на кофе без кофеина! — сказал парень и вздохнул.
Когда Ванда упала, он стоял всего в трех шагах от ступеней, даже меньше. Достаточно близко, чтобы услышать, как колено девушки с характерным звуком ударилось о ступеньку. Тони почти не сомневался в том, где именно она стукнулась о камень. По ее голени текли струйки крови, но парень, как ни странно, не смог найти никаких пятен. Наверное, Ванда так смутилась, что вскочила раньше, чем колено начало как следует кровоточить. Скорее всего!..
Съемки закончились примерно в двадцать тридцать.
— Отличный короткий день, народ. Хорошая работа. Одиннадцать с половиной часов, — сказал Фостер оператору Сорджу, уступая дорогу какому-то электрику. — Нечего и мечтать, что мы так легко отделаемся завтра, со всей этой массовкой.
Тони, видимо, недостаточно хорошо знал французские ругательства, чтобы понять все детали ответа оператора-постановщика.
Глава вторая
— Привет, Генри, это Тони. — Он переложил телефон в другую руку и потянулся в недра холодильника. — Скорее всего, завтра мы закончим работу поздно, уже ночью.
«Сколько тут пролежала эта китайская еда?»
— Поэтому я подумал, что будет лучше, если мы с вами встретимся…
Парень открыл коробку и уставился на зеленовато-серую мешанину. Он понятия не имел, что именно заказывал, но сильно подозревал, что блюдо тогда выглядело по-другому.
Его перебил щелчок, раздавшийся в трубке в тот момент, когда Фицрой поднял ее.
— Генри?
— Тони? Извини, я был в душе.
— Собираетесь идти поесть? — По голосу собеседника Тони понял, что тот улыбался.
— А это тебя касается?
— Не-а. Просто любопытствую.
Болонская колбаса все еще выглядела съедобной. Во всяком случае, весьма значительная часть. Фостер швырнул ее на стол и закрыл дверцу холодильника.
— Завтра у нас будет работа с массовкой, поэтому я, скорее всего, закончу поздно.
— Ты говоришь слово «массовка» так, как будто подумываешь вызвать людей из службы по борьбе с паразитами, чтобы разделаться с нею.
— Я не подумываю, а вот Сордж и Питер — да. Они ненавидят работать со статистами. — Тони схватил маленький пластиковый пакетик с горчицей из миски, где лежало много таких же, сорвал зубами крышку и выжал содержимое на кусок хлеба. — Может, нам с вами лучше будет встретиться у театра. Представление начнется в десять. Если я не появлюсь там без четверти, просто проходите внутрь и садитесь. Я вас найду.
— Мы можем все отменить.
— И не думайте! Как часто вы выбираетесь летом в театр?
Друзья Тони из школы кино записывали спектакль, в котором играли выдающиеся звезды телевидения, для местного кабельного канала. Занавес поднимали в десять, потому что парни не могли получить в свое распоряжение съемочное оборудование, пока не закончат обычную работу. Тони понятия не имел, как они убедили руководителей театра и актеров подладиться под чужое расписание, но им это удалось.
Когда Фостер услышал о спектакле, то понял, что представление просто идеально подходит для Генри. Летом солнце садилось поздно и вставало рано. Поэтому Фицрой нечасто выбирался куда-нибудь в это время года.
Парень обрезал слегка позеленевшие края с полудюжины ломтиков колбасы и шлепнул их на хлеб с горчицей.
— Вы ведь знаете, где находится театр «Вог»?
— В Гранвилле, Тони, практически за углом отсюда. Думаю, я смогу его найти.
— Эй, я просто проверял. — Фостер положил горчицу на второй кусок хлеба.
— А ты знаешь, что в театре «Вог» водится призрак?
— На самом деле или же это просто россказни для привлечения публики?
— Полагаю, и то и другое.
Тони откусил от сэндвича и спросил:
— Думаете, завтра вечером мы что-то такое увидим?
— Нам нужно просто подождать, чтобы это выяснить.
— Я спрашиваю просто потому, что наша последняя встреча с призраками была не очень-то веселой.
Тогда погибли несколько невинных людей. До столкновения с тенями, пришедшими из другого мира, встречи с призраками давали щедрую пищу для ночных кошмаров Тони. Ну и еще не-мертвый древний египетский волшебник.
— Думаю, тот призрак куда менее общителен, — сухо заметил Фицрой. — Что ты ешь?
— Бутерброд с болонской колбасой.
— Я тут подумываю, не закусить ли и мне чем-нибудь итальянским.
— Спокойной ночи, Генри! — Фостер покачал головой, выключил телефон и швырнул его на груду одеял, высившуюся на раскладном диване. — Ему больше четырехсот шестидесяти лет, — прокомментировал парень, обращаясь к своей квартире, — а он так и не научился ни одной новой шутке.
Вампиры не сильны в современном юморе!
— Ага, вероятность дождя — семьдесят процентов! Поцелуйте меня в зад! — пробормотал Тони, подъехал к концу Дир-Лейк-драйв и припарковался за мини-фургоном Сорджа.
Дождь шумно поливал лобовое стекло, и «дворники» едва справлялись с ним.
Тони выключил двигатель, схватил с пассажирского сиденья рюкзак и нахлобучил на голову капюшон зеленого пластикового дождевика. Конечно, вид у этого плаща был идиотский, зато благодаря ему Тони и его рюкзак оставались по большей части сухими. К тому же еще не было и половины восьмого. Стоит сказать, что правила ACTRA[8] обусловливали двенадцатичасовой перерыв в работе для талантов, но только десятичасовой — для съемочной группы. Фостер находился посреди парка. Он собирался двинуться по заросшей тропе к заброшенному дому. Кто, к дьяволу, тут его увидит?
Стивен отвернулся от окна с широкой улыбкой и сказал:
— Послушай, как ревет вода в сточных желобах, Касс! Бак точно наполнится до краев. Грэхем будет на седьмом небе.
